Лютеция и Шеала поглядывали по сторонам. Данте, судя по его виду, еще не до конца осознал все последствия нашего поражения.
— Что будем делать дальше?
— Не знаю, — ответил я. — Все планы кобыле под хвост пошли. Мне нужно встретиться с рабочими, надо что-то им соврать. Вечером встретимся у императора.
Данте кивнул.
— Твой алхимик уже может снимать повязку, — произнесла Лютеция.
— А еще раз осмотреть его не нужно?
— Нет, но если вдруг будут осложнения — присылай его в любое время.
Рабочие уже обо всем знали. Гред Шанов и Марк Коннели встретили меня спокойно, а остальные, особенно Майк Торп, не скрывали своего недоверия.
— Политика сложная вещь, тут не все так просто, — медленно сказал я.
— И что дальше?! — резко выкрикнул Майк Торп.
— Один план провалился, значит, переходим к следующему, — спокойно ответил я. — Но для начала, мне надо знать, как далеко вы готовы зайти?
— В каком смысле? — спросил Ней Ластер.
— Готовы ли вы к настоящей революции и войне за свои права. Рискнете ли вы перейти к настоящей борьбе или предпочтете ту детскую возню, которую Майк Торп считает активными действиями.
Майк Торп нахмурился, но промолчал. Остальные переглянулись.
— Что вы имеете в виду?
— Терроризм и вооруженный захват власти, разумеется. Не просто выйти на митинги и забастовки, а занять заводы и железную дорогу, парализовать работу новой власти, убить промышленников, если потребуется, — я оглядел затихший зал. — Ну? Что молчите?
— Но… это же война.
— Да — это война, кровь, смерти, пожары, убийства и случайные жертвы. А как вы хотели? Думаете, покажете оружие, как предлагает Майк Торп, и промышленники сдадутся? Нет, они начнут стрелять.
— А можно какой-нить хитростью дело провернуть али все уже? — спросил Марк Коннели. — Дом спалить конешно быстро можно, вот тока строить его наново дольше придется. Так мож погодить-то с войной?
— Можно и погодить, — кивнул я. — Вот только для этого вам надо доверять мне и делать, что я скажу. А иначе только война.
— И что же нам делать? Сидеть, сложа руки и ждать?!
— Нет, вам надо собрать и привезти в столицу надежных, крепких и бессемейных рабочих, желательно с военным опытом. Мои люди научат их обращаться с оружием, метать гранаты и тактике городского боя. Кроме этого, с завтрашнего дня, вы должны устроить настоящую забастовку и занять заводы, чтобы промышленники не смогли нанять штрейкбрейкеров[3].
— А это не угроза оружием? — спросил Ней Ластер.
— Нет — это стрельба. Прольется кровь, будут жертвы. Но есть ли у нас выбор? — я обвел взглядом собеседников. — Еще есть небольшой шанс ограничиться небольшой кровью, без лишних жертв. Просто действовать надо жестко, быстро, но умно.
К вечеру республиканцы попытались объявить меня вне закона. У них ничего не получилось, Совет магов и Ассамблея дворян выступили против. Но зато императора лишили последних полномочий. Армию и флот переподчинили непосредственно Сенату. Присягу назначили на конец недели. Кроме этого уже прозвучали требования низложить Аврелия и упразднить монархию, как таковую.
В Западной области целый ряд полков объявил о поддержке республиканцев. На севере заволновались племена варваров, южное дворянство заявило о возможном выходе Южной области из состава империи, а на востоке, старая племенная знать начала вести переговоры с Кунакским патриархатом.
Сами кунакцы уже полным ходом вели подготовку к войне. Антивоенные выступление были жестоко подавлены, десятки человек были арестованы и расстреляны после суда. Наша разведка выкрала приказы и планы действий кунакской армии. Судя по ним до начала войны остались считанные дни.
Аврелий обхватил голову руками и надолго замолчал. Мы тихо сидели, не решаясь отвлекать императора. Спустя некоторое время он поднял голову и отдал приказ.
— Значит так. В случае начала войны мятеж должен быть подавлен в течение нескольких часов. Флот прямой наводкой расстреляет здания Сената и Союза промышленников. Гарнизон Райхена должен разогнать толпу с площадей и улиц, республиканцев расстреливать на месте. Тайная канцелярия должна предоставить списки начальнику гарнизона. Она же должна выяснить местоположение всех указанных лиц и по возможности убить их. Маэл, проследи, чтобы никто не смог скрыться.
— Нижний город и окраины восстанут, — тихо сказал я.
— Тем лучше, войскам вести огонь на поражение, пожары, начавшиеся в Нижнем городе не тушить. В случае проблем, несколько крейсеров зайдут в реку и обстреляют город. Молодые маги должны разобраться с Советом волшебников, всех сопротивляющихся убивать на месте. Дворяне должны убить всех республиканцев в Ассамблее дворян и Дворянской гвардии. Вопросы?
Вопросов не было.
— Операцию назовем… «Кровавый тиран». Приказ на её проведение могу отдать лично я или Маэл. Генерал Харальд.
— Слушаю ваше величество, — Харальд встал и вытянулся как на параде.
— Вы выполните приказ? — медленно спросил Аврелий.
— Да.
— Невзирая на последствия и без вопросов.
— Я слишком хорошо знаю, что такое бунт, чтобы задавать глупые вопросы, ваше величество.
— Данте, а ты что скажешь?
Неестественно спокойный и серьезный брат поднялся и твердо ответил.
— Я выполню этот приказ.
— Без вопросов?
— Без.
У меня, Реджинальда Малькольма и Майли Гайриса император не стал ничего спрашивать. Наши ответы он и так знал.
— В таком случае я не смею вас задерживать, Маэл останься.
Когда все вышли, Аврелий встал и подошел к окну.
— Что важнее жизнь нескольких тысяч или жизнь миллионов?
— Мне ответить вам как маг, как математик или как философ?
— Ответь как есть.
— А ответа нет. Я убивал невиновных и оставлял в живых преступников. Мне приходилось жертвовать людьми ради империи, мира и собственных амбиций. Но ответа на этот вопрос я так и не нашел.
— Жаль…
— Ваше величество, если вы проявите слабость…
— А в чем она заключается? Что большая слабость, милосердие или жестокость?! Приказать солдатам утопить город в крови или позволить рухнуть стране? В чем слабость?!
— В страхе принять решение и последствия этого решения.
— А ты сможешь принять это решение?!
— А я не вижу разницы между Райхеном и маленькими деревушками на севере…. Может она есть, но я её не вижу. Да, я смог бы принять решение, будь я императором.
— Я принял решение.
— А мы его выполним.
— Ты всегда был против применения силы.
