что теперь Тирэн пыталась восполнить эти пробелы. К сожалению, пока что все встреченные по пути горожане в основном обсуждали новые ограничения и резкое повышение цен на крупы и мясо. Впрочем, даже это говорило о том, что в королевстве не все спокойно. Тирэн не могла дождаться, когда увидит Кильвина и расспросит его обо всем.
При мысли о старшем брате Тирэн отчего-то вздрогнула. Теперь он не просто Кильвин, а король Кильвин — ну или, по крайней мере, скоро им станет. Его, милостью Великого Альза, священное королевское величество. Тирэн все еще не могла смириться с тем, как это звучит, даже когда произносила эти слова мысленно. Ей хотелось верить, что внезапно взваленная на Кильвина ноша не раздавит ее брата, что только-только перешагнул двадцатилетний рубеж и едва ли был готов к тому, что его отец не вернется из путешествия в столицу Кельментании. После гибели матери четыре года назад и недавнего убийства отца старший брат оставался единственным членом ее семьи. Нет, конечно, была еще сестра отца, герцогиня Вал Меендор, и ее нарциссических наклонностей сынок Кемейран — но их обоих Тирэн никогда не считала частью семьи, даже когда они оба жили в их замке. Пусть себе живут спокойно в своих южных землях и радуются жизни — об остальном они с Кильвином позаботятся.
Предавшись размышлениям, принцесса Тирэн едва не пропустила тот момент, как они вышли к замку.
Называемый Престолом Альза, этот замок был выстроен не из стекла, но из настоящего белого камня, и уходил своим корнями вглубь веков, в доинхаритамнийские времена. Его величественные башни возносились, словно сверкающие заостренные колонны, к вершине накрывающего город купола, а реющие на стенах зелено-белые стяги колыхались от малейшего дуновения ветра. Это место было домом для Тирэн, с самого детства и вплоть до того момента, когда отец выбрал ей в качестве жениха кельментанийского принца. Здесь, в своих покоях и примыкающих к замку садах, соприкасающихся с изгибом реки, она играла с Кильвином, пряталась от слуг, которых мать посылала за ней; здесь она, взрослея, проходила обучение всякой ерунде навроде математических наук и толкования священных текстов; отсюда сбегала, вместе с Кильвином, чтобы прогуляться по ночному городу и, неузнанными, выпить пару пинт пива в захудалой портовой таверне. Тирэн твердо решила: она больше не покинет это место. В конце концов, она наверняка нужна брату, которому, из-за своего слабого здоровья, явно потребуется помощь в управлении королевством, особенно в столь неспокойное время. К черту всех этих кельментанийских, залмантрийских и лейриских щеголей — она больше не совершит такой ошибки.
Теперь это место будет ее домом.
— Стражники, — хрипло произнес Слейдэз, когда у распахнутых главных ворот, облицованных черным железом, путь им ожидаемо перегородили облаченные в доспехи охранники. — Я не узнаю их.
— Может, просто новички? — предположила Тирэн.
— Новичков не ставят на главные ворота, — пробормотал Слейдэз, и Ирдвейн в знак согласия произнес сдавленное «угу». — Ох, не нравится мне все это, госпожа.
— Тебе никогда ничего не нравится, Слей. — Тирэн заставила себя улыбнуться. Ворота становились все ближе. — Тебе не понравилась даже наша отдельная каюта на корабле.
— Там на стенах была плесень.
— Разве она кому-то мешала?
— А еще бегали крысы!
— Вот именно. В любой момент мы могли сделать запас мяса на случай голодных времен. Учись видеть во всем хорошие стороны, Слейдэз.
Гвардеец фыркнул и ничего не ответил. Тирэн сделала глубокий вдох, приближаясь к стражникам. Если бы внутри она была так же полна решимости, как снаружи…
— Кто такие? — свирепо окликнул их один из стражников. Из шлема с полузабралом на Тирэн уставились два сощуренных глаза. — Посетители принимаются послезавтра, по согласованию с королевским Магистром.
Ирдвейн выступил вперед.
— Разуй глаза, кретин! — рявкнул гвардеец, положив руку на эфес меча. — Не видишь, кто перед тобой?
Повисла пауза. Очевидно, стражники метались между желанием прогнать прочь особо настырных посетителей и страхом проморгать действительно кого-то важного. Именно поэтому оба стражника принялись метать взглядами сначала по гвардейцам, потом по Тирэн. Наконец, один из них убрал алебарду и, опершись на нее, подался вперед.
— Ваше… высочество? — неуверенно спросил он. — Так вы… живы?
— А что, по мне уже справили тризну? — бросила Тирэн. — Может, даже поставили памятник в родовом склепе? Если да, то я не против взглянуть на него.
— Мы… оповестим о вашем прибытии. — Узнавший ее стражник склонился в поклоне, после чего развернулся и скорым шагом направился внутрь замкового двора. Тирэн собралась было двинуться за ним, но второй стражник не торопился убирать горизонтально выставленную алебарду.
— Прошу прощения, принцесса, — произнес он стальным голосом. — Но, боюсь, вам придется подождать.
— Подождать чего? Алой ковровой дорожки? Если да, то я обойдусь без нее. Или, может, нужно срочно поснимать траурные венки по замку? Поверьте, я очень постараюсь не упасть в обморок при их виде. — Она уперла руки в бока. — Я хочу увидеть брата. Он ведь в замке?
Стражник как будто стушевался.
— Да… принцесса. Он в замке.
— Я хочу его видеть, немедленно! — заявила она и шагнула вперед.
Стражник отступил назад и принял боевую стойку; на лезвии алебарды блеснул солнечный свет. Ирдвейн и Слейдэз с лязгом вытащили мечи.
— Нам бы не хотелось понапрасну проливать кровь, — процедил Ирдвейн, — но если ты, червяк, и дальше будешь перечить принцессе, я порублю тебя на фарш, ты меня понял? И я не знаю такого закона, который запрещал бы принцессе, законоправной представительнице королевского семейства, попасть в свой родной дом.
Стражник оглянулся в поисках подмоги, и, не найдя ее, отступил.
— Раз уж вам так не терпится, — тихо проговорил он, — то кто я такой, чтобы стоять у вас на пути.
Тирэн не стала тратиться ему на ответ.
Вместе с гвардейцами она миновала ворота и прошлась по двору, из которого две дороги, огибая главный корпус замка, вели к садам, и одна плавно переходила в широкую лестницу из двадцати ступеней, за которой шла высокая колоннада, скрывающая ведущие вовнутрь двери. От принцессы не укрылось, что двор как будто опустел. Не было видно вездесущего садовника, что вечно подстригал кусты в клумбах вдоль дороги, не бегали слуги, а из конюшни не доносилось лошадиное ржание; лишь зловеще позвякивали шаги патрулирующих стену солдат.
Внутри замка тоже оказалось непривычно пусто. Просторный холл
