– Но я же не знала… – прошептала Ника, отступая на шаг.
– Не знала? Ходила бы в храм регулярно, исповедовалась бы, причащалась, глядишь, и хватило бы ума у батюшки совета спросить!
– Но что же мне теперь делать? – Ника чуть не расплакалась: и от его мечущих молнии глаз, и от едкого тона, а главное – от безысходности.
– Что делать? Могу сказать. Завтра постись, приходи на утреннюю и вечернюю службу, послезавтра приму у тебя исповедь. Но к причастию пока не допущу, рано. Грех свой отмолишь, тогда и посмотрим.
– Но я… я не могу так долго… – пробормотала Ника и вдруг разозлилась. Да он просто пользуется своей властью над ней, он хочет ее унизить, заставить стать примерной прихожанкой. Не выйдет! Она найдет батюшку, который не станет ломаться, в конце концов, она готова хорошо заплатить за освящение дома. Все ее знакомые всегда вызывали священников на дом, если в этом была такая нужда! И сами в церковь за этим не бегали. Она гордо выпрямила плечи и развернулась к батюшке спиной. Не хочет – его дело! Проклятое место! А кто должен разбираться с этим проклятым местом, как не служитель культа? Нет, издеваться и унижать себя она не позволит! Пусть юродивые, которых вытащили с помойки, на коленках тут ползают, она, слава богу, найдет другие способы решения проблем!
Батюшка ничего ей вслед не сказал, да ее и не интересовало, что он думает по этому поводу. Она сейчас же позвонит Алексею, если он не может прислать охрану, пусть пришлет хотя бы священника.
Ника вышла на крыльцо, и тут же снова столкнулась с ненормальной прислужницей. Ее тихой и ласковой товарки рядом не оказалось, и Ника слегка растерялась, тем более, что лицо юродивой искажала маска ненависти – кривой рот приоткрылся, глаза хищно сощурились, нос крючком загнулся вниз – не дать ни взять, баба Яга!
– Угробила батюшку, ведьма рыжая! – зашипела ненормальная Нике в лицо, так что та почувствовала несвежий запах из ее рта.
– Оставьте меня в покое, – холодно ответила Ника, пытаясь обойти юродивую и сохранить надменность. Какая мерзость! Не исключено, несчастная чем-нибудь больна, только не хватало подхватить заразу.
Но не тут-то было! Прислужница не дала ей прохода, вскинула грязные нездоровые руки и потянулась к Никиному лицу. Ника шарахнулась в сторону, но юродивая изловчилась и вцепилась ей в волосы, растрепав аккуратно уложенный под косынкой узел, выкрикивая в её адрес невразумительные проклятия. Нику охватила паника, она настолько не ожидала ничего подобного, что не сразу сообразила, как надо действовать. Сначала она даже не пыталась защититься, и лишь прикрывала лицо от нечистых ногтей сумасшедшей. Ей не пришло в голову кричать и звать на помощь, но вырваться из рук юродивой не получалась. А та, ухватив ее волосы покрепче, пыталась дотянуться до щеки, растопыривая широкие короткие пальцы.
Неизвестно, чем бы это могло закончиться для Ники, но на ее счастье подоспела вменяемая напарница юродивой, и с немалым трудом оттащила сумасшедшую от Ники.
– Прекрати сейчас же, Наталья, отпусти женщину! Совсем ты ума решилась, у храма драку затеяла, где ж это видано, позорище! – причитала она, пытаясь утихомирить юродивую.
Неожиданно сумасшедшая ее послушалась, хотя и не успокоилась вовсе – бормотала неразборчиво свои ругательства, оборачивалась на Нику и зыркала на нее злыми маленькими глазами, пока не скрылась за углом часовенки.
Ника без сил опустилась на крыльцо, прислонилась к бревенчатой стене и разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Сегодня все глумятся над ней – и злобный батюшка, и ненормальная прислужница. За что? Что она сделала плохого? Миллионы людей ходят в церковь раз в год, и считают себя православными, вот Надежда Васильевна, например! И никто их не оскорбляет, когда они хотят окрестить ребенка или отпеть покойника. Она всего лишь просит освятить дом, что в этом странного или оскорбительного для веры?
Ника не сразу заметила, как кто-то ласково гладит ее по плечу, пытаясь успокоить. Подняв залитые слезами глаза, она увидела старшую из женщин, – та присела рядом и виновато улыбалась Нике. Видимо, она чувствовала себя неловко, и как могла, хотела загладить выходку товарки.
– Попробуйте не сердиться на Наталью. Я вижу, несчастье у вас какое-то, а тут еще она со своими выдумками…
– Мне всего лишь нужно освятить дом! – еще сильней зарыдала Ника, почувствовав, что ее жалеют, – я не понимаю, что в этом плохого!
– Конечно, ничего плохого, – одобрительно сказала прислужница, – а у вас где дом-то, я что-то я вас ни разу в поселке не видела, или вы недавно приехали?
– Да у меня дом не в поселке, а дальше, по дороге на Кривицы, или как они там называются. Где дорога вдоль реки идет, коттеджный поселок строится. «Лунная Долина» называется, слышали, наверное? – уточнять, кто затеял строительство, Ника не стала. И правильно сделала, так как собеседница смотрела на нее чуть не с ужасом и даже, как показалось Нике, отодвинулась в сторону. Заметив это, Ника замолчала и вопросительно уставилась на нее, ожидая объяснений.
– Так вы оттуда? – ахнула она.
Ника не отвечала, продолжала выжидающе смотреть.
– Ой, милая плохое место выбрала дом-то строить, ой плохое! У нас и детишек туда не пускали спокон веку, еще я девочкой была, мне мать строго-настрого запрещала в том месте появляться. Нет, не будет там жизни, уезжать вам надо, пока беды какой не приключилось. И девочки давешние, которые вчера с вами приезжали, тоже там живут? Вот беда какая, как же вас так угораздило-то?
Слезы побежали из глаз с новой силой. Похоже, долина широко известна в поселке, и слава эта явно недобрая.
– И что такого плохого в этом месте, объясните вы мне? Все твердят – плохое место, а толком никто ничего сказать не может!
– А то и плохо, что никто жить там не может. И никогда никто там не жил, не селился. Рассказывают, еще до революции монастырь там хотели построить. Целый год пытались строиться, но ничего не вышло. Мор среди монахов пошел, кто от болезней умер, кто убился, кто утонул – почти никого в живых не осталось. Тогда и прокляли это место, и жить там людям заказали.
– Интересно это все, конечно, только на сказку похоже больше, чем на правду, – всхлипнула Ника.
– Сказки это или не сказки, а то, что жить там нельзя – вот это точно. Монастырь строили – истинная правда, никакого вранья. Все в поселке об этом знают. И вот что я вам скажу – отец Артемий батюшка молодой, силы свои хотел попробовать, крепость веры проверить. А старый батюшка правильно вам отказал. Уезжать оттуда надо, а не дом святить. Потому как нельзя христианским душам там жить, и все тут. А почему – этого я не знаю, да и знать не хочу. А вам советую – уезжайте, пока не поздно, и доченек своих увозите.
