«Люции исполнилось шестнадцать, – сказала тогда Сабина. – Скоро ей настанет время пробудиться. Я это знаю…»
Люция должна пробудиться для магии.
Нет. Невозможно поверить. Это не могло быть правдой…
Люция наконец обернулась к нему. Взглядом одарила не менее яростным, чем когда налетела на него по поводу Майкола. По-прежнему мало что понимая, Магнус открыл рот, намереваясь потребовать у сестры объяснений, но она вдруг подскочила к нему и крепко обняла.
– Это был мой секрет, – сказала она. – Я никому не смела сказать: мало ли что подумают… Уже давно хотела поделиться с тобой, но как-то все случая не было!
– Я… не очень понял, что это было… – Магнус тоже обнял ее, прижимая к самому сердцу, отчаянно колотившемуся в груди. Из глубин его души рванулась свирепая решимость защищать Люцию, чего бы это ни стоило. Ринулась и для начала смела его собственную нерешительность. – Ты можешь открыться мне, Люция. Я никому ни словом не обмолвлюсь.
Она судорожно вздохнула и отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо.
– Все началось вскоре после моего дня рождения… Я обнаружила, что могу творить такое… такие странные вещи…
– Это магия, – просто сказал он.
Магнус настолько редко произносил это слово, что оно прозвучало как-то странно.
Люция продолжала смотреть на него, и огонь постепенно гас в ее глазах, а лицо становилось очень несчастным. Потом она кивнула.
– Магия элементалей, – уточнил он.
– Похоже на то, – сказала Люция и неровно вздохнула. – Знать бы еще почему. И каким образом. Я просто… могу это, и все. Что-то как будто сидело во мне с самого рождения, дожидаясь своего срока. И вот теперь проявилось. Я могу… как сейчас с цветком. Могу двигать вещи, не прикасаясь. Свечи зажигать, не пользуясь спичками…
Магнус тщетно пытался разложить услышанное по полочкам у себя в голове. Потом сказал:
– Выходит, ты ведьма.
Он мгновенно пожалел о вырвавшихся словах. В глазах Люции смешались отчаяние и ужас. Ведьм в Лимеросе преследовали, и очень жестоко, причем по малейшему подозрению в ведовстве. Поэтому даже намек в отношении кого бы то ни было оказывался делом небезопасным. В Лимеросе привыкли считать, что колдовство было связано с богиней Клейоной, то есть представляло собой злодеяние, осуществляемое во имя недоброго божества.
– Магнус, – прошептала принцесса. – Что же мне теперь делать?
Он подумал, что король наверняка захочет об этом узнать. Зря ли он велел Магнусу за ней наблюдать? И немедленно доносить о чем-либо необычном…
А тут не просто необычное – из ряда вон выходящее!
Магнус прошелся по комнате, напряженно размышляя об увиденном. Окажись на месте Люции кто угодно другой, он уже мчался бы с докладом к отцу; мало ли что будет дальше, его это уже не касалось.
– Покажи мне еще раз, – тихо попросил он.
Чуть помедлив, Люция подняла маргаритку и устроила ее у себя на ладони. Она вопросительно посмотрела на Магнуса, и он кивнул, силясь успокоить ее.
– Все в порядке, – сказал он ей. – Ничего не бойся.
– А я и не боюсь, – заявила она до того твердо, что брат невольно улыбнулся. Ее одевали как куколку и прививали манеры принцессы, но он-то знал, сердечко сестры выковано из стали. У него самого было такое же… почему оно так колотится?
Люция перевела взгляд на цветок. Между бровей у нее возникла крохотная морщинка. Цветочная головка с лепестками медленно воспарила. Магнус ошарашенно следил за тем, как она не спеша поворачивалась в воздухе.
– Невероятно, – выдохнул он.
– Что же это все-таки означает? – Люция взволнованно глянула на него, и он в самый первый раз заметил особый блеск в ее глазах. Она могла сколько угодно твердить, будто не боится. Ей было страшно. Еще бы!
– Не знаю, – сказал Магнус, испытывая сильнейший позыв вновь обнять ее и не выпускать больше. Он так и впитывал взглядом милые черты – прямой носик, высокие скулы, пухлые яркие губы. У матери были голубовато-серые глаза, у него самого – темно-карие, как у отца. Глаза Люции сверкали густой синевой, как два бесценных сапфира.
Она была так прекрасна, что у него дыхание спирало в груди.
– Что такое? – спросила она. – Ты что-то видишь в моем лице?.. Знак, которым меня отметило зло?..
Несколько лет назад отец брал его с собой на север – присутствовать при казни женщины, обвиненной в колдовстве. Она зарезала нескольких животных и воспользовалась их кровью для темного ритуала. Король коротко переговорил с нею наедине и вынес приговор. Магнусу было велено смотреть на казнь и делать выводы. Он до сих пор не забыл страшных криков боли и ужаса, вознесшихся к холодному небу, когда ведьму охватило пламя…
Помнится, отец повернулся к нему и взял дрожавшего мальчика за плечо.
«Запомни это, Магнус, – сказал он. – Однажды тебе самому придется определять участь предавшихся тьме…»
По телу принца пробежала судорога страха и отвращения. Оставив Люцию, он поспешил к двери – удостовериться, что в коридоре нет соглядатая. Потом закрыл дверь и запер ее.
– Это элементали, – запинаясь, выговорила принцесса. – Полагаю, магия воздуха, дарующая способность двигать предметы. И еще стихия огня. Клейона была богиней воздуха и огня… Это зло?
Магнус долго молчал, разглядывая мраморный пол. Потом медленно поднял голову и посмотрел сестре в глаза.
– А можешь поднять что-нибудь потяжелее цветка?
– Не знаю. Пожалуйста, Магнус, скажи, как мне теперь быть? Только не сердись, что я столько времени даже от тебя хранила свой секрет… Пожалуйста, не отворачивайся от меня!
Он мрачно спросил:
– По-твоему, я на такое способен?
– Но если эта магия есть зло…
– Ни в коем случае, – ответил он твердо.
Люция нахмурилась:
– Случалось, ведьм пытали и казнили примерно за то же, что я тут делаю…
– Если ведьма в самом деле была на такое способна, неужели она позволила бы себя казнить? Да никогда! – Магнус сам почувствовал, что говорит истинную правду. – Будь все, кого обезглавили и сожгли, способны к истинной магии, они смогли бы использовать ее для самозащиты!
– Так ты не думаешь, что все ведьмы злые? – В синих глазах мешались неуверенность и отчаянная надежда. Как же, наверное, терзала бедняжку жгучая тайна, которую она так долго хранила, не в силах доверить кому бы то ни было!
Магнус подошел к ней и взял в ладони ее лицо.
– Я только знаю, что ты-то ни в коем случае не злая. Ты просто чудесная, откуда ни посмотри! Помни это и ни в коем случае не давай себя разубедить, не то я жутко на тебя рассержусь!
Она коснулась его руки, с облегчением вжимаясь щекой в его ладонь.
– Ты в самом деле так думаешь?
– Всем сердцем! – И Магнус поднял бровь. – Стал бы я дарить славного пушистенького крольчонка какой-то злой девке!
Она негромко рассмеялась, и у него полегчало на сердце.
– Это малышка. Я назвала ее Ханой.
– Неплохое имя. Как раз для нее.
– Так как мне все-таки быть, Магнус?
Он выпустил ее и отошел к стене, где на полках громоздились книги. Взял несколько томиков и положил их на стол, подле вазы с цветами.
– Подними их.
У Люции округлились глаза: стопка выглядела изрядно тяжелой.
– Я ни с чем, кроме цветочка, не пробовала…
Он сжал зубы.
– Всякий дар нужно совершенствовать. Чем сильнее ты станешь, тем меньше мне придется за тебя волноваться. Если ты как следует овладеешь своими способностями, в случае чего это послужит к твоей безопасности. А я буду помогать тебе практиковаться.
И он затаил дыхание, ожидая ответа. Если Люция была ведьмой, если в ней пробудилась сила элементалей, иного пути у них действительно не было. Ей необходимо упражняться. Совершенствовать свои умения. Просто потому, что, стоило кому-то об этом проведать, в особенности королю, ее жизни будет грозить нешуточная опасность.
Магнус знал: он нипочем не допустит, чтобы его сестру потащили на казнь. Люция неповинна ни в какой скверне. Он с трудом заставлял себя принимать религию, которую силой насаждали в Лимеросе, но вот в сестру свою верил непоколебимо.
Люция свела брови:
– Не знаю, получится ли у меня…
– Тогда сделай это не ради себя, а ради меня.
Она заглянула ему в глаза:
– Если я соглашусь попытаться, ты сделаешь кое-что?
– Что?
– Скажи мне, чего ради отцу объединять силы с вождем Базилием? Для завоевания Ораноса? Значит, будет война?
Магнус видел, что Люция стояла на лестнице, когда отец читал письмо пелсийского предводителя. По его мнению, шестнадцатилетним девушкам не следовало такого знать, но ничего не поделаешь – очень скоро она проведала бы все равно. Эмия была далеко не единственной девушкой в замке, умевшей подслушивать у дверей.
– Война? – повторил Магнус. – По крайней мере, отец ее бы хотел. Поживем – увидим, к чему приведут их с Базилием далекоидущие планы… А впрочем, ты об этом не беспокойся. – Он погладил ее по голове, отводя с лица темные шелковистые пряди. – Давай лучше поупражняемся в магии. Я хочу быть за тебя спокоен.
