– Нет, – пискнул Сэмвелл Тарли.
Джон удивился. Нервный высокий голос Сэма он рассчитывал услышать здесь в последнюю очередь. Толстяк до сих пор боялся офицеров, а сир Джареми не был известен своим терпением.
– Я не спрашиваю, что ты думаешь, парень, – холодно сказал Риккер.
– Позвольте ему сказать, сир, – выпалил Джон.
Глаза Мормонта заметались от Сэма к Джону и обратно.
– Если у него есть что сказать, я выслушаю. Подойди сюда, парень. Ты совсем спрятался за лошадьми.
Взмокший от волнения Сэм бочком скользнул между Джоном и конями.
– Милорд, это… не может быть день или… взгляните… кровь…
– Да? – буркнул нетерпеливо Мормонт. – Кровь, и что же?
– Он того гляди испачкает штанишки при виде крови, – крикнул Четт, и разведчики расхохотались.
Сэм промокнул пот на лбу.
– Вы… вы видите там, где Призрак… лютоволк Джона… вы видите там, где он оторвал руку этого человека… обрубок не кровоточил, посмотрите. – Сэм махнул рукой. – Мой отец… лорд Рендилл заставлял меня смотреть, как он разделывает животных, когда он… ну словом, после… – Сэм покачал головой, его подбородки заколыхались. Сейчас он не отворачивался от трупов. – Сразу после смерти кровь еще течет, милорды. Потом… она свертывается, подобно… густому желе… и… – На мгновение показалось, что Сэма вот-вот стошнит. – Поглядите на руку этого человека, она… покрыта коркой… сухая… как…
Джон сразу понял, что имеет в виду Сэм. Разорванные вены железными червями извивались в бледной плоти запястья мертвеца. Кровь превратилась в черную пыль. И все же Джареми Риккер не был убежден.
– Если они пролежали мертвыми больше дня, то сейчас уже созрели бы, парень, но они даже не воняют.
Коренастый лесник Дайвен, любивший прихвастнуть, что он может заранее по запаху предсказать снегопад, приблизился к трупам и нюхнул.
– Ну конечно, это не маргаритки, но… м’лорд говорит правду. Мертвечиной не пахнет.
– Они… они не гниют, – указал Сэм, его жирный палец дрожал совсем немного. – Поглядите, в телах… здесь нет червей или… другой гадости, ничего… они лежали в лесу, но их… не объели животные… лишь Призрак… но во всем остальном они… они…
– Остались как были, – сказал Джон негромко. – Призрак – дело другое… Псы и лошади не хотят подходить к ним.
Разведчики обменялись взглядами. Все они видели это. Мормонт перевел хмурый взгляд с трупов на собак.
– Четт, подведи своих псов поближе.
Четт, ругнувшись, потянул за поводки, пнул одно животное сапогом. Собаки визжали, упирались. Он попытался подтащить поближе одну из сук. Та сопротивлялась, ворчала и пыталась вырваться из ошейника, но, не сумев, бросилась на Четта. От неожиданности он выронил поводок и повалился назад. Собака перепрыгнула через него и исчезла за деревьями.
– Это… все это… скверно, – настаивал Сэм Тарли. – Кровь… пятна видны на их одежде, но… их плоть сухая и жесткая, и крови нет на земле или… где-нибудь рядом. А из таких… таких… таких… – Сэм заставил себя проглотить и глубоко вздохнул. – Таких ран… жутких ран… должно было вытечь много крови. Разве не так?
Дайвен присвистнул.
– Может, они умерли и не здесь. Может, кто-то доставил их сюда и подложил нам. В качестве предостережения. – Старый лесник подозрительно поглядел вниз. – Не считайте меня дураком, только я не припомню, чтобы у Отора были голубые глаза.
Сир Джареми удивился.
– И у Флауэрса тоже, – выпалил он, нагибаясь к убитому.
Молчание легло на лес. Какое-то мгновение было слышно лишь тяжелое дыхание Сэма да влажное причмокивание Дайвена. Джон уселся на корточки возле Призрака.
– Сожгите их, – прошептал один из разведчиков. Джон не видел, кто именно.
– Да, сожгите их, – посоветовал и второй голос.
Старый Медведь упрямо качнул головой:
– Рано. Я хочу, чтобы их посмотрел мэйстер Эймон. Повезем их на Стену.
Иное распоряжение легче отдать, чем выполнить. Мертвецов завернули в плащи, но когда Хейк и Дайвен попытались привязать одного из них к лошади, животное словно взбесилось. Конь с визгом вставал на дыбы и бил копытами, он даже укусил Кеттера, подбежавшего, чтобы помочь. Не более повезло разведчикам и с другими лошадьми: даже самые спокойные не хотели иметь ничего общего с этой ношей. В конце концов пришлось нарубить ветвей и соорудить грубые носилки, чтобы самим отнести трупы.
Когда они повернули назад, время уже далеко перевалило за полдень.
– Я приказываю обыскать эти леса, – распорядился Мормонт, обращаясь к сиру Джареми, когда они выступили. – Каждое дерево, каждую скалу, каждый куст, каждый фут грязной земли на расстоянии десяти лиг от этого места. Возьмите своих людей, и если их не хватит, пусть помогут охотники и лесники из стюардов. Если Бен и все остальные находятся рядом живыми или мертвыми, я хочу, чтобы их нашли. Если в этом лесу кто-то прячется, я буду знать об этом. Вы должны выследить их и взять живыми, если возможно. Понятно?
– Понятно, милорд, – проговорил сир Джареми. – Будет сделано.
После этого сир Мормонт углубился в задумчивое молчание. Джон следовал за ним как стюард лорда-командующего, теперь это было его место. День выдался влажный и сумеречный, в такую погоду сердце просит дождя. Ветер не шевелил ветвей, влажный тяжелый воздух словно окаменел, и одежда Джона липла к телу. Было тепло, слишком тепло. Стена покрылась слезами, она рыдала уже не один день, и Джону иногда даже казалось, что она уменьшается.
Старики звали такую погоду ду́ховым летом и говорили, что это знак того, что лето наконец приказывает долго жить. После духова лета приходит холод, предупреждали они, а длинное лето всегда предвещает долгую зиму. Нынешнее лето продлилось десять лет. Джон был еще дитя, когда оно началось.
Призрак сперва бежал возле них, а потом исчез среди деревьев. Без лютоволка Джон казался себе почти нагим. Он заметил, что с тревогой вглядывается в каждую тень. Непрошеными вернулись воспоминания о сказках, услышанных в детстве от старой Нэн в Винтерфелле. Он буквально слышал ее голос и цок-цок-цок ее спиц. «И в этой тьме явились на конях Иные, – говорила она, приглушая голос тише и тише. – Холодными и мертвыми были они, им были ненавистны железо, огонь, прикосновение солнца и все живые создания с горячей кровью в жилах. Крепости, города и королевства людей не могли устоять пред ними, когда во главе воинства мертвецов они скакали на юг на бледных мертвых лошадях. Иные кормили своих мертвых слуг плотью детей человеческих…»
Вновь заметив Стену над вершиной древнего корявого дуба, Джон ощутил огромное облегчение. Мормонт внезапно осадил коня и повернулся в седле.
– Тарли, – рявкнул он, – сюда.
Джон увидел, как проступил испуг на лице Сэма, направившегося вперед на своей кобыле; вне сомнения, толстяк решил, что его ждут неприятности.
– Жир не мешает тебе соображать, парень, – сказал Старый Медведь ворчливо. – Ты хорошо справился с делом. И ты, Сноу.
Сэм зарделся румянцем и, осекаясь, попытался ответить любезностью. Джону пришлось улыбнуться.
Когда они выехали из-под деревьев, Мормонт послал своего крепкого конька рысцой. Навстречу кавалькаде из леса вылетел Призрак, облизывавший морду, побагровевшую от крови. Там, над головой, люди на Стене заметили приближающуюся колонну. Джон услышал глубокий гортанный зов огромного рога в руках дозорного; долгий звук, разносившийся на мили вокруг, парил над деревьями, отражаясь ото льда и медленно затихая.
– УУУУУУУуууууууууууууу!
Один зов означал, что разведчики возвращаются, и Джон подумал: «Я был разведчиком по крайней мере один день. Что бы ни случилось, память эта останется навсегда».
Боуэн Марш ожидал их у первых ворот, когда они ввели своих лошадей в ледяной тоннель. Лорд-стюард побагровел и казался взволнованным.
– Милорд, – выпалил он, обращаясь к Мормонту, распахивая железную решетку. – Прилетела птица, и вы нужны немедленно.
– Что случилось? – спросил Мормонт недовольным голосом.
