Креган помрачнел. Он не ожидал, что мы не пойдем на его условия.
— Корону должен получить сильнейший, — продолжал я. — Все согласны? — Роден кивнул. Помявшись, то же самое сделали Коннер и Креган. — Значит, нам с Роденом нужно сразиться. Победитель отправится в замок. Ты принимаешь вызов, Роден?
— У вас еще не зажила спина, — предостерег Мотт.
— Хорошо. Если Роден хочет честной битвы, как насчет того, чтобы меч был только у меня? — Я усмехнулся, но больше никому шутка не понравилась.
Креган облизнул губы, предвкушая мое поражение.
— Этот поединок никак не будет честным. Роден намного сильнее.
Роден взглянул на Крегана, потом на меня.
— Ладно, победитель взойдет на престол. Но прошу, лучше просто отдай мне корону. Я не хочу тебя убивать.
— Какое счастливое совпадение! Я тоже не хочу, чтобы ты меня убивал.
Это вывело его из себя:
— Не шути с этим так, будто тебе ничто не угрожает! Я лучше управляюсь с мечом, чем ты можешь представить, и знаю, как ты слаб!
Я снял с головы корону и передал Мотту.
— Не испачкай ее. Дай мне свой меч.
— Он тяжелее, чем меч принца, — предостерег Мотт.
Я пристально взглянул на него:
— Мотт. Твой меч.
С почтительным поклоном он дал мне меч.
Роден атаковал немедленно, пока я еще смотрел на Мотта. Воспользовавшись преимуществом левши, которого учили сражаться правой, я блокировал его удар левой рукой, а затем бросился на него и ударил в бок.
Роден отступил, удивленный моими способностями, но быстро опомнился и с новой силой бросился на меня. Он ощутимо подтянулся с тех пор, как я последний раз сражался с ним, и тогда мы лишь практиковались. Теперь же он собирался убить меня и ждал, пока я допущу хотя бы маленькую ошибку.
— Ты притворялся, что не умеешь! — сказал он, парируя мой выпад. — Тебя учили драться!
— Если бы ты знал моего отца, то понял бы, что меня учили лишь напоказ. Он никогда не считал, что я должен драться по-настоящему.
Роден улыбнулся и сделал выпад, целясь довольно низко.
— Но я все же лучше тебя!
— Может быть. Зато я красивее, ты не считаешь?
Это отвлекло Родена, я смог повернуться и толкнуть его сбоку. Он упал на землю, но удержал меч. Мой меч был направлен на него. Резкий выпад, и бой был бы окончен. Но я колебался. Мог ли я ударить после того, как обещал спасти его, если меня выберут принцем? Был ли я все еще связан словом? Я отступил. Этот поединок не должен был окончиться его смертью.
— Ты мог убить меня, — сказал Роден, поднимаясь на ноги. — Почему ты этого не сделал? Ах, да! — Роден нашел ответ. Он усмехнулся и снова вступил в бой. — Я знал, еще с тех пор, как ты ударил человека Вельдерграта. У тебя кишка тонка убить человека. К несчастью для тебя, я не таков! — Он резко из-за головы обрушил на меня свой меч. Сила удара была такой, что я потерял равновесие и споткнулся.
В ограниченном пространстве между стеной и водой Роден все ближе прижимал меня к реке. Возможность упасть в реку меня не привлекала. Я проиграл бы и поединок и, возможно, свою жизнь. И пахло бы от меня по-настоящему плохо.
Наши мечи двигались все быстрее, удары были все сильнее, но уверенность Родена оставалась непоколебимой. Если Креган выбрал его за природные способности, выбор был правильный. Я бы хотел, чтобы Роден в конце концов оказался на моей стороне, из него получился бы прекрасный капитан охраны.
Наконец я споткнулся о камень, потерял равновесие, и меч Мотта выпал у меня из рук. Я наклонился за ним, но он упал в реку. Сзади раздался смех Крегана, почуявшего победу. Роден опустил меч, подошел ко мне и приставил острие к моему горлу. Я поднял голову и подался назад, но острие двинулось за мной.
— Помилуешь меня? — спросил я.
— Если ты признаешь, что я победил. Признаешь, что я победил, и отдашь мне корону — тогда вы сможете идти с миром. Вот милость, которую я предлагаю. Я — принц Джерон.
— Если бы ты был Джероном, ты никогда не поддался бы на такой простой трюк, как этот. — Резким движением ноги я ударил по ногам Родена. С хриплым криком он повалился назад. Я схватил его меч и выдернул у него из рук, затем выпрямился и прицелился ему в горло.
Роден закрыл глаза.
— В самый первый день ты говорил, что так сделаешь, — пробормотал он. — Попросишь пощады и проведешь противника. Как я мог забыть?!
— Нет! — завопил Креган. — Только не он! — Он бросился на меня с ножом. Мотт встал между нами и схватил его за руку, вывернув ее ему за спину. Чтобы удержаться, Креган схватился за корону у Мотта в руке. Мотт ударил его ножом в спину, и Креган упал в воду, утащив с собой корону. Кровь смешалась с водой, и течение потащило Крегана, а корона ушла под воду.
— Я сдаюсь, — сказал Роден, опустив голову. — Сделай то, что должен.
Я положил руку ему на плечо и убрал меч.
— Я бы взял тебя с собой в замок, Роден. Мы могли бы быть друзьями.
Роден покачал головой.
— Мне не нужны друзья. Мне нужен был только трон. Прошу тебя, просто убей.
Я говорил искренне, и мне сложно было убрать руку.
— Тогда иди. Беги и никогда не возвращайся.
Роден взглянул на меня, пытаясь понять, не разыгрываю ли я очередной трюк. Но я кивнул ему, чтобы он уходил, и опустил меч. Роден молча встал на ноги и побежал прочь из тоннеля. Его шаги эхом отдавались от сводов, пока он не убежал слишком далеко, так что мы не могли его слышать.
— Корона! — сказал Коннер, глядя в мутную воду.
— Есть шанс, что ее отнесет вместе с телом Крегана к воротам, — предположил Тобиас.
— Она наверняка уже утонула, — возразил Коннер.
— Давайте я попробую достать ее. — Тобиас повернулся ко мне. — Сейдж, когда ты станешь королем, могу я быть твоим слугой?
— Лучше будь моим другом, — сказал я. — Иди найди корону.
Тобиас поклонился и побежал вниз, к реке.
Высоко над нами раздался звон колоколов.
— Началось! — закричал Коннер. — Надо спешить. Нельзя терять ни минуты.
Я пошел вперед, но, судорожно глотнув воздух, упал на колени.
— Вы ранены? — воскликнул Мотт и позвал Коннера.
— Стойте! Я могу помочь ему. — Имоджен не смутило изумление Коннера и Мотта, впервые услышавших, как она говорит. Она продолжала: — Вы двое, обеспечьте проход через кухню и остановите собрание. Я приведу туда Сейджа.
Судя по голосу Коннера, он был в панике:
— Сейдж!
— Идите на собрание. — Я смотрел прямо на Мотта. — Идите сейчас же.
Мотт кивнул и взял Коннера за локоть.
— Сэр, принц Джерон будет на месте вовремя. Пойдемте.
— Я буду вовремя, — пообещал я Коннеру. — Пусть Мотт обеспечит для нас проход через кухню.
Они ушли, а Имоджен опустилась на колени рядом со мной, спросив:
— Ты знал о Родене и Крегане. Откуда?
— Это был их последний шанс сделать Родена принцем.
Она взялась за край своей юбки, собираясь оторвать полоску для перевязки.
— Где ты ранен?
— Нигде. Все хорошо. Правда. — Я улыбнулся и поднял руки, чтобы доказать ей. — Мне просто нужна была причина остаться без Коннера. Думаешь, Мотт уже охраняет для нас кухню?
— Не знаю. Я не понимаю — ты притворился, что ранен?
— Мне нужно идти. Времени осталось мало.
Я встал, но она схватила меня за руку:
— Твоя корона.
— Она мне не нужна.
— Сейдж…
— Ты можешь мне кое-что пообещать, Имоджен?
Она сжала губы, потом проговорила:
— Что именно?
Попросить об этом оказалось труднее, чем я ожидал, но я пересилил себя:
— В следующий раз, когда мы встретимся, все будет иначе. Ты постараешься простить меня?
— Простить за что? За то, что ты станешь принцем? Теперь я понимаю, почему ты это делаешь.
— Нет, не понимаешь. Но поймешь. Если ты сможешь простить меня, ты попытаешься?
Она кивнула. В ее глазах было столько доверия, столько невинности. Она и не представляла, на что соглашается.
Я поцеловал ее в щеку и сказал:
— Подожди здесь, пока вернется Тобиас с короной. С ней он сможет пройти вместе с тобой в тронный зал. Я хотел бы взять тебя с собой, но осталось дело, с которым я должен справиться один.
— Тогда иди, и пусть бесы отступят с твоего пути.
Бесы мне были не страшны. Надо было справиться с регентами.
Собрание регентов было в самом разгаре, когда в тронный зал вошел запыхавшийся Коннер. Он один опоздал, и его появление вызвало неодобрительный ропот.
— Если вам когда-либо не следовало опаздывать сюда, лорд Коннер, то именно сегодня.
Эти слова были произнесены Джотом Кервином, обер-камергером короля Экберта. Он служил королю всю свою жизнь и был такой же неотъемлемой частью замка, как камни, из которых сложены его стены. Он не отличался высоким ростом и величественным сложением, как раз наоборот, и все же он мог управлять толпой в тысячу человек одним мановением руки. Не было человека более верного королю Экберту, и мало было таких, кто столь же сильно любил Картию. Лицо его было изборождено морщинами — свидетельствами многих лет волнений и ответственности за принятие государственных решений. Теперь он должен был исполнить важнейшее дело своей жизни: мирно избрать нового короля Картии. Иначе должна была разразиться гражданская война между соперничающими группировками, стремящимися захватить трон, и враги Картии могли воспользоваться этой возможностью разделить и уничтожить страну.
