Рэмси Кэмпбелл - Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути (сборник)

Анника подошла, взяла его под руку.

– Привет.

Роберт поднял взгляд. Глаза у него ввалились, а губы слегка дрожали, но он ответил:

– А… Да. Привет.

– Как ты?

Он сделал судорожный глоток и посмотрел на нее так, словно хотел что-то сказать. Потом, явно передумав, тряхнул головой и сказал: «Думаю, нам нужно… ненадолго сделать перерыв». С этими словами он оставил ее и широко зашагал к увитой зеленью беседке позади замка. Анника смотрела, как он удаляется от нее, но сама вынуждена была вернуться в дом к гостям, потому что нельзя же было допустить, чтобы с праздника исчезли одновременно и невеста, и жених.

Через полчаса она тайком пробралась к беседке и заглянула в окно. Роберт неподвижно сидел на каменной скамье. Руки его лежали на коленях, на лице застыла мука.

Анника коснулась обручального кольца. «Во что я только ввязалась?»

Тогда она этого еще не знала, как не знала и сейчас. Альберт скончался через неделю, и с тех пор до самых похорон Роберт постоянно был занят, участвовал в различных совещаниях с агентами, юристами, бухгалтерами и советниками. Анника вернулась к работе консультанта у стойки фирмы «Ланком» в большом универсальном магазине «Оленс», но вечером теперь возвращалась в пустую пятикомнатную квартиру на Страндвеген.

Она полюбила плейбоя, а оказалась замужем за директором компании, которому теперь приходилось проходить закалку огнем, дабы соответствовать своей роли. Роберта воспитывали в любви. Он был волен делать что хочет, чего бы он ни попросил, выполнялось. Пока был еще жив Альберт, Анника несколько раз по разным поводам бывала с Робертом в их имении в Дюрсхольме, где он рос. Всего десяток миль отделял имение от городка Рокста, где в съемной квартире проходило ее детство, но Аннике казалось, что эти места расположены в разных странах. Или на разных планетах.

Пока Роберт был беззаботным бонвиваном, общие интересы и сходство вкусов заставили Аннику ошибочно думать, что они похожи. Со смертью отца в Роберте проявились совсем другие, затаенные аспекты его натуры – они касались крови, семьи, родовых традиций и ответственности. Проблемой оказалось то, что Анника отныне стала частью его семьи и этой ответственности. И она представить не могла, что ей со всем этим делать. К тому же она кое-что утаила от Роберта. Кое-что, имевшее прямое отношение к семье и генеалогическому древу. У нее не могло быть детей. С самого момента смерти Альберта она с ужасом думала о том дне, когда ей, наконец, придется заговорить об этом. Возможно, этот день настал – сегодня, когда родителя Роберта опустили в могилу, и пришло время подумать о продолжателе рода.

Чувствуя холодный ком в желудке от волнения, Анника поднялась со скамьи, чтобы подхватить последний гимн, а собравшиеся тем временем начали подходить к гробу для прощания с покойным. Анника взяла Роберта за руку, холодную как лед. Она поднесла ее к губам, подышала, чтобы согреть, и улыбнулась ему. Роберт словно не заметил этого, с окаменевшим лицом он все так же мрачно глядел в сторону гроба.

Проследив за его взглядом, Анника увидела мужчину, красивее которого не встречала никогда в жизни. Его не было среди гостей на их свадьбе, она бы запомнила. У нее была бездна времени, чтобы как следует его рассмотреть, потому что он надолго задержался у изголовья гроба. Стоял он совершенно неподвижно, пальцы лежали на дереве, губы двигались, как будто он нашептывал что-то покойному.

Анника посмотрела вокруг. Многие гости перешептывались, склонив друг к другу головы. Кое-кто из женщин замер с приоткрытым ртом, мечтательно уставившись на человека у гроба. Не думая о том, что ее вопрос может быть неверно истолкован, Анника не удержалась и спросила Роберта: «Кто это такой?» И, чтобы придать своему вопросу больше безразличия, добавила: «Я его раньше не видела».

Роберт нахмурился, сжал губы. Потом ответил: «Его зовут Эрик. Он был… правой рукой отца».

Эрик, наконец, отошел от гроба и шел по проходу церкви к своему месту в задних рядах. Поравнявшись с Робертом и Анникой, он кивнул в знак приветствия и улыбнулся. Анника ответила на улыбку, не без труда, потому что у нее мгновенно высох рот и язык прилип к нёбу.

Она не относилась к тому типу женщин, которые сходят с ума от смазливых парней. Она не раз удостаивалась внимания мужчин, внешностью не уступавших Клуни или Паттинсону, но никогда не реагировала на них так, как сейчас.

И не в том дело, что Эрик был наделен мужской красотой, в которой было что-то и от греческих статуй, и от моделей Пако Рабанна, нет. Важно было еще и то, как именно он носил свою красоту – так, как носят любимый свитер, давно растянутый и выцветший от стирок: абсолютно непринужденно, абсолютно естественно. Он был, пожалуй, примерно такого ж возраста, как Анника, если и старше, то на пару лет, и морщинки на лице только добавляли ему выразительности.

Не одна женщина проводила Эрика взглядом, пока он шел по проходу, но Анника держала себя в руках и ни на миллиметр не повернула головы.

В тот вечер Анника и Роберт устроились на диване с бокалами вина, и муж взял ее за руку.

– Дорогая, – сказал он. – Знаю, с этими делами я совсем не уделял тебе времени, но теперь будет полегче. В основном все уже улажено, и ты будешь видеть меня куда чаще. Если тебе этого еще хочется, конечно.

– Как ты можешь говорить такое? Конечно же, мне этого хочется!

– Кажется, на поверку я оказался отнюдь не самым занимательным спутником. Так что если ты передумала, я не стану…

Анника схватила Роберта за ворот сорочки и резко притянула к себе с такой силой, что несколько капель вина упали на обивку дорогущего дивана. Страстно поцеловав мужа, она произнесла:

– Успокойся, балда. Я ведь вышла за тебя как раз потому, что хочу быть рядом с тобой, понимаешь?

Она отставила бокал. Он отставил свой. После чего они подвергли дорогущий диван дальнейшему поруганию.

Потом они обнаженные лежали в объятиях друг друга, и Роберт сказал:

– К вопросу о детях…

Анника постаралась не напрягаться и ничем не выдать, что тема приводит ее в ужас. Она только кивнула и переспросила: «Так что?»

– Мне неизвестно, какую позицию ты занимаешь в отношении деторождения.

Несмотря на свербящий в груди страх, Анника невольно улыбнулась тому, как официально выразился Роберт, обсуждая столь интимную тему. Она вернула ему его же вопрос в тех же выражениях: «А какова твоя позиция?»

– Я полагаю… – начал Роберт, и Анника затаила дыхание, – Полагаю, что этому придается несколько преувеличенное значение.

Анника медленно выдохнула: «Ты уверен?»

– Да. Я уверен. Абсолютно уверен. Как насчет тебя?

Определенно Роберт не стремился обзаводиться наследником, так что Анника недолго думая решила выложить ему правду: она все равно не может иметь детей.

Роберт принял новость несколько неожиданно: он просиял, как будто на лицо вдруг упал солнечный луч, потом привлек ее к себе и шепнул: «Это прекрасно. Просто отлично. В таком случае мы можем… делать что хотим, без…»

Он нахмурился, явно удивленный собственным внезапным ребячеством.

Анника прыснула. Они целовались и прижимались друг к другу, но прежде чем отпустить тормоза, Роберт посерьезнел:

– Еще одно. Мы переезжаем. В Дюрсхольм.

– Ладно, – отозвалась Анника, – я не против. Чудесное место.

– Да, – подтвердил Роберт. – Да. Но только…

– Что? Боишься, что он слишком велик для нас двоих?

– Нет, – сказал Роберт. – Дело в том, что Эрик тоже будет жить там.

Он обрисовал Аннике ситуацию. Во время ее коротких визитов в Дюрсхольм она очень мало что успела увидеть, не считая дороги и нескольких комнат в доме. На самом же деле имение просто огромно: большой сад с разнообразными деревьями и кустарниками, озерцо, где разводили специально завезенных карпов, конюшня с шестью лошадьми и примыкающий к ней паддок. Если бы Аннику интересовали рысистые бега, клички двух жеребцов непременно показались бы ей знакомыми: они были чрезвычайно популярны и востребованы как производители.

Ответственность за все это лежала на Эрике, который также решал и другие, мелкие задачи по хозяйству.

– Он что же, мастер на все руки? – удивилась Анника.

– Хм, в каком-то смысле, – ответил Роберт, отводя глаза. – Он много чего делает. А кроме него, есть еще повариха и уборщица. Но они приходящие, в имении не живут.

– А Эрик живет?

– Да.

– А где именно он живет? У него свой дом?

– Нет, он живет в основном доме. У него своя комната.

В жизни Анники, конечно, был период, когда ей очень хотелось иметь прислугу. Сейчас, когда фантазии становились реальностью, оказалось, что это не приводит ее в восторг. Мысль о том, что кто-то чужой постоянно будет находиться рядом, спать в том же доме и может появиться в любой момент… Да еще тот факт, что этим человеком будет Эрик… нет, ей это совсем не нравилось.

– А нельзя устроить по-другому? – спросила она. – Я хочу сказать, если имение такое большое, наверняка же можно…