один прыжок запрыгнул на него, усевшись и закинув ногу на ногу, а потом, подняв одну бровь, указал пальцем на небольшой белый торт, с башнями из взбитого крема и ягодами.
– Это ты мне? Великодушно!
Безликий хмыкнул. Он никак не мог забыть лицо девчонки, когда та услышала отказ. Не мог забыть голубых глаз, заполнявшихся слезами. Тень его просила, впервые в жизни, и тогда он был готов позволить ей что угодно, пока не заметил пылающий взгляд. Она его ненавидела, хоть и изображала покорность. И его переклинило.
– Так это мне? – снова в голосе Айла послышался смешок.
Проследив за облизывающимся Деасом, Безликий махнул рукой.
– Забирай.
– Вот спасибо!
Исчезнув за дверями, Айл сильнее прижал к груди торт. Он прекрасно знал, что Безликий, используя Темное пространство, мотался за ним в Аркад. Возможно, хотел подарить его Софии, но ей снова стало хуже. Поэтому Айл не стал интересоваться подробностями и еще больше злить друга. Сейчас он спускался в библиотеку – там, где чаще всего находилась Тень, по словам ее сестер.
Айл оказался прав: она сидела на обитом бархатом кресле, уткнувшись лбом в худые колени. Ее плечики мелко подрагивали, и Айл залюбовался хрупкой фигуркой. Приблизившись, Деас остановился напротив.
– Ревешь? – серьезным тоном спросил он.
Вздрогнув, Тень подняла заплаканные глаза, а потом перевела их на торт, который Айл держал перед собой.
– Это что, торт? – вяло спросила она, распрямившись и утерев нос кулаком.
«Совсем ребенок», – подумал Деас, а потом, окунув палец в пышный крем, мазнул им по порозовевшей щеке Тени.
– Угу. Хочешь кусочек?
Тень смотрела боязливо, словно ожидала подвох.
– Ну-у-у, – протянул Айл, вставая на ноги. – Если не хочешь, я отдам его Эргону, правда, именины у него через месяц, но знаешь, какой он прожорливый? Проглотит за секунду, не заметишь.
Тень заколебалась, но ее взгляд, направленный на белый крем и ягоды, был красноречивее слов.
– Я могу взять кусочек, чтобы угостить сестер?
Расплывшись в улыбке, Айл снова сел подле ее ног.
– Конечно! Но только попробуй первая, вдруг с ним что-то не так, а потом уже угощай остальных.
По лицу Тени скользнула улыбка, и девушка, подцепив пальцем облачко крема, отправила его в рот, зажмурившись от удовольствия.
– Нравится?
Не раскрывая глаз, Тень закивала.
– А теперь, если главная Жертвенница одобрила, можно угостить остальных сестер?
Этот вечер открыл первую страницу в их общей книге. В будущем, с каждым приездом в Темную Обитель, Айл проводил свободное время с Тенью, все больше влюбляясь в ее непокорность. Ему казалось, что даже взгляд ее был особенным, словно для каждого он нес свой определенный смысл и каждый рядом с ней чувствовал себя нужным.
Этим она все больше и больше напоминала Деасу его покойную мать. Ту, которую он потерял из-за жестокой королевской политики.
Как я докатилась до этого состояния?
Почему мне хотелось новой встречи с Безликим? Любое его слово, любой жест разжигали во мне костер ненависти. Я как будто специально изводила себя. Только ненавидя, чувствовала, что до сих пор жива.
Перевернувшись на бок на твердой постели, задумалась: всегда, когда в Обитель приезжали Деасы, я не могла сомкнуть глаз. Сон не шел, а беспрерывное ворочание могло разбудить сестер, поэтому я опустила ступни на каменный пол и подошла к окну, выглядывая наружу.
Слабый лунный свет, пробивающийся сквозь витающий в небе пепел, проникал в открытые окна, а душный ночной воздух оставлял легкую испарину на лбу.
Наш мир. Такой прекрасный и ужасный одновременно. Никогда не видела зимы, о которой читала в книгах, осени или лета. Только постоянно пасмурное, серое небо, иногда светлеющее от всполохов молний, и пепел, устилающий легким покрывалом землю. Даже деревья, искореженные вечным жаром, подстраивались под условия этого мира, становясь такими же уродливыми, как и души обитающих здесь. Сердцем Темной стороны был жаркий, окруженный вулканами город Аркад – оттуда по Темным землям и разнесся пепел после возникновения Завесы.
Я забралась с ногами на подоконник, когда заметила быстрое движение в районе конюшен.
«Кто может бродить в столь поздний час?»
Меня так и тянуло узнать, словно чей-то голос, пробравшийся в мозг, твердил: «Иди ко мне…»
Я покачала головой, сглотнув подступивший к горлу комок.
«Те-е-ень…»
Оглянувшись на мирно спящих сестер, спрыгнула на пол и, накинув легкую шаль поверх ночной сорочки, проскользнула в коридор.
Чадящие факелы освещали путь, пока я тихо кралась мимо комнат Наставниц. Попадись одной из них, ночевать мне в подземелье вместе с крысами. Осторожно ступая по каменным ступеням босыми ногами, я тихо брела по ночной Обители. Дверь, которая вела на задний двор, оказалась не заперта, и я, хмыкнув, проскользнула на улицу.
Бесшумно ступая, я продвигалась в сторону конюшен.
«А если это наставница или сторож Рикен?» – спрашивала себя.
«Да нет, – отвечал мой внутренний голос. – Старухи-наставницы давно видят десятые сны и никогда не покидают Обитель ночью, как и сторож Рикен».
«Но тогда кто сейчас там?» – спросило сознание, и я пожала плечами.
«Дойдем – и увидим!»
В ночной тишине раздался треск, затем – звук падения чего-то тяжелого. Да, в конюшнях действительно кто-то находился, и я понадеялась, что это Айл. Мы с ним ладили, и я даже испытывала к нему приятные чувства. Тихо подкравшись к пыльному окошку, я заглянула внутрь.
Темно.
Ну конечно же там темно – стукнула себя по лбу. А еще, кроме лошадей Деасов, здесь не может быть никого!
– И зачем я вообще пошла сюда? – тихо спросила саму себя. – Словно черт попутал… Никогда же не выходила ночью…
И, уже собираясь развернуться и трусцой побежать назад в Обитель, услышала голос, который ненавидела больше всего на свете.
– Заходи.
«Беги. Беги. Беги», – кричало мне сознание, но я протянула руку и толкнула дверь.
Тут пахло пылью и сеном. В конюшне было темно, и я замерла на пороге, давая глазам время привыкнуть.
– Что ты тут делаешь? – с вызовом спросила я.
В ответ услышала лишь тихий смех.
– А ты смелая девочка, Тень. Гуляешь ночью одна, приходишь на сеновал к взрослым мужчинам.
Я нахмурилась, посмотрев на возвышающийся надо мной стог сена, но Безликого нигде не было.
– Это ведь ты позвал меня сюда. – Мой голос все же дрогнул, и я сцепила руки, до боли сжав пальцы.
Безликий
