И вот он я, дурак дураком.
А что же мой брат? Перед глазами встает лицо Сула, изворачивающегося, чтобы посмотреть на меня с земли, к которой я его пришпилил, поставив ногу на шею.
– Я бы никогда не поступил так с тобой, – настаивал он, когда я обвинил его в том, что в мое питье подмешали яд. – Да я бы первым его выпил.
Верю ли я ему? В тот миг поверил, а сейчас? Не знаю. Правда в том, что я угодил под действие раога, находясь в закрытой комнате наедине с Сулом и Хэйл. Именно Сул велел принести напитки, налил их, вручил мне чашу. Разумеется, они с Хэйл могли быть в сговоре. Втайне работали над тем, чтобы свергнуть меня… но ради чего? Чтобы усадить Сула на мой трон? А Хэйл, какой ей с этого прок? Получила бы она наконец ту любовь, которой жаждала от моего красивого сводного брата? Сделал бы он ее своей королевой?
Я спотыкаюсь и прислоняюсь к стене; дыхание свистит в моих легких. Темные, кошмарные сомнения горят в голове. Конечно же, это не могут быть здравые мысли. Это наверняка яд, все еще курсирующий в моей крови. Если я продолжу в таком же духе, то перестану отличать реальность от подозрений и в итоге окажусь парализован ужасом.
Я закрываю глаза, делаю несколько долгих вдохов. Затем, с рыком, гремящим в груди, отталкиваюсь от стены и продолжаю идти более медленным, степенным шагом. Всякий, мимо кого я прохожу, видит на моем лице лишь спокойную решимость. И тем не менее никто не осмеливается обратиться ко мне или привлечь мое внимание.
Так я беспрепятственно добираюсь до лазарета. Возле двери стоят три члена моей личной стражи, включая Йока, младшего брата Хэйл и самого нового члена когорты. Когда я прохожу мимо, они вытягиваются по стойке смирно. Йок открывает для меня дверь. Я прохожу в нее и спускаюсь по короткой лестнице в похожее на катакомбы помещение, в котором работает наша целительница.
Тут же на трех передних столах лежат разрубленные на куски останки пещерного дьявола. Омерзительная голова покоится на подносе на самом первом столе, из ее отвисшей челюсти вывалился длинный черный язык. От этого зрелища желудок хочет вывернуться наизнанку.
Мадам Ар трудится у другого стола на противоположном конце комнаты. Она что-то тщательно отмеряет, добавляет немного темной микстуры, вращает, а затем подносит высокий флакон к светящемуся шару лунного огня. На ее лице – глубокая задумчивость.
Я прочищаю горло.
– Вы хотели меня видеть, Ар?
Она поворачивается на пятках.
– Фор! – выпаливает она и чуть ли не бросается на меня, пихая свое странное варево мне в лицо. – Ты это видишь? Ты чуешь?
– А что именно я должен видеть и чуять? – Я поднимаю обе руки и пытаюсь пятиться, но она идет за мной, целенаправленно размахивая своим зельем у меня под носом.
– Все совпадает! – говорит она. – Следы раога в крови. Я обнаружила огромное его количество в том вогге, что ты мне принес, особенно в мозговых тканях, – она кивает на поднос с головой пещерного дьявола, – а это доказывает мою гипотезу. Эти бешеные дьяволы и правда отравились. Вот что сводит их с ума.
Я хмурюсь.
– Я думал, что у пещерных дьяволов к раогу иммунитет, раз уж они живут на такой глубине.
Ар просто отмахивается.
– Может, к газообразной форме, с которой знакомы мы, он у них и есть. А здесь же концентрация куда как выше. Они, верно, как-то его проглотили. Может, с водой. А вот тут, видишь? – Она трясет своим варевом передо мной. Оно черное и вязкое, а внутри плавают какие-то странные частички. – Ты это видишь?
Я озадаченно качаю головой.
– Я взяла немного крови того отрубившегося лорда, которого ты мне сбагрил. Если смешать с витгутом и багуолгом, реакция выходит вот такая.
– И?
– И? И? И это доказывает, что он тоже пострадал от попавшего в организм раога! Правда, в несколько меньшем объеме. – Она моргает, глядя на меня, ее возбуждение физически ощутимо. – Ты разве не понимаешь? Рассеянный в виде газа, раог действует массово. А это было целенаправленное отравление. Когда проснется, еще надо будет поглядеть, довело ли оно его до полного безумия или лишь до временного помешательства.
Итак. Мои инстинкты меня не подвели. Пусть Рат по-своему жесток, но он никогда не пачкал руки сам. Он должен был сойти с ума, чтобы сделать нечто столь глупое, как выкрасть пленницу из-под надзора и попытаться ее убить. В худшем случае он бы нашел кого-нибудь, кто сделал бы это за него.
Я морщусь. Теперь, когда я знаю истину, у меня нет законных прав вернуться в комнату Рата и оторвать ему обе руки от туловища. Вместо того я вынужден терпеливо ждать, пока он придет в сознание, и попытаться выяснить, каким образом его отравили. А в процессе, быть может, я узнаю и источник моего собственного отравления.
– А возможно ли, что он отравил себя сам? – спрашиваю я без особой надежды.
– Возможно? Как знать, но маловероятно. – Ар пожимает плечами. – Этот яд неприятно как глотать, так и терпеть, даже в малых дозах. Я и представить себе не могу, чтобы кто-то мог принять его добровольно.
Я киваю. Ощутив действие раога на себе, я не могу отрицать истинности ее оценки.
– Но почему, – продолжаю я, скорее говоря с самим собой, чем с Ар, – лорд Рат в своем безумии избрал целью принцессу? Все прочие зафиксированные случаи отравления раогом приводили к жесткому, зверскому насилию, заканчивавшемуся самоубийством. Так почему же он сосредоточился лишь на Фэрейн?
Мадам Ар задумчиво покусывает внутреннюю сторону щеки.
– Быть может, тут дело в подгаданном моменте. Может, дозу ввели, когда она должна была оказаться следующей, кого он увидит, а это отпечаталось бы на его душе желанием тут же ее убить. А может, в яд подмешали частичку волос жертвы, или ее кожи, или крови. Я взяла образцы изо рта лорда Рата и проведу еще несколько тестов.
Наверное, мне бы следовало предложить ей собственное тело для этих тестов. Ар было бы проще найти ответы, располагай она более обширным полем для взятия образцов. Однако в данный момент я не могу позволить себе оказаться в плену лазарета, чтобы надо мной часами ставили эксперименты.
– Чем вы лечите Рата? – вместо того спрашиваю я. Пусть мне и неприятно думать о том, что этот червяк вообще получает какую-либо помощь или лечение, мне нужно, чтобы он жил. По крайней мере пока.
– Отваром из моченых лепестков мираизиса, –
