и голова светлая! Ему развиваться надо.
– Вот и развивался бы здесь.
Супруга ни в какую не могла переубедить Василия. Сердце его с каждым днем каменело все больше и больше, становясь как те валуны на северных сопках. Он уходил к своим оленям и проводил там практически весь день. Порой Елена замечала, как он разговаривает с некоторыми из них и гладит мохнатые головы.
Со временем дело начало приносить свои плоды. Ферма стала популярным развлекательным местом даже для туристов из других регионов. Дороги назад, как говорится, не было. И понемногу Василий забывался в этих предпринимательских хлопотах. Но потом заметил, что часть оленей наотрез отказывалась есть. Они пугались восторженных визгов детей и многообразия незнакомых рук, которые настойчиво тянулись к их пушистым мордочкам. Одного рогатого даже пришлось отправить на покой из-за откровенно буйного поведения: тот словно защищал свою территорию от наплыва чужаков.
Его давний друг Георгий, который не понимал, какого лешего Васька на старости лет решил в бизнесмены податься, изредка заезжал к нему.
– Говорят, у нас в тундре браконьеры двух оленей застрелили. Да притом в заповеднике, – рассказывал однажды Георгий.
– Ну, бывает и такое. Не впервой, – отмахнулся Василий. – Ловят, ловят, а поймать все никак не могут.
– Думаешь, мало желающих на халяву такого зверя взять?
– Ну так иди, охраняй, что я могу сказать, – съязвил оленевод. – Я тебе ничем не могу помочь.
– Не ворчи. А за своими лучше следи. Они у тебя уставшие больно.
Спустя неделю после этого разговора хозяин фермы поутру, как всегда, пошел кормить свое драгоценное стадо. Засыпал он им кормушку, стоит и смотрит. Не понял Василий поначалу, что не так. А потом дошло: двух голов не хватает. Побежал к жене:
– Ленка! Куда два быка делись? Ты слыхала ночью выстрелы или грохот какой? – запыхавшись, протараторил старик.
Та на него уставилась круглыми глазами:
– Тихо было, никто даже не пикнул на улице. Я сплю чутко! Тебе небось померещилось! Иди пересчитай!
– Да говорю тебе, нет двоих!
Проверил ограду вокруг пастбища: нет прорехи. Сидел одну ночь, сидел другую. Все тихо.
– Ладно, леший с ними! – прихлебывая уху, бормотал старик. – Тут уже ничего не поделаешь.
Следующие две недели оленевод занимался укреплением ограды. Но за такое короткое время толком ничего сделать не удалось. Зато хоть что-то. Зверье суетилось: не нравилось ему, что хозяин с инструментами крутится. Ночные караулы никаких результатов не приносили. Только старик решил бросить партизанить – наутро недосчитался еще одного быка.
Поехали они с Георгием дезертиров искать по окрестностям. Даже в совхоз заезжали. Животных и след простыл.
– Видал, тут неподалеку дикие шляются. Давно они так около человеческих поселений в открытую не маячили, – отвечал сторож совхоза на вопросы о беглецах. – Вчера такая луна огромная была, что мне даже показалось, будто у одного рога ее свет отражают…
– Креститься надо! – ответил Василий.
– Серьезно тебе говорю! Крупные такие рога с кучей отростков и будто светятся. Кстати, такие какую угодно ограду прошибут. А домашние олени с дикими хорошо ладят и в компании не пропадут.
– Сетка целая, никто ее не ломал.
– А может, Он калитки открывает, – наигранным шепотом произнес сторож.
– Кто Он?
– Прародитель саамский, кто!
– Хорош заливать! Коли разговор такой пошел, ваши в первую очередь бы свалили.
– У нас система замков посложнее! Человек, и тот не сразу откроет. Если Он к нам полезет, мы его сразу и изловим, – разразился смехом мужик.
Вслед за этим разговором и с территории совхоза пропал один олень, и это заметили сразу, несмотря на многочисленность стада. Охранник на вахте спал сном младенца, полный уверенности в надежности замков. Когда с него спросили, он опять затянул песню о светящихся рогах. На вопрос руководства, что тот употреблял, мужик ошалело мотал головой, утверждая, что настают трудные времена. И он не ошибся. У него действительно настали трудные безработные времена.
Елена приняла эту историю, рассказанную мужем, за чистую монету.
– Это что ж творится, Васька? Закрывать надо ферму! Чуют олени неладное! Коли все уйдут, с голоду помрем!
– С голоду мы точно не помрем, а вот животных найти надо! Глаза заливал себе стабильно мужик на вахте, вот и померещилось ему! – возражал Василий.
– Я считаю, правду говорит! Хватит, натерпелось зверье! В совхозе головы в навоз летят, здесь чуть ли не плясать заставляют. А вам все мало! – протестовал Георгий.
– Сам в совхозе работал, а тут переобулся! – завелся оленевод.
– Я электриком работал, а не палачом.
– Узнаем, в чем дело. В случае чего и договориться можно.
– Тут не просто договариваться, а заплатить придется. И как бы этой платой не стала твоя голова!
– Господи, помилуй! Герочка! Такие вещи говоришь! – воскликнула Елена, спешно перекрестившись.
Этот разговор так и остался остывать под вечерней лампой пастушьей избы. Но мысль о визите загадочного гостя не отпускала. Василий был тверд в своем намерении найти пропавших быков, даже ферму временно закрыл для посещения. Он надеялся отправиться в путь не один, а вместе с Георгием. Что они ожидали в Ловозерских тундрах увидеть? Что хотели узнать? Может, смотритель самого таинственного места на Кольском полуострове ответил бы им на вопрос о причине бегства животных? Толком они и сами не знали.
Но когда к Георгию приехал внучок, Василий воспринял того как препятствие на пути к решению серьезной проблемы. Не хотел он втягивать в столь деликатное предприятие неразумного щегла. Да и случись что… крику будет! Сердце старого оленевода было наполнено обидой и разочарованием, и сам он был готов на все. Как можно было назвать его поступок? Отчаянный? Да, это определение было самым подходящим.
На следующее утро после визита нежданных гостей Василий сидел на скамейке у избы, ухватившись обеими руками за голову, и бормотал: «Вот накаркал, вот накаркал…»
В этом состоянии его и застала супруга.
– Васька, ты че? Плохо тебе, что ли, Васька?
– Ой, беда, Ленка… Ой, беда… – продолжал бормотать старик, медленно покачиваясь.
– Да что стряслось, говори уже! – толкнула его Елена.
– Мяндаш наш в тундру ушел… И компанию с собой прихватил… Все уйдут, Ленка. Никого не станет.
Женщина села рядом с мужем, опустив отяжелевшую голову. До нее дошла вся серьезность произошедшего: еще чуть-чуть – и они останутся без кормильцев. Иной жизни супруги представить не могли. Хоть завали их синюшными куриными тушками из супермаркета – ни к одной не притронулись бы. Привези кучу импортных шмоток – и того не надо.
– Говаривала мне маманька, придет время, когда олени покинут свой народ и исчезнет вся лопь [12] с земли тундровой… Но никак