class="p1">Из последних сил сдерживая растущее раздражение, Повелитель Молний завернул за угол и замер.
Посередине Арсенального двора на знакомом до последней веточки старом каштане болтались два тела. Амалия Колиньяр никогда не станет хозяйкой Эпинэ. Она вообще никем больше не станет.
2
День выдался ветреным. Жеребцы на флюгерах бешено скакали на запад, но в закрытом со всех сторон дворе было тихо; два нелепых длинных тела неподвижно висели на своих веревках, а на соседней ветке сидела пара воробьев. Альбин при жизни был не графом Мараном, а мужем Амалии Колиньяр, а после смерти – воронья и то не удостоился.
Робер с трудом оторвал взгляд от бурых с черным пичуг. А он-то думал, что не может быть ничего страшней валявшихся в грязи утопленников и отрубленных голов в разукрашенных лентами корзинах. Может. Каштан в родном дворе, превращенный в виселицу.
– Кто это сделал?
– А все! – обрадовал Никола. – Чего было цацкаться? Драгун навели, вас на смерть погнали, матушка ваша… Из-за них все! Уж лучше б они эрэа ножом ударили, чем так!
Да, из-за них. И еще из-за того, кто подделал материнское письмо. Хотя, по большому счету, во всем виноват Ворон: пристрели он прошлой осенью маркиза Эр-При, и не было бы ни зарезанных драгун, ни повешенных Маранов…
– Дети где?
– Заперли где-то, – бравого капитана судьба младших Маранов не волновала, – не вешать же.
И на том спасибо. Выводок Амалии нужно отыскать и взять под стражу. Ивонн хорошенькая, мало ли что придет в голову борцам за свободу. Особенно если напьются, а напьются они обязательно. Кровь порождает кровь, кто же это сказал? Святой Иоанн? Святой Лукиан? Нет, святой Адриан… Прежде чем податься в эсператисты, основатель ордена Славы навоевался досыта, так что знал, о чем говорит.
– Распорядитесь снять трупы, привести в порядок и похоронить… по-оллариански. Если вы, разумеется, не повесили еще и клирика.
– Будет исполнено, Монсеньор. – Видно было, что Никола не согласен, но приказы не обсуждаются. – Насколько мне известно, аспид сбежал.
– Что сделано, то сделано, капитан. Я не стану искать зачинщиков, но больше никаких расправ! – Право Франциска запрещает вешать женщин, но кто в наше время исполняет законы, да еще написанные врагом?!
– Какая ж это расправа? – возмутился Карваль. – Пускай дверь в Рассвет вашей матушке придержат, сволочи. Только жизнь эрэа все их головы не перетянут.
Не перетянут, а потянут. В Закат. Убийство Маранов – вызов не только Колиньярам, но и короне. И это шило в мешке не утаить, не стоит и пытаться.
– Где барон Райнштайнер?
– Монсеньор, ему удалось бежать, но мы ищем.
Этого следовало ожидать. Такие звери, как Ойген Райнштайнер, в крестьянские ловушки не попадаются.
– Найдите детей Маранов, пусть за ними присмотрит Мари. Жюстена поместите отдельно.
Знать бы еще, что с ним делать. Казни он не допустит, а дальше-то что?
– Монсеньор, вы ступайте перекусить, а я займусь.
Прекрасный совет, и какой своевременный! Если не знаешь, что делать, ступай съешь чего-нибудь. А перед этим полюбуйся на повешенных, повешенные – это к счастью. Вороньему, надо полагать.
Закатные твари, из какой ерунды вырастает война! Мараны всего-навсего хотели заполучить титул. Между ними и предметом мечтаний стоял один человек, к тому же изгнанник. Казалось бы, какая малость. И вот Амалия стронула камень, из-под которого хлынула река, и только Леворукий знает, сколько народа в ней захлебнется… Робер рванул ворот рубахи, из последних сил сохраняя спокойствие.
– Капитан, вы со мной. Голодающие офицеры мне не нужны.
3
Как быстро пришла осень, несколько дней – и горы из зеленых стали золотыми. В Надоре лиственницы не росли, и Дик принял их за что-то вроде елок, которые зимой и летом одним цветом. Оказалось, нет.
– Странно как, – заметил Рихард Борн, – до моста было лето, а тут – осень.
– Черная Алати, – объяснил Альдо, – тут все не как у людей. Жалко, праздник пропустили. И что б вам на неделю раньше приехать!
– Ты нас пригласил на охоту, – откликнулся Удо Борн. Он был младше Рихарда, но серьезней и обстоятельней, – а охота начинается после Осеннего Излома.
– Ну да! – засмеялся Альдо. – Уверяю вас, мы отлично поохотимся.
Дик тоже засмеялся: гости еще не знали, какая охота им предстоит. Альдо просил ничего не говорить, пусть шпионы Олларов и Альберта думают, что друзья принца и впрямь собираются добыть несколько медвежьих шкур. Сюзерен был прав, Темплтон и Саво слишком простодушны, они могли проболтаться, а поход в Гальтару следует держать в тайне даже от Матильды.
Женщин не стоит посвящать в мужские дела, даже таких, как вдовствующая принцесса. Ее высочество всем довольна, она не понимает, что ее внук не вправе хоронить себя в горном замке. Олларам отпущен один круг, скоро в Талигойю вернется законный король. Дик завертел головой, узнавая знакомые места. Дорога была достаточно широкой, чтоб в ряд могли проехать четверо или даже пятеро, но принц что-то обсуждал с Рихардом, а Удо затеял спор с Анатолем Саво и Дугласом Темплтоном.
Речь шла об агарийских и алатских красотках. Анатоль горой стоял за алаток, Удо с Дугласом не соглашались. Проведший пять ночей с черноглазой Вицушкой Ричард не сомневался, что Борн и Темплтон проиграют, но предпочитал помалкивать, тем более что у него побаливала голова. К счастью, эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что прихватила юношу после Излома. Надо ж было так напиться, да еще на постоялом дворе! Решено, он местную касеру больше в рот не возьмет, только вино. От хорошего вина голова не болит, хотя кошмары все равно снятся…
– Ричард, – Рихард Борн придержал каракового полумориска, – ты уже охотился на медведей?
– Нет…
– Но ведь в Надоре они водятся.
Водятся. Именно торскому медведю отец был обязан хромотой. Он не любил об этом рассказывать, а после его смерти в Надоре позабыли все забавы.
– Матушка не хотела, чтобы я охотился.
– Понятно, – кивнул Рихард, – ты ведь единственный наследник. Нас все же трое…
– А…
– Есть еще Конрад, – пояснил, не дожидаясь вопроса, Удо, – ты его не знаешь, он думает только о своей Лотте. Что ж, он по крайней мере уцелеет.
– Не думаю, что нам грозит опасность, – возразил Рихард. – Разве что, поохотившись на медведей, мы поспешим на помощь к «дельфинам».
– Мы должны освободить Талигойю, – твердо сказал Дик.
– Было бы неплохо, – согласился Удо, – если знать, с чего начинать. Иначе мы уподобимся зайцам, которые собрались изгнать из леса лис.
– Но… – начал Дикон и замолчал. Еще не время раскрывать карты. – Круг кончается, а с ним и Оллары.
– И что с того? – хмыкнул Рихард. – От того, что следующим королем станет кэналлийский бастард, нам не жарко и не холодно.
Кэналлийский бастард… Как просто они говорят о сыне Катари, как просто и как грязно!
– Тебе что-то не нравится? – участливо спросил
