– Вы написали, что вернёте племянника. «Одним куском».
– Забирайте, – небрежный взмах кистью, словно о мелочи какой, упоминания едва стоящей.
– Так просто? Без условий?
– А зачем разводить сложности на пустом месте, – хмыкнул Мийол без вопросительной ноты. – Вне зависимости от исхода разговора этот слабак мне не нужен.
– Я маг третьего уровня! – вскинулся Финнирд. – Хватит называть меня слабаком!
– Ты гонористый слабак, позорящий свой клан. Маг‑специалист в двадцать два… к твоему возрасту я буду подмастерьем.
– Прямо‑таки будешь?
– Непременно. Это чтобы пробиться в мастера, нужен талант, а подмастерьем стать можно на чистом упорстве… которого тебе явно не хватает, раз даже до эксперта не дополз.
Финнирд поджал губы, отворачиваясь.
Анноле знала характер племянника. И его на диво смирное поведение… настораживало.
– Так, уважаемый регент Стаглорен. Давайте я изложу вам ситуацию, чтобы стало понятно, что вообще происходит. А потом сделаю предложение… от которого вы вполне можете отказаться – но я бы на вашем месте ухватился за него руками и ногами.
– А вы… кого вы представляете, уважаемый?
– Я представляю себя, свою семью и… группу заинтересованных лиц, – Мийол усмехнулся разом понимающе и многозначительно. – Если у вас имеются подозрения о моей работе на кого‑то из местных кланов, вроде Лерейид, Думартрен, Сконрен и всех прочих, имеющих владения около Мутного залива… нет. Я на них не работаю напрямую, не работаю на них через посредников, не имею договорённостей о следовании их интересам – что по отдельности, что вместе – в ближайшем будущем. Ну как, вы удостоверились, что я сказал правду, или мне нужно повторить?
Рука Анноле дрогнула, едва не потянувшись к родовому талисману Кровавой Честности. В самый последний момент удержалась.
«О более удалённых кланах и их интересах ни полслова не сказал. Намеренно?
Что ж, подыграю».
– Предположим, что удостоверилась. Продолжайте, уважаемый.
Обращение вышло неожиданно искренним. Этот Мийол, с его гладким лицом ещё не начавшего бриться юнца, разительно отличался от Финнирда. Разговаривал и держался куда более зрело. Причём не старался намеренно подчёркивать силу и статус, что произвело бы, скорее, строго обратное впечатление. Нет. Просто показывал сдержанное достоинство, ум и волю.
Притом аура его накрывала много больший радиус, чем положено всего лишь эксперту, контролируя окружающее пространство и транслируя – тонко и ненавязчиво – испытываемые им чувства. (В данный момент доброжелательность с толикой иронии).
Кто другой мог бы не заметить столь тихое, почти что сливающееся с природным фоном, вкрадчивое влияние. Но Анноле не на пустом месте стала регентом, неспроста носила родовой талисман, усиливающий её чувствительность кратно… и достаточно часто общалась с почтенным старейшиной Реммицем. Она могла опознать воздействие подобной пассивной магии, когда с ним сталкивалась (хотя ничего подобного от равного, от эксперта, не ожидала).
«Пожалуй, его слова о становлении подмастерьем вовсе не были похвальбой.
Задатки несомненны – и проявлены».
Меж тем Мийол закончил с предысторией первого своего посещения Даштроха и перешёл к более интересным материям.
– Уж не знаю, что послужило причиной – то ли наш отлёт до визита представителей клана, принятый за испуг перед лицом превосходящей силы, то ли какие‑то предубеждения в отношении курасов. Это не важно. А важно, что некто Хусафет эн‑Стаглорен породил своим ограниченным жадным умишком план личного обогащения. Ну а старейшина Лиэвен Саакичади шо Оллам этим планом решил воспользоваться – сталкивая лбами меня и Хусафета… а то и весь правящий клан.
Мийол покачал головой. Причём – насколько со своим талисманом могла ощущать Анноле – разочарование его не было наигранным. Разве что в самой малой степени.
– Знаете, есть фундаментально различающиеся категории людей. Различающиеся, но едва ли способные существовать раздельно. Вот, например, стражники и бандиты. Или правители и подданные. Но я хочу обратить внимание на ещё одну такую полярную пару: созидающих и забирающих. Первые привносят в мир… нечто. Хлеб и вино, дома и корабли, детей и улыбки, книги и торговые договоры, магию и музыку. Вторые – забирают созданное первыми. Иногда не отдариваясь вообще ничем, иногда швыряя какие‑нибудь малоценные подачки. А иногда и вовсе бездумно уничтожая источники своего благоденствия. Взять вот Хусафета с его жадностью и Лиэвена с его мелким интриганством. Знаете, я мог просто наплевать на потерянную предоплату. Что такое для меня несколько сотен клатов? Мелочь. Заработок за пару дней. Позавчера я со своей командой отправил на морское дно полыхающие обломки двух пиратских эй‑шлюпов. Тем самым были потеряны десятки тысяч клатов. Однако я не пожалел об этом тогда и не жалею сейчас. Я – созидающий! Если я захочу иметь какую‑то вещь, я либо сделаю её сам, либо пойду и куплю, либо добуду материалы и отдам сестре, чтобы сделала нужное – она искуснее меня в артефакторике, хотя и слабее как маг. Но украсть, отнять, сорвать с трупа… я просто побрезгую подобным. Что я, бандит или пират – на чужое зариться? А тем более целенаправленно искать, где бы поживиться?
Замолчав, Мийол взял со столика стакан с соком, отпил, смачивая горло. Поставил стакан обратно, откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза.
– Да. Я мог наплевать и забыть. Решение закупаться продовольствием именно в Даштрохе и наладить торговый маршрут до Баалирских рифов отсюда – это личная прихоть, выбор из сентиментальных соображений. Мой контрагент в Рифовых Гнёздах, уважаемый Иривой Акула – закупается не там, где ему хочется, а там, где быстрее оборот: в Томберзе. Ближайший морской порт, как‑никак. Это было бы логично и правильно: улететь отсюда, а маршрут налаживать в Деррате. Ведь это по морю от Рифовых Гнёзд ближе всего Томберз, а вот если по воздуху…
– Чего же не улетел?
Анноле остро захотелось отвесить племяннику смачного леща. Желание, что, признаться, при общении с ним посещало её регулярно.
Однако Мийол не оскорбился. И даже с искренности не сбился.
– Жалко стало. Не Хусафета и не Лиэвена, конечно – первый мне не нравится заочно, а вот второй… разочаровал. И заплатит за это. Мне стало жаль Даштрох и его жителей. Не только курасов, а вообще всех – бандитов и нищих, детей и стариков, клановых и простых людей. Вы так яростно грызётесь на руинах за каждый кусок…
– Стаглорен не грызутся! – нахмурился Финнирд. – У нас всё есть!
– И поэтому вы с Хусафетом ограбили курасов? Было у вас, значит, всё, а теперь стало всё и ещё немного. Прямо верю каждому слову.
Финнирд открыл было рот, но Мийол похлопал себя по какой‑то штуковине на бедре – и это странным образом повлияло на молодого скандалиста.
Как будто… испугало?
«Вот бы мне тоже обзавестись таким чудодейственным средством!» – подумала регент.
– Так вот. Из жалости, а не из более рациональных соображений, но я всё же повторю своё предложение. Предоставьте нам продовольствие – и получите приток ресурсов, ингредиентов и материалов из Рифовых Гнёзд. Если покажете себя нормальными партнёрами, а не жадными до чужого однодневками, со временем сотрудничество можно и расширить. Причём во всех смыслах.
– Можно выразиться конкретнее? – разомкнула уста Анноле. – В каких именно «всех смыслах» вы намерены… расширять сотрудничество?
– Ну, к примеру – привлечь к поставкам клан Сконрен, не столь открыто враждебный по отношению к Стаглорен, как Думартрен и Лерейид. Вывозить молодёжь кланов для практики и прорыва в Рифовые Гнёзда… притом в помещения, прикрытые от нестабильности фона защитой по схеме Тонгхаста… если вам это о чём‑то говорит. Наладить регулярное морское или даже воздушное сообщение между Даштрохом и другими портами в окрестностях… снова, как во времена до той вашей бессмысленной войны. Создать новый торговый дом для контроля всего этого и разных не перечисленных дел – думаю, Иривой Акула обрадуется перспективе встать во главе подобного начинания…
