Пауза.
– Но, конечно, вы можете отказаться, регент клана Стаглорен. Я не собираюсь угрожать либо принуждать. Всё последующее станет итогом вашего и только вашего выбора.
– И каков ваш интерес во всём этом, уважаемый Мийол?
– Расширение круга знакомств. Доступ к новым ресурсам… прежде всего кадровым. Участие в новом большом деле, притом не на последних ролях. Новое испытание, новый вызов, новые задачи, заставляющие расти над собой. После прорыва в подмастерья мне придётся спешно возвращаться на Рубеж Экспансии, отдавать кое‑какие долги и возобновлять старые связи моего второго учителя. Но до этого момента хотелось бы не просто сидеть в лаборатории и варить зелья, перемежая это практикой конденсомантии. Или сверлить призывным Кошмарным Глубинником скалы Баалирских рифов, расширяя новое жильё. Это ещё унылее, чем варка зелий!
– Звучит хорошо, но мне с трудом верится… в такую благотворительность.
– Дело ваше. Не хотите вести со мной дела, считаете подозрительным и опасным типом? Не ведите. Высажу вас прямо тут и полечу в Деррат… через полчасика. А пока – угощайтесь.
И показал пример, снова потянувшись за своим стаканом.
Анноле не шелохнулась.
– Какие гарантии честности вы можете предоставить, уважаемый эксперт?
– Никаких.
– Никаких?
– Совершенно. А они вам нужны?
– Гарантии нужны всегда.
Мийол рассмеялся. Искренне. Настолько, что это уже начало раздражать.
– Кажется, я обнаружил ещё одну полярную пару категорий, на которые делятся люди. Как бы их обозначить? Ну, скажем, авантюристы и хранители. Или новаторы и последователи. Кстати, с ними деление ещё более зыбко‑условное, чем с созидающими и забирающими. Хотя бы потому, что любой ребёнок – новатор и авантюрист. И если этот импульс утрачивается слишком рано или тратится на что‑то неверное… вон, взгляните на своего слабака.
Финнирд поморщился, но возражать снова не стал. Вероятно, помешал кусок рыбы во рту.
– У него, я полагаю, чуть ли не с рождения имелись гарантии… всего. Положения в клане в первую очередь. Ему не требовалось думать, как заработать на еду, у него всегда была крыша над головой, он рос в безопасности родового поместья, в окружении родни и слуг. И что в итоге? Его уверенность в собственном статусе, гарантии благополучия в настоящем и будущем буквально удушили его амбиции. Ему двадцать два и он слабак.
– Снова станешь рассказывать, какой ты резкий? – всё же не выдержал Финнирд. – Как ты выживал в одиночном рейде в диколесье в четырнадцать, будучи по силами таким же магом третьего уровня, как я?
Анноле мысленно поёжилась.
Мийол хмыкнул.
– Нет. Я расскажу о двух куда более достойных примерах для подражания. О моём первом и втором учителях. Ригаре Резчике и Хитолору Щетине.
Доброжелательность с иронией ушли, как не бывало. Регента и её племянника омыло волной куда более сложных, частично противоречивых эмоций.
Доминировали среди которых… пожалуй, трепетная гордость. И надежда.
– Первый был мастером дерева, кожи и кости. Обычным, пусть даже достаточно искусным ремесленником – не Воином, не магом. Простецом. До своих сорока двух лет. А вот в сорок два он решил, что гарантированная одинокая старость ему не нравится. И… встал на Путь Любопытства.
– В сорок два?
– Именно. Ныне ему пятьдесят шесть. И да, его уровень как мага – специалист. А оба его приёмных ученика, я и моя сестра – эксперты магии. На чём мы останавливаться не намерены. Что же до моего второго учителя… он родился здесь, в Даштрохе, причём отнюдь не в клане. Хитолору Ахтрешт Наус недавно умер от неизлечимой болезни… с которой он боролся сорок лет кряду. Но умер он – подмастерьем! Подзаборный сирота вроде меня, которому жизнь если чего и гарантировала, так это «карьеру» мелкого воришки и раннюю смерть.
Мийол посмотрел на Финнирда, и тот поспешно потупился, делая вид, что выбирает очередной лакомый кусочек. Посмотрел Анноле в глаза – и та тоже проиграла необъявленную дуэль воли. Пусть далеко не сразу.
– Если вам мало взаимных выгод, если вас устраивает текущее положение, если вам боязно начинать новое дело без… гарантий, х‑ха. Тогда нам не по пути, уважаемый регент.
– Значит, договор без гарантий?
– Без.
– С перспективой расширения.
– С перспективой.
– Ко взаимной выгоде всех вовлечённых сторон?
– Именно так.
Анноле впервые склонилась к столику. Подхватила кусочком лепёшки немного филе какой‑то рыбы, плавающей в сине‑белом соусе. Неспешно, изящно прожевала.
«А вкусно. Чуть островато, но соус отлично подобран с расчётом смягчить избыточную жирность деликатесного филе. Кто это приготовил? Сам Мийол? Говорят, из алхимиков выходят весьма талантливые повара – когда они подавляют тягу к экспериментам…»
Хозяин летающего судна меж тем словно вовсе перестал интересоваться своими гостями. Смотрел вдаль с отсутствующим выражением, словно пытался вспомнить что‑то прочно забытое или, напротив, проводил в уме некие сложные расчёты. И веяло от него ровной, как морская гладь, терпеливой сосредоточенностью. Глубокой. Привычной.
Регент отчётливо поняла: когда закончатся выделенные им на раздумья полчаса (вернее, уже минут двадцать от силы), Мийол высадит её с племянником, а потом, невзирая на все сентиментальные соображения, улетит в Деррат. Просто потому, что привык выполнять обещания.
Нервничать в ожидании? Ловить на чужом лице благоприятные признаки? Надеяться на положительный ответ, огорчаться отказу?
«Всё последующее станет итогом вашего и только вашего выбора, – так, да? Хоть бери и отказывайся назло, просто из чувства противоречия. И из клановой гордости… вернее гордыни.
Жаль, что мне давно не пятнадцать. И не двадцать. Тогда всё казалось таким простым…»
– Сколько и какого продовольствия вы хотите получить? – спросила Анноле.
Мийол моргнул. Взял со столика лежавший там всё это время лист бумаги, молча протянул ей, переворачивая исписанной стороной вверх.
«Ни следа торжества. Лишь слабый намёк на одобрение.
Он точно не застрянет в экспертах. Да и в подмастерьях застрянет вряд ли.
Интересно: на кого похож его первый учитель? Это должен быть очень неординарный человек, если сумел взрастить… вот такой характер».
– Куда подвозить товар?
– На центральный рынок города.
– А почему не сюда? – влез Финнирд. – Тут ближе.
– Потому что меня огорчил не только ваш с Хусафетом поступок, но и поведение Лиэвена.
– Месть за слабость? – словно бы удивилась Анноле, поднимая взгляд от листа со списком.
– Не за слабость, – покачал головой Мийол. – За… изворотливость. Старейшина поставил меня на одну доску с Хусафетом, решил стравить с правящим кланом? Что ж, пусть не винит меня за то, что я более не выделяю землячество Клиакки из прочих. Что буду вести дела с хешатами, итциро и остальными жителями Даштроха – в равной мере. Это так и так произошло бы, потому что плодить дополнительные очаги конфликтов бессмысленно – проще кинуть кость другим бандам и осадить желающих разинуть пасть шире положенного. Но если бы почтенный Лиэвен объяснил мне положение дел откровенно, курасы получили бы преимущество… на первых порах. Теперь такого не случится. Жаль, но у всякого решения есть цена.
«Воистину так.
Надеюсь, о своём решении я не пожалею…»
Пока Анноле мучилась сомнениями, Мийол, хотя и маскируясь, незамысловато радовался. Регент предвидела массу сложностей, включая вполне конкретные, уже давно и прочно ограничивавшие её клан; призыватель надеялся преодолеть грядущие преграды, как только те себя проявят. Почему нет? Раньше всегда срабатывало!
Но ни опыт зрелости, ни бесшабашность юности не дали правильных подсказок насчёт ближайшего будущего. Оба эксперта ошибались.
Впрочем, людям подобное свойственно.
