юном возрасте, остается женщиной, то ей духи подавай, то гель для губ, то еще какой-нибудь эпилятор!
– Готов?– обернулась Света на меня, нанеся боевую раскраску.– Даша!– любознательная дочурка все же выкрутила помаду и теперь с успехом размазывала ее по подушке. Только вовремя обернувшаяся жена, спасла спальный гарнитур от неожиданного обновления.
– Секунду!– что мне одеваться, только подпоясаться. Сбросил спортивные, напялил джинсы, свежую рубашку, пригладив пятерней распушившиеся волосы.
– Стаса я вызвала! Сказал, что уже стоит под подъездом,– рассказала она, отбирая у дочери косметику. Обиженно надув губы, Дарья попробовала сверкнуть молниями из глаз, но тут же осеклась, заметив показанный женой кулак.
– «Хосю»!– проканючила она, пытаясь решить все мирным путем, строя мамины глазки, взгляд которых действовал на меня безотказно, а вот Светлана не повелась. Дочь мгновенно была выпровожена из спальни и отправлена в наказание к Эльвире Олеговне смотреть мультики. Правда про наказание, вопрос был довольно спорный…Кого этим наказала жена? Тещу, которая отдыхала и смотрела спокойно кино или все же Дашку?
Через пару минут мы уже были внизу. Стас сидел в машине, укутанный по самые глаза в одноразовую маску. В машине было натоплено, по его лицу катил крупными градинами пот.
– Я смотрю, ты тоже начал опасаться вируса?– кивнул я на его вид. Хендай плавно тронулся, сворачивая на Рубежанский переулок. Даже Свету он постарался посадить позади себя.
– А черт его знает, Саш,– пожал плечами Стас,– Береженого Бог бережет, понимаешь ли…Как в него не верить, если по телевизору такие ужасы показывают. Люди мрут, как мухи, а моя соседка тетя Галя с первого этажа только вчера представилась…И диагностировали этот самый мышиный грипп! И как не верить? Сгорела баба здоровая пятидесятилетняя за какие-то два дня.
– У нас в клинике тоже вводятся, согласно приказу ОблЗдрава ограничения,– подхватила Света,– обязательные тесты, маски, перчатки, дезинфекция…
– Только панику разводить!– кивнул я.
– Это тебе легко говорить! А люди мрут!– возразил горячо Стас, выезжая на Халтурина. Тут движения автотранспорта было намного оживленней, а значит и отвлекаться нашему таксисту было нельзя.
Ну и хорошо…Есть время подумать, а поразмышлять есть над чем…Ясно, что вирус этот не появился самостоятельно. Кто-то его вывел, выпустил в мир, дал толчок, заразил «нулевого» пациента. Кто? Тот кому выгодно то, что творится сейчас в стране…Страх, паника…Люди перестали чувствовать себя защищенными…А как тут будешь чувствовать себя защищенным, когда каждый день тебе из телевизора и радио рассказывают, что планета и Украина в частности находятся в смертельной опасности. Кто-то нарочно раскачивает эту лодку, повышая градус напряжения, только кто?
Мои размышления прервал шелест тормозов машины Стаса. Мы успели добраться до пересечения Халтурина и Салтовского шоссе, где прямо у светофора расположился усиленный наряд полиции. Несколько местных шерифов в балаклавах с автоматами тормозили всех подряд. Перед нами пристроилась к обочине старенькая отечественная «шестерка», откуда выволакивали на снег молодого парня лет двадцати. Он отчаянно сопротивлялся, отпихивал сотрудников полиции, но силы были слишком неравны.
Мы с женой переглянулись.
– Бандит, что ли какой?– напрягся Стас, включая аварийку.
– Сейчас узнаем…– я щелкнул дверью, выбираясь наружу, коротко попросив Свету оставаться в салоне.
– Лежать! Руки за спину! Сука!– кричал с надрывом один из офицеров в черной натовской форме, направляя автомат прямо в затылок пареньку. Тому разбили нос. Кровь медленно напитывала мягкий вчерашний снег, не затертый еще с утра, пылью тысяч машин.
– Что за беспредел? Я буду жаловаться!– пытался хоть что-то возразить парень, но несколько крепких ударов носком берц по почкам охладили его пыл.
– Будешь! Кому только?
– В мэрию!
– У нас распоряжения президента, задерживать всех граждан для помещения в карантин, у которых температура тела превышает тридцать семь градусов!
– У меня тридцать шесть и девять!
– Грузи!– кивнул своим двум подчиненным, видимо старший наряда.
Только сейчас я заметил, позади памятника Богдану Хмельницкому, установленному на этом перекрестке автомобиль Скорой помощи, пристроившийся позади полицейской «тойоты». Именно туда потащили паренька, предварительно успокоив его несколькими ударами приклада автомата.
– Ты кто?– только сейчас старший наряда заметил меня, с интересом наблюдавшего за этой сценой. Глаза под балаклавой угрожающе сверкнули. Я тут же примирительно поднял вверх руки, давая понять, что не несу с собой никакой угрозы.
– Мы на проверку,– и протянул ему запястье для измерения температуры. Сердце испуганно застучало. Еще не хватало бы сейчас попасть в карантин из-за глупых тридцати шести и девяти, как этот парень.
Полицейский выудил из подсумка электронный градусник и, стараясь держаться от меня подальше, нажал кнопку. Китайская техника запищала, прогружая внутри своей небольшой оперативной памяти полученный результат.
– Тридцать шесть и четыре!– громко объявил сержант и все-таки опустил ствол автомата, направленный мне в грудь.– Упадок сил у вас, пане!
Как же…Да я чуть не обмочился со страху!
– Мне необходимо проверить остальных пассажиров…
Я отступил на шаг, давая возможность подойти к машине, молясь, чтобы у всех температура оказалась в норме.
– А что теперь будет с этим несчастным?– кивнул я в сторону сорвавшейся с места скорой, наперекор всему движению рванувшей куда-то по Салтовскому шоссе.
– Двухнедельный карантин,– пояснил сержант деловито записывая номер машины Стаса в свой блокнот и нашу температуру,– в «пятнашке», в отделении для тяжелых больных. Его специально освободили под это дело. Если симптомов вируса не выявят, то выпустят обратно.
– Жуть!– зябко повела плечами Света.
– Это вам, панночка Дворкина, жуть, а нам с этим бороться как-то надо!– назидательно проговорил полицейский.
– И сколько таких постов по городу есть?– настороженно спросил я, прикидывая сколько раз мы подвергнемся такому «вежливому» осмотру.
– Почти на всех центральных перекрестках…Но вам в следующий раз достаточно показать вот эту справку…– он подал нам вырванный из блокнота листок, где указывалось, что предъявители сего документа в полной мере прошли проверку температуры и признаков зараженности вирусом не имеют. Число, подпись, звание и печать с трезубцем, под ней корявым торопливым почерком были вписаны наши три фамилии и номер Стасовой машины.
– Спасибо…– буркнул я, занимая место позади таксиста.
– Что вы!– блеснул белозубой улыбкой полицейский, коротко козырнув.– Это же наша работа!
Перед моими глазами мелькнул окровавленный паренек и то, как его волочили к скорой. И это тоже было их работой? Но внешне никак свои сомнения не показал, постаравшись мило улыбнуться.
– До побачения, пан сержант!– махнул я на прощание, сумев выдохнуть облегченно лишь когда наше такси вывернуло на Московский проспект.
Ехали минут десять в полной тишине. Говорить что-то не хотелось. И без того всем было понятно, что с этим вирусом, нагнанным на граждан страхом, беспрецедентными мерами безопасности, мы всей страной
