и ее отец. – Микель покачал головой и пристально посмотрел на меня. – Наверное, ты проголодалась и устала.
Так и было, но прямо сейчас я бы не смогла заснуть.
Микель, должно быть, понял это, потому что сказал:
– Пошли в мой кабинет, думаю, нам с тобой, моя дорогая племянница, многое нужно наверстать.
Он принял мое молчание за согласие и отступил.
– Трекер, Ава, Блейд, Саб, – произнес Микель имена тех, кого я запомнила в момент похищения. – У премьер-министра и его жены через час встреча с чиновниками. Проследите за ними.
Все четверо опустили головы и сразу же направились к выходу.
– Ава не смогла придумать себе классное кодовое имя?
Я наблюдала за тем, как группа покидает помещение.
– Ава сокращенно от Avalanche [1]. – Микель посмотрел на меня и выгнул бровь. – Когда она сражается, то сокрушает врагов.
– Правда? – фыркнула я. – Мне она не показалась такой уж сокрушительной.
– Я попросил их быть помягче. Не хотел, чтобы ты пострадала, – ответил Микель. – Следуй за мной, – приказал он, выходя из комнаты.
– Лучше иди, ягненок.
Кек кивнула в сторону моего дяди.
Я посмотрела на нее, кажется, мое смятение читалось на лице.
– У тебя будет время, чтобы попытаться надрать мою демоническую задницу позже. – На ее губах появилась усмешка. – И, возможно, я даже позволю тебе сделать это.
Я чувствовала, как из-за дерзости Кек ослабевает мой гнев, и это раздражало еще сильнее.
Я усвоила урок. Все от меня чего-то хотели. Я товар, не человек. И не могу ослабить свою бдительность.
И никому не могу доверять.
* * *
Я следовала за дядей по коридорам, два охранника шли за мной – я запоминала каждую деталь этой базы. Окон не было. Только каменные и цементные стены с водопроводными трубами. Электрические провода тянулись по потолку, как автострада. Повсюду мерцали лампочки, освещая помещения, но паника из-за того, что я находилась под землей, сковывала меня и сжимала грудь в тиски. К счастью или же нет, я была слишком уставшая и измученная, чтобы позволить беспокойству взять верх.
После Халалхаза пребывание под землей всегда заставляло меня нервничать, словно кто-то нажимал внутри меня тревожную кнопку.
Лавируя между обитателями базы в широких коридорах, я оказалась ошеломлена масштабами этого места. База напоминала мне убежище Саркиса, но последователей в Povstat, насколько я приметила, было раз в десять больше, все они занимались повседневной рутиной.
Трафик в коридорах был такой же оживленный, как и на дорогах, в каждой комнате кто-нибудь находился. Я приметила классные комнаты, офисы и тренажерные залы. Мы прошли мимо небольшого кафе, огромной столовой, больницы, аптеки и продуктового магазина. Это место оказалось настоящим подземным городом. Здесь бурлила жизнь, но в то же время казалось, что в любой момент обитатели могут все бросить и сбежать. Над магазинами не было вывесок, все прилавки с едой оказались временными, сделанными из подручных материалов, в офисах стояли лишь столы и стулья.
Микель зашел в лифт, один из охранников подтолкнул меня следом, и двери быстро закрылись. Я заметила, что и другие обитатели ждали лифт, но никто не вошел вместе с нами.
– Не общаешься с простыми смертными?
Я вгляделась в лицо своего дяди, на котором не проскользнуло ни тени эмоций. Один из охранников нажал на верхнюю кнопку.
В этом месте было всего три уровня.
– В лифте на меня напал тот, кого я считал своим товарищем. После допросов мы узнали, что он оказался шпионом. И изменили нашу систему безопасности. – Микель смотрел вперед, его голос звучал отстраненно. – Дело не в эгоизме, просто необходимо обезопасить лидера Povstat. Без меня это место рухнет.
Я скрестила руки на груди, уставившись на свои ботинки.
– Жилые помещения на нижнем уровне. Уровень, где мы были – falu [2]. Мой кабинет и казармы находятся на верхнем уровне.
Когда мы приехали на верхний уровень, двери открылись, и мне показалось, что кто-то сгрузил мне на плечи дюжину кирпичей.
– Тихо! – Микель и его охранники подхватили меня под руки, ноги подкосились, тошнота подкатила к горлу. – Брексли?
Я желала закрыть глаза и заснуть. Мышцы налились свинцом.
– Все в порядке. – Я заставила себя держаться ровно, вцепившись в поручень и пытаясь остановить головокружение. – Видимо, побочки от хлороформа.
Микель протянул руку.
– Позволь мне помочь тебе.
– Нет.
Да, он мой дядя, но я его не знала. Человек, который был моими опекуном, научил меня никогда не показывать свои слабости. И никому не доверять.
– Все хорошо. – Я прочистила горло и расправила плечи. – Просто закружилась голова.
Меня тошнило. Мне хотелось плакать. Я действительно хотела спать, но вздернула подбородок и вышла из лифта, пытаясь бороться с мыслью, что вот-вот потеряю сознание.
Что, черт возьми, происходит?
Казалось, сотни ртов вцепились в меня, высасывая энергию. Я упрямо боролась, не желая быть слабой ни перед кем.
Микель проводил меня в свой простенький кабинет – здесь находился лишь письменный стол и три стула. Не было ни шкафов, ни полок. Место, которое он мог покинуть в любой момент и не беспокоиться о том, что враг найдет что-нибудь стоящее. Я была уверена, что все секретные записи лежали в каком-нибудь портфеле, который Микель мог схватить и сбежать.
– Прошу. – Микель указал на стул напротив своего стола. – Присаживайся. – Он посмотрел на одного из охранников. – Пожалуйста, попроси Оскара принести чай и что-нибудь поесть для Брексли.
– Хорошо, сэр.
– Все в порядке, – на автомате ответила я и рухнула на стул из-за дрожи в ногах.
Микель проигнорировал мои возражения и кивком отослал охранников выполнять приказ. Как только закрылась дверь, он сел на свой стул и несколько минут смотрел на меня – в глазах мелькала печаль.
– Ты так похожа на него. – Он покачал головой. – Но глаза у тебя от матери. И ты так же красива, как и она.
Глаза Микеля были того же теплого медово-коричневого оттенка, как и у моего отца.
– Ты знал мою мать?
От отца мне досталась миндалевидная форма глаз, но радужки темнее ночи, скрывающие цвет зрачков, принадлежали матери.
– Я видел фотографию, которую носил твой отец.
Мой папа хранил единственную потертую и размытую фотографию матери. Он держал ее в кармане у сердца. Часами я разглядывала ее, пытаясь найти сходство с мамой. Но фотография была слишком старая и мятая, и я так и не смогла ничего обнаружить. У меня не было четкого изображения матери. А отец делился лишь смутными описаниями. Казалось, она была неуловима даже для близких друзей и семьи моего отца.
– Ну, смотреть на тебя –
