непроглядно черной и не отражала ни звезд, ни луны, будто оно было и не озером вовсе, а входом в бездну.
Я даже подошел ближе и наклонился, коснувшись его поверхности кончиками пальцев. Обычная вода, только слишком холодная для теплой летней ночи. Возможно, на дне озера били ледяные ручьи.
Теперь нужно было решить, что делать дальше. В идеале — найти то, что осталось от отряда. Впрочем, главное, чтобы выжила Далия. Для безопасности клана она была важнее всего. А потом… Ну тут все зависело от обстоятельств и того, что там с малявкой.
Если же отряд найти не удастся, то придется возвращаться в корневые земли аль-Ифрит одному. Амулет для перехода через границу висел у меня на шее, полностью заряженный…
Донесшийся звук сперва показался мне шелестом листвы. Но стоило прислушаться и я понял, что звук отличался, напоминал не столько шелест, сколько мурлыкающий шепот, будто кто-то где-то напевал мелодию без слов, медленную, мелодичную и нежную. Напевал тихо, чтобы никому не мешать.
Я медленно повернулся вокруг своей оси, пытаясь определить направление, но звук шел будто со всех сторон, невесомой паутиной касался моей кожи, приятной вибрацией отзывался в костях. Я глубоко вздохнул, выдохнул и ощутил, как уходит из тела скопившееся напряжение, как расслабляются мышцы. Я и не представлял, как, оказывается, устал…
Мурлыкающее пение без слов стало громче, будто его источник приблизился, и теперь я уже мог определить, откуда оно доносилось. Озеро. Его черная гладь уходила вдаль, сливаясь с горизонтом, и в ночной темноте я понятия не имел, насколько оно действительно велико.
А потом я увидел того, кто пел. Вернее, ту. Сияющая мягким и ровным, будто лунным, светом, она приближалась, беззвучно скользя по воде. Бледно-голубые шелковые одеяния взлетали и опадали, открывая белую кожу, тонкие запястья, узкие щиколотки. Порой, на долю мгновения, в разрезе длинной юбки мелькало стройное бедро. В узком декольте виднелась высокая грудь.
Она танцевала, и каскад волос, густых, падающих мягкими волнами до талии, отливал серебром. Черты ее лица были безупречны, а само лицо светло и печально. И таким же печальным был ее танец. О, он был прекрасен, бесспорно, но прекрасен в своем несовершенстве, прекрасен «не смотря на». По каждому ее движению, по каждому жесту было видно, что этот танец предназначался для пары. Но танцовщица была одна.
Мурлыкающий шепот стал еще громче, заполнив все вокруг и приобрел, наконец, смысл.
«Иди ко мне», — без слов звал ее голос. «Иди ко мне. Мы будем вместе. Это будет чудесно. Мы будем танцевать и любить, и печаль уйдет. Мы будем счастливы, всегда, вечно счастливы».
Я смотрел на незнакомку и чувствовал, как внутри растет прекрасная сладкая печаль — эхо ее собственной. И рядом с этой печалью появляется желание помочь ей, утешить ее. Шагнуть к ней, обнять.
Лунная Дева — пришла мысль, будто и не моя вовсе. Будто кто-то подсказал мне прозвание озерной красавицы.
Безусловно, она была красавицей.
Но с Аманой ей было не сравниться…
По лицу Лунной Девы скользнула неприязненная гримаса, словно бы она только что услышала что-то ей неприятное. И даже мурлыкающая мелодия на мгновение споткнулась — но тут же вернулась как было.
Правда, Дева больше не вела танец. Теперь она лишь скользила по поверхности воды все ближе и ближе к тому месту, где я стоял, и протягивала ко мне руки, будто больше всего на свете мечтала оказаться в моих объятиях.
Не дожидаясь, пока она приблизится к берегу, я сделал шаг назад и покачал головой.
— Прости, но нет.
Дева замерла, ее лицо отразило недоверчивое изумление, которое тут же сменилось выражением небывалой тоски и горя. Глаза моментально наполнились слезами, и вот те покатились по белым щекам. Мне стало аж не по себе — она смотрела так, будто была женой, которую я вот прямо сейчас собирался бросить с выводком детей, беременную, босую, голодную, да еще и на пепелище.
— Ну-у… Не переживай так… Кого-нибудь другого встретишь, получше меня, — пробормотал я, делая еще несколько торопливых шагов назад и ощущая неприятный холодок при мысли, что вдруг она и впрямь меня прежде знала. В прошлом. В жизни, которую я не помнил. Чем Бездна не шутит?
Только когда расстояние между нами стало больше десяти шагов, она опустила руки, но так и продолжала стоять и смотреть, как я ухожу прочь.
Похоже, выйти за пределы озера она не могла.
Немного в стороне виднелся высокий холм, судя по правильным очертаниям, рукотворный, а на его вершине стояла еще одна полу-развалившаяся башня и росло несколько деревьев. Пожалуй, я мог забраться на одно из них и осмотреть окрестности.
Выполнить задуманное оказалось нетрудно, и никто мне не встретился — кроме Лунной Девы тут, похоже, ничего не жило; я не видел не только людей или демонов, но даже обычных мелких ночных животных, птиц или насекомых.
Стоя на одной из верхних веток самого высокого и раскидистого дерева, я долго вглядывался в окружающую темноту, медленно поворачиваясь, пока не оказалось, что смотрю в сторону, противоположную озеру. И вот там я, наконец, впервые заметил что-то, что указывало на присутствие людей. Один-единственный неподвижный огонек. Расстояние до него было достаточно большим, и то, что мне казалось крохотной искрой, в реальности было, вероятно, походным костром. По ночам только люди разжигали костры, поскольку демоны в тепле и свете огня не нуждались, а добычу предпочитали есть в сыром виде.
Хотя нет, тут бестиарии, откуда я и подчерпнул эту информацию, малость ошибались. Гаргуны, как я помнил, рассуждали о пользе супа из человечины…
Ладно. Тогда так — большинство демонов ели добычу в сыром виде, а значит, существовала небольшая вероятность того, что костер разожгли не люди. Впрочем, эта небольшая вероятность никак не повлияла на мой план.
* * *
Дорога заняла несколько часов, и как я ни прислушивался и ни приглядывался, ничего движущегося не заметил и не услышал. Не было ни криков ночных животных, ни стрекота насекомых. Тишина стояла абсолютная, нарушаемая только звуком моих шагов. Интересно, что такое тут случилось, что прогнало все живое?
Периодически я забирался куда-нибудь повыше, проверяя направление, и продолжал путь.
Потом до костра осталось несколько сотен шагов, и я начал медленно обходить его по сужающемуся кругу, одновременно изучая тех, кто рядом с ним сидел. Свет от языков пламени танцевал, бросая неверные отблески на лица, но все же я был почти уверен, что нашел людей из нашего отряда. Только вот насчитал я
