несколько секунд держались за меня, а потом оттолкнули.
– Эй! Завтра не смей красть пирожки, я прослежу!
– Ты… ненавижу тебя! – прокричал он и убежал, все еще прижимая к груди свою добычу.
Я рассмеялась и пошла за ним. Он не слышал моих шагов, но все же я проводила его до покоев тетушки, чтобы убедиться, что никто не посмеет ограбить маленького господина, лишив его двух драгоценных пирожков.
В ту ночь вино нещадно горчило. Я выпила лишь половину кувшина и легла спать. Но мое средство от кошмаров отказалось работать. Я лежала, глядя в пустой потолок, на котором не было звезд.
«Когда я ложусь спать голодным, мне всегда снятся плохие сны».
«Я совсем один».
Мне хотелось прижать его к себе и прошептать, что теперь он не один, что сестрице так жаль: она не удержала его тогда, она позволила им забрать его, она оставила его одного. Мне было жаль, но я знала, что слова не могут исцелить, слова не могут искупить, они лишь холодной паутиной оплетают раны, пытаясь скрыть их от глаз.
9
Рано утром я вернулась на Утес Восхода и принялась изучать второй свиток. Техника Огненных Игл. Она была не так уж и сложна. Мне хватило пары часов, чтобы разобраться, но я была слишком беспечна и не удержала контроль. Боль пронзила руку до плеча. Я выронила меч и опустилась на землю.
«Легко? Вот ты уже и проиграла! Если не можешь очистить разум, тогда лучше не трать свое время! Или сосредоточься, или убирайся!»
Наставник был бы страшно зол.
– Что мне делать? Ты бы видел его глаза. Ты бы слышал его…
– Или мысли, или ты. Прочь!
– Я была похожа на него, когда ты нашел меня? Та деревня, семья, что подобрала меня, вся погибла, а я выжила. Когда ты оказался там, тебе говорили бросить меня умирать, иначе я заражу всех. Но ты подошел ко мне и сказал: «Если бы она должна была умереть, уже умерла бы». Я вцепилась в твою руку, и ты забрал меня с собой. Тебе было жаль меня? Я смотрела на тебя так, как он смотрит на меня?
Я закрыла глаза, зная, что он мне не ответит. Я бы никогда не посмела задавать ему столько вопросов. Он был только сказал: «Поднимись или убирайся!», и я бы тут же поднялась.
Меч, взмах, в сторону, поворот, два шага… Только меч и я. Как он учил меня. Снова и снова. Прыжок, поворот – и меч у груди незваного гостя.
Я нехотя открыла глаза.
– Яо-гэ.
Меч опустился.
– Господин будет доволен вашим рвением.
Я не хотела ничего слышать о его господине.
– Зачем ты пришел?
– Я принес вам обед.
Как предусмотрительно.
– Чтобы я лишний раз не спускалась?
– Чтобы вы не забыли о еде.
Я усмехнулась.
Шэ Яо, полный достоинства, игнорировал меня. Он прошел в павильон и принялся расставлять принесенные блюда на маленький стол у окна.
– Господин приказал тебе позаботиться обо мне?
Он не ответил. Только жестом пригласил меня к столу. Но стоило мне сесть, на секунду он нахмурился.
– Кровь. Ваша рана открылась.
Я коснулась плеча.
– Пустяки по сравнению с той искренностью, которую я желаю выказать господину.
– Вы должны позаботиться и о себе.
Я удивленно уставилась на него, пытаясь понять, когда ядовитая змея решила прикинуться безобидной ящерицей.
– Иначе вы не сможете выполнить свой долг перед Учением, – добавил Шэ Яо.
– Ты так заботишься об Учении.
– Это место – мой единственный дом.
– Хочешь сказать, в отличие от меня?
– Я не говорил этого.
– Кажется, ты начал осторожнее обращаться со словами. Это разочаровывает.
Он не ответил. Только поднялся и, холодно отдав мне поклон, вышел из павильона. Когда, закончив обед, я вернулась к мечу, рядом с ним меня ждали баночка с новой мазью и чистый бинт.
В то, что все они ненавидят меня, было несложно поверить, но эта показная забота пугала меня больше ненависти.
10
Тем вечером я вновь оказалась у кухни. Проследив, что Синфу хоть и ненавидел свою сестру, но явиться за пирожками не посмел, я довольно прокралась внутрь и стащила три уже остывших булочки. А потом, выждав момент, пробралась в комнату молодого господина.
Свечи были погашены недавно, от них еще змейкой струился тонкий дым. Мальчик лежал на постели и смотрел в потолок. Я так же лежала прошлой ночью.
Не уверена, что хотела знать, о чем он думает в тот момент. Он даже не заметил, как в его спальню пробрался чужак. Только когда я присела на край его кровати, он повернул ко мне свою головку и еле сдержал крик.
– Ты…
– Тш!
– Уходи! – Он резко сел и со всей силы оттолкнул меня.
– Разве ты не боишься страшных снов?
– Я ничего не боюсь!
– Значит, придется их выбросить. – Я развернула платок, в котором лежали добытые мной булочки.
Его руки уже было потянулись к ним, но вдруг он замер и нахмурился.
– Зачем ты пришла? Что тебе нужно?
– Просто.
– Не верю.
– Ну и не верь.
Я взяла одну булочку и принялась есть.
– Гадость какая. Любишь их?
Синфу покачал головой.
– Вчерашние пирожки были вкуснее?
Он лишь пожал плечами и потянулся за булочкой. Вот только ему она не показалась такой отвратительной на вкус. Он быстро доел одну и схватил вторую.
– Правда нравится?
– Я просто хочу есть.
– А я в детстве таскала только печенье.
– Печенья не остается к ночи.
Я задумалась. А ведь он был прав. Может быть, то, что с такой легкостью забирала я, оказывалось там неслучайно?
– Раньше его было очень много, – беспечно заявила я.
– От него будут болеть зубы.
– Неправда! Они будут болеть и без него.
– Но тетя все равно не разрешает. А ма… – Он запнулся и опустил глаза.
Я улыбнулась почти робко:
– Мама тоже не разрешала.
– Все равно. Не говори.
– Почему?
– Потому что не хочу знать.
– Боишься?
– Еще чего! Если дядя узнает, он расстроится.
– И что будет, если он расстроится?
– Он будет смотреть на меня, будто… будто…
– Будто что?
– Будто я такой же, как они. И как ты. А я не такой.
– Синфу…
– Уходи.
– Посмотри на меня.
– Не хочу!
Но он посмотрел.
– Ты можешь ненавидеть меня, но хорошо запомни мои слова: дети не отвечают за поступки родителей. Если твоего отца все вокруг называют предателем, это не значит, что ты виноват.
– Я знаю.
– Знаешь?
– Дядя сказал, что, если я не буду как он, никто не станет меня ненавидеть. Дядя… хороший. А все говорили, что ты хочешь навредить ему.
– Те люди врали.
И один из них уже был мертв.
– Если бы дядя думал, что я желаю ему зла, разве он позволил бы мне остаться здесь?
Синфу пожал плечами, а потом потянулся ко мне.
– Ты не хочешь? – Его ручка коснулась недоеденной булочки.
– Забирай.
Мальчик быстро запихнул ее в рот и забрался под одеяло.
– Мне пора спать. Уходи.
– Вот и спи.
– А ты?
– А я посижу здесь.
– Зачем?
– Разве ты не знаешь, что я умею воровать сны? Сегодня я заберу твои.
– Сны нельзя украсть, – пробормотал он, но больше не просил меня уйти.
Он заснул быстро. А я долго смотрела на его личико.
