что они уже дошли до ворот.
– Ты самый юный из отряда. И пусть твои способности в некотором роде незаменимы – хотя не могу сказать, что они мне по душе, – всё же я не могу оставить более опытного воина во дворце, когда у нас есть столь важная задача. Думаю, это ты понимаешь.
Хотэку понимал. Он даже не расстроился – поход сулил ему множество неприятностей или, во всяком случае, трудностей. Он всё-таки предпочитал ночевать дома в своей комнате вдали от посторонних глаз.
– Конечно. Чему именно мне стоит её обучить?
– Основам дзю-дзюцу, это первостепенно. Она слабая девушка, потому ей стоит научиться использовать силу врага против него самого. И научи её владеть танто [13], длинный меч женщине ни к чему.
– Это в моих силах, – согласился Хотэку.
– И ещё, – Мэзэхиро-сама понизил голос. – Понаблюдай за ней. Если увидишь что-то странное или необычное, что-то услышишь, узнаешь – немедленно сообщи мне.
– Что вы имеете в виду?
– Всё, Хотэку. Что угодно. Хоть что-то покажется тебе необычным – тут же сообщай мне. Принцесса – единственная продолжательница рода Миямото и невеста моего сына. А знаешь… Отчитывайся мне обо всех победах и неудачах госпожи. Хочу следить за её успехами.
– Как прикажете, господин.
– Ступай, отдохни как следует и начинай обучение завтра. Я сообщу императору о своём решении.
Хотэку поклонился и вышел за ворота. И стоило ему это сделать, как он вспомнил, что так и не купил для мамы ни стихов западного поэта, ни нового романа её любимого писателя…
* * *
Только когда дверь за Каей закрылась и они с Норико остались вдвоём, Киоко почувствовала, как на самом деле устала. Ноги гудели, спина болела от напряжения, а в голове всё ещё шумели отзвуки громкой музыки.
Она легла на кровать и испустила вздох облегчения.
– Устала? – Норико запрыгнула на одеяло и села в изголовье так, чтобы заглянуть в глаза. Её усы пощекотали Киоко лицо.
– Норико, не так близко, – она фыркнула и перевернулась на бок, потерев нос тыльной стороной ладони. – Ужасно щекотно.
– Извини, забываю, – Норико отстранилась и села чуть дальше. – Как прошло собрание? Я слышала твой разговор с отцом на балконе. Он тебе поверил?
– Как ни странно, да, – Киоко села. Воспоминания о её попытках в Светлом павильоне заставили усталость отступить. – У меня ничего не получилось, но отец и не сказал никому обо мне. Пока он говорил с сёгуном – я пыталась как-то повторить его жизненную силу, но ничего не вышло. Зато теперь я неплохо чувствую чужие ки, – она не сдержала довольной улыбки. – Это ведь уже хорошо?
– Конечно. А что обсуждали? – Норико даже не потрудилась изобразить радость.
– Ты о чём?
– Сёгун с императором что обсуждали?
– М-м-м, легенды, но я плохо слушала, была занята. О, ещё кое-что произошло. Ко мне приставили личного охранника на время отсутствия отряда сёгуна во дворце. Угадай кого, – Киоко поджала губы и снова откинулась на спину.
– Понятно кто, – Норико заползла ей на грудь и снова наклонилась к лицу. – Кстати, не хочешь всё-таки открыть его подарок?
– Точно, подарки! – Киоко сбросила с себя кошку, на что та недовольно фыркнула, и подскочила, озираясь по сторонам. – Ты права, нужно открыть. Куда Кая их положила?
– За цветами, – Норико спрыгнула с постели и направилась к окну, рядом с которым раскинулся миниатюрный сад. Киоко пошла за ней.
– А ещё, представляешь, зачем-то решили обучать меня военному искусству.
– А вот это уже странно. С каких пор девушкам доступна такая привилегия?
– Вот и я думаю, глупости какие-то. Наверное, они не всерьёз. Можешь представить, чтобы я мечом махала?
Норико сдавленно хохотнула, потом, видимо, передумала и попыталась сохранить серьёзную морду, но всё-таки не выдержала и рассмеялась. Киоко засмеялась вместе с ней.
– Если честно, я не уверена, что ты его даже удержишь, – отсмеявшись, сказала Норико.
– А вот тут ты заблуждаешься, катаны лёгкие. К тому же я много занималась танцами, и у меня не такие слабые руки, как кажется, – Киоко подхватила подарок Иоши и начала искать, где спрятан кончик платка. – Удержать-то удержу, ничего трудного, но вот сражаться с кем-то – это лучше без меня.
Наконец она нашла нужное место и освободила кончик.
– Если берёшь в руки оружие – должен быть готов пролить кровь. Я к такому никогда не буду готова…
Бумага послушно шелестела под пальцами, пока полностью не развернулась. Внутри оказалась небольшая шкатулка с изображением белого нарцисса. Киоко усмехнулась.
– Видишь? Ничего не меняется…
– Да ладно, отдай ему должное, в этот раз подарок изысканнее! – Норико понюхала шкатулку и задумчиво мяукнула: – Открой…
Киоко подняла шкатулку и послушно открыла.
– Что там? – Норико забралась передними лапами на колени Киоко и вытянула шею, – покажи, не видно же. Эй, ты чего застыла?
Киоко осторожно опустила шкатулку на пол, позволяя кошке рассмотреть содержимое.
– Это кандзаси? Он ведь знает, что дамы при дворе волосы не заплетают?
Киоко молчала. Её взгляд был прикован к белым волнистым лепесткам, так похожим на крылья взлетающей птицы.
– Это цветок на заколке, да? Какой необычный. Как он называется?
– Белая цапля, – просипела Киоко. – Орхидея.
Я буду думать о тебе даже во сне.
Он не мог ей это подарить. Наверняка он даже не догадывается о значении этого цветка…
– Киоко, ты цветом лица сейчас с этой орхидеей сравнишься. Ты чего так побледнела?
– А? Прости, я просто… Как думаешь, он сам понял, что подарил?
– В смысле, заколку? Ну да, странный выбор для той, кто ни разу в жизни не собирала волосы.
Киоко провела рукой по волосам. Чёрные, густые, длиной ниже пояса. По меркам придворных дам – слишком короткие. Идеально – до пят или дальше, чтобы тянулись покрывалом вместе с кимоно. Никогда не стриги, никогда не заплетай. Это богатство должно быть всегда на виду.
– Этот цветок из шёлка, – она погладила лепестки. – Тончайший шёлк, искусная работа умелого мастера. Наверняка очень дорогая вещь. Но как думаешь, он выбирал именно этот цветок?
– Тебя беспокоит то, что он хотел этим сказать?
Киоко кивнула.
– Он всегда дарил нарциссы. Почему в этот раз он выбрал другой подарок? Другой цветок? Да ещё тот, что никогда не вянет…
– Если ты мне скажешь, что он означает, – Норико принюхалась к заколке, – мне будет проще строить предположения.
Я буду думать о тебе даже во сне.
– Это… Что-то вроде особенного знака внимания…
– Киоко, скажешь или нет?
Киоко вздохнула. Ей не хотелось произносить это вслух. Это как будто было признанием, пусть и чужим. Как будто именно слова сделают его настоящим, а до тех пор… До тех пор…
– Просто скажи уже.
– Я буду думать о тебе даже во сне.
– Каннон всемогущая, это свершилось! – Норико подскочила и с разбега запрыгнула на кровать. Оттуда на тумбу. Оттуда снова спрыгнула на пол. – Я уж думала, не дождусь!
Она подбежала к Киоко и поставила передние лапы ей на ноги, заглядывая в глаза.
– Я знала! Знала, что он тебя любит! Ну не может равнодушный человек намеренно быть таким… кхм… ну ты поняла. Он нарочно тебя избегал. Вообще-то, если подумать, ты ведь делала то же самое.
– Только потому, что думала, что у него нет никаких чувств, – буркнула Киоко в жалкой попытке защититься.
– Как у вас, людей, всё сложно. Шестнадцать лет понадобилось, чтобы раскрыться.
– Я всё ещё не уверена, что он сам понимает значение этого цветка…
– Наверняка понимает. Ну хочешь – завтра спроси, всё равно вы теперь будете видеться каждый день.
Киоко застонала и улеглась на пол. Почему-то никакого облегчения она не чувствовала, лишь ещё больше запуталась. Она была уверена, что Иоши к ней ничего не испытывает, и в этой уверенности спокойно жила многие годы. А теперь даже эта неизменность оказалась зыбкой. Два последних дня всё вокруг только и делало, что рушилось, как будто ничего из того, во что она верила все шестнадцать лет, больше не могло оставаться правдой.
– Будешь спать или хочешь немного поупражняться? – Норико ткнулась мордой ей в щёку и, не дождавшись ответа, укусила Киоко за нос. На глазах девушки
