к нему будут относиться так же, как в доме оборотня-оружейника – со спокойной, иногда равнодушной доброжелательностью. Вместо этого он оказался диковинкой. Местные не понимали, зачем чужак-имперец забрел в их степи. Почему господин Митрил, Мэа-таэль, как здесь называли полуэльфа, заботится о нем.
Господина Митрила знали хорошо. Альмар видел опасливые взгляды, какими местные провожали полукровку, и слышал приглушенные шепотки. Правда, разобрать мог лишь отдельные слова и обрывки фраз:
…остроухие…
…та самая Темира…
…три сотни убитых…
…шаман сказал… Темные…
Язык тууров мальчик знал не в совершенстве, но достаточно для простого общения. Отцу, то есть тару Мэлгону, пришлось немало странствовать в молодости, и из путешествий он вынес уверенность в важности знания языков других народов. Это может спасти жизнь. И Альмар с самого раннего детства эти языки учил.
– Поедем с нами? Тут неподалеку есть развалины.
Местные мальчишки Альмара первые дни подчеркнуто игнорировали. Потом с дальних пастбищ вернулась семья старейшины Камана, и младший сын старейшины Шенг отчего-то решил с Альмаром подружиться. Альмара это смущало, он никак не мог понять причину его неожиданного дружелюбия.
Вот и сейчас…
– Ну же, давай! Это недалеко. Возьмем коней из отцовского табуна. Он разрешил.
Господина Митрила в стойбище сегодня не было, его отвлекло что-то, связанное с черепами бесов и необходимостью показать их шаману соседнего племени. Запретить Альмару ехать было некому. А поехать хотелось.
Развалины оказались недалеко от стойбища, всего в двух часах движения мерной рысью. Развалины? У Альмара не повернулся бы язык называть так эту белоснежную крепость. Камни крепостной стены, идеально подогнанные друг к другу, идеально чистые – ни мха, ни трав, ни птичьего помета. И сами четыре башни, высокие, одного размера, увенчанные одинаковыми острыми шпилями.
– Когда эта крепость опустела? – спросил Альмар своих спутников.
Те переглянулись, ответил Шенг, местный заводила:
– Только шаманы знают. Давно, наверное.
Ворота, ведущие в крепость, стояли закрытые – высокие, крепкие, но всего в пятидесяти футах стена была проломлена. Вернее, не проломлена, проплавлена сверху донизу, камень растекся по земле, да так и застыл.
– Это ведь сделали маги? – Альмар потянулся, чтобы потрогать оплавленный край. – Маги империи?
– Никто не знает, – отрывисто сказал Таш, на вид самый старший в компании, и глаза его недобро блеснули. Альмар торопливо отдернул руку от стены, в первый раз задавшись вопросом, правильно ли он сделал, что согласился ехать сюда. Опасности он привык ждать от взрослых, не от сверстников, но… Но ведь даже Кирумо, настоящий Кирумо, когда они впервые встретились, пытался убить его. А блокировка магии все еще действовала.
– Что маги, это точно, – примирительно произнес Шенг, – только никто не помнит, откуда они явились. Может, в те времена и империи еще не было. Верно, Таш?
– Верно, – тем же резким тоном ответил Таш и отвернулся.
– Давайте внутрь, там самое интересное!
И Шенг первым направил коня в пролом. Альмар, кусая губы, наблюдал, как въезжают остальные. Всего один взгляд. Будет глупо из-за одного взгляда развернуться и отправиться назад. Его просто засмеют, никто не захочет с ним дружить, даже просто общаться. А судя по объяснениям господина Митрила, остаться в племени тууров придется надолго.
И, все еще сомневаясь, Альмар последовал за остальными.
Внутри двор опустевшей крепости выглядел так же, как тысячи подобных дворов: мощенное брусчаткой пространство, хозяйственные постройки, широкая парадная лестница, ведущая к центральной башне. Выглядел до тех пор, пока конь Альмара не сошел последним копытом с застывшего камня расплавленной стены на эту самую брусчатку…
Волна горячего воздуха окатила Альмара, обожгла ему лицо и руки; очертания окружающих предметов поплыли, на мгновение смазались в серые полосы и вновь обрели четкость. Только теперь все вокруг стало иным.
Камни брусчатки превратились в прямоугольные, плотно подогнанные друг к другу льдины, мерцающие голубыми огнями. Поверх льдин то здесь, то там струились полосы тумана, внутри которых угадывались очертания многоруких существ размерами чуть крупнее кошки. Четыре башни тоже изменились. Теперь это были четыре огромных дерева с обрубленными ветками, и на этих обрубках шевелились листья – каждое со взрослого человека размером – мясистые, фиолетовые с красными прожилками.
Где-то рядом раздался смех, и Альмар торопливо повернулся на звук. Смеялись мальчишки-тууры, уже спешившиеся. Смеялись над ним.
– Ну и лицо у тебя! – воскликнул Шенг. – Что, не ожидал?
– Что это значит? Магическая иллюзия? – Опыт совместной жизни с братьями подсказывал Альмару, что выказать обиду на этот смех очень плохая идея.
– Это Эхо, – пояснил Шенг, все еще посмеиваясь, – не магия.
– Эхо чего?
– Ну, просто Эхо. Так говорит наш шаман. Можешь спросить у него.
И Шенг опять засмеялся. Остальные присоединились – похоже, идея расспросить шамана показалась им невероятно забавной.
Альмар промолчал. Соскочил на льдины – действительно скользкие, как им и положено – и подошел к ближайшей башне-дереву. Пустота в душе, где страдал заблокированный Дар, с каждым шагом ощущалась все сильнее. Каким-то образом эти башни-деревья взывали к его магии.
Как же Альмар хотел выпустить Тени, чтобы они скользнули вверх по этому шершавому стволу, став продолжением его пальцев, его глаз. Вверх к листьям…
– Внутри башни тоже меняются, каждый раз по-другому, – уже серьезно сказал Шенг.
– Каждый раз по-другому? – повторил Альмар.
– Ну Эхо же. С ним всегда так, – непонятно объяснил туур.
– Сейчас они деревья. Какое у них может быть «внутри»?
Шенг призывно махнул рукой и пошел в обход дерева. Размерами оно осталось таким же, какой была башня. Шагов через десять Шенг забрался на переплетение корней, в этом месте толстыми жгутами выступавших из земли, отбил на коре дерева замысловатый ритм и тут же торопливо спрыгнул вниз.
Корни шевельнулись и начали медленно, со скрипом, раздвигаться, открывая вход.
– Там иногда попадаются забавные вещицы, – сказал Шенг. – В прошлый раз я нашел серебряную сетку. В позапрошлый – сломанный меч. А в позапозапрошлый…
– Ты сказал, что башня каждый раз меняется, – перебил его Альмар. – А если она изменится, когда в ней человек? Что с ним случится?
Взгляд Шенга на мгновение стал задумчивым, оценивающим.
– Такого еще не бывало. Изменения происходят ночью, а по ночам нам ездить сюда запрещено.
Шенг повернулся к остальным.
– Ну что, идем? Южная башня сегодня?
И первый направился внутрь. Вход к этому времени стал достаточно большим, чтобы впустить даже взрослых. Остальные последовали за ним. Вот они исчезли в темноте хода, а Альмар продолжал стоять перед деревом-башней, пытаясь понять, что ему делать. Стоял так, пока из хода не высунулся Шенг и раздраженно не спросил:
– Тебе что, особое приглашение нужно?
Все еще колеблясь, Альмар подошел ближе. Опять вспомнился взгляд Таша.
– Там темно? – спросил, больше чтобы потянуть время.
– Нет, – буркнул Шенг, – там стены в светящихся жуках.
Жуки действительно светились бледным голубоватым светом – светились, ползали, и было их очень много. Крупные, с палец размером, длинноусые, шелестящие надкрыльями. И под этот постоянный шелест Альмар шел, видя перед собой только спину Шенга. А потом узкий ход закончился, выведя их на широкую площадку, от которой вверх и вниз шли самые обычные винтовые лестницы и даже с перилами.
– Сегодня без сюрпризов, – довольным тоном сказал Шенг. – Тогда разделимся. Таш, ты с Юдду пойдешь вниз,
