тихую чайную церемонию. Мы бы пили чай из священного растения лифера, которое собирают у Хайритского водопада. Это не так скучно, как звучит, поверь мне. И сладости очень вкусные.
– Так вот почему Калем внезапно пристрастился к чаю? – Нок ухмыльнулся.
– Возможно.
Взяв меня за подбородок, Нок приблизил свои губы к моим.
– Очень похоже на празднование королевской свадьбы в Вильхейме. Когда все это закончится, мы объединим всю страну и наши традиции. А потом, наконец, сможем побыть наедине.
И затем Нок поцеловал меня так страстно, что у меня подкосились колени. Я обвила руками его шею и поцеловала в ответ, наслаждалась движениями его языка. Нок впился пальцами в мои бедра, и по моей коже побежали мурашки. Из его горла вырвался невольный стон. Нок отстранился, щекоча горячим дыханием мою шею.
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. – Я провела пальцем по шраму в форме полумесяца на его щеке. – Нам, правда, придется ждать объединения Лендрии, чтобы «побыть наедине»?
– Уверен, что нет, но сейчас… – Нок огляделся, оценивая обстановку.
Я проследила за его взглядом, прикованным к членам экипажа. Нам не стоит привлекать к себе внимание. Во-первых, Нока не должны узнать. Во-вторых, косые взгляды в нашу сторону наверняка усложнят Калему задачу.
– Пойдем. Нам нужно хотя бы немного отдохнуть, – сказал Нок.
Мое тело протестовало. Я не хотела просто спать рядом с Ноком. Однако последовала за ним в каюту без возражений. В конце концов, у нас еще будет шанс насладиться друг другом. Пока что я могу просто помечтать о его прикосновениях и уснуть в его объятьях.
Шестнадцатая глава. ЯЗМИН
Я кипела от злости. Мы только что вернулись в Вильхейм, а я уже меряю шагами сад Скорби королевы и пытаюсь успокоиться.
Варек и Дерриен разговаривают в тронном зале. Король кипит от ярости и перечисляет наши ошибки. Дерриен мямлит извинения и ведет себя как подхалим, а не как наемный убийца.
Каким-то образом Лине удалось перехитрить Прентисса. Она выжила. Нок посетил очередные руины, что привело Варека в бешенство, но на мои планы это никак не влияет.
Верно. Не влияет. Дыши. Все это неважно. Выдохнув, я замедлила шаг и уставилась на великолепное дерево. Варек сильно возмущался, когда узнал, что у меня есть летающие твари и мы могли бы отправиться в погоню. Однако я не хотела рисковать. Летающих зверей у меня не так много. Мне пришлось бы нападать на Лину и Нока в одиночку или с парой-тройкой наемников, что было бы чрезвычайно глупо. У меня в приоритете сейчас более важные задачи: пробудить Окнолога и отыскать пропавших заклинателей. К счастью, я быстро успокоила Варека, подарив ему еще одного зверя. На этот раз без всяких условий, дабы продемонстрировать свою «преданность». Жадность короля возымела верх над его гневом, и он отпустил меня, даже не сказав ни единого резкого слова в мой адрес.
Стражам повезло меньше. Варек отправил их на учения под жестким контролем, чтобы убедиться, что они все еще пригодны для службы. Мне это играло на руку, поскольку сейчас в саду Скорби я была совершенно одна.
Скрестив руки на груди, я в задумчивости уставилась на дерево. Почему меня так тянет к этому месту? Что в нем такого особенного? Сначала я думала, что дело в древней магии, похожей на мою. Но что, если причина кроется в другом? Я проверила каждый уголок, каждую щель этого забытого богами замка, перевернула все вверх дном и ничего не обнаружила. Если не считать странного притяжения сада Скорби.
Вытянув руку, я рывком открыла дверь в царство тварей и призвала самку Канепина. Она обошла меня по кругу и ткнулась волчьей головой мне в ногу. Я осторожничала и старалась не призывать зверей в замке (те, что я подарила Вареку, – не считаются). Не то чтобы моя магия является чем-то незаконным, просто мне не хочется лишний раз рисковать. Меня должны считать слабой, иначе я окажусь за решеткой и не смогу осуществить свои планы. Однако отчаянное желание найти моих сородичей перевешивало все риски. К тому же подобная возможность вряд представится снова.
Я почесала тварь под подбородком, перебирая пальцами цвета индиго и зеленый мех.
– Ты чувствуешь их? Здесь ведь кто-то есть? Кто-то, похожий на меня?
Я дала самке Канепина понюхать мою руку. Она глубоко вдохнула, а затем уткнулась носом в пол в поисках следа. Долгое время в саду слышалось лишь клацанье когтей по полу и раздраженное фырканье. Внезапно тварь навострила уши и застыла как вкопанная, глядя на дерево. Затем она сошла с мраморной дорожки и зашагала по мягкой земле к стволу.
Обойдя переплетения корней, самка Канепина приблизилась к дереву и рыкнула.
У меня перехватило дыхание.
– Что там?
Она снова зарычала, прижав уши к голове и пристально глядя на одну из веток. Подойдя к твари, я присела на корточки. Сердце забилось сильнее, когда я дотронулась до ветки. Дерево тут же вздрогнуло от моего прикосновения. Корни отступили, земля просела, и передо мной появились ведущие вниз ступени, покрытые мхом и корой.
Открыв дверь в царство тварей, я отправила самку Канепина домой и уставилась на тайный проход. В нос ударил запах перегноя и почвы. Стены, покрытые мхом, вспыхнули люминесцентным светом, освещая узкую лестницу.
Я направилась вниз по лестнице, погружаясь в тишину. Ступени сменились ровной дорожкой из утоптанной земли и камней. Я шла по ней, казалось, целую вечность. С каждым шагом мое сердце билось все чаще. Когда дорожка начала расширяться, меня сковало беспокойство. Что меня ждет в конце пути? Гора трупов? Доказательства преступлений королевской семьи?
Наконец дорожка привела меня в пещеру. Сквозь низкий потолок пробиваются корни деревьев. Каждый из них светится точно таким же зеленоватым светом, что и мох. Корни расползаются по стенам во все стороны, словно вены. Слева от меня – два стола, сдвинутые вместе. На них лежат бесчисленные свитки. Некоторые пергаменты перевязаны бечевкой, другие – развернуты для чтения. А справа от меня стоят койки, на которых лежат… неподвижные тела.
Я так и знала! Мое сердце радостно затрепетало, и я поспешила к ближайшей койке. На ней лежит женщина с поредевшими каштановыми волосами и морщинами на лбу. Ее руки покоятся на животе. На шее женщины – бестиарий на цепочке, невредимый благодаря магии Селесты. Лишь заклинатель может дотронуться до бестиария. Больше никто. Бледная кожа женщины показалась мне неестественно бледной, но на ее щеках играет легкий румянец. И она дышит!
Корни дерева касались макушки заклинательницы. Их бледное зеленоватое свечение озаряло вены на ее лице, шее и плечах.
Но больше ничего не происходило.
Я же говорила им. Я им говорила, а они меня не слушали! Ногти впились в ладони, когда я невольно сжала кулаки. На мгновение пещера расплылась у меня перед глазами, а мое дыхание стало прерывистым и быстрым.
Я расслабила руки. Мои пальцы задели ткань белоснежной блузки заклинательницы. Старомодная одежда, но она мне знакома. Возможно, моя мать надела бы что-то подобное. Вышитые цветы и твари. Плотная ткань. Интересно, сколько времени эта женщина провела здесь? Она определенно жива, несмотря на свое состояние. Я снова посмотрела на корни у ее головы. Корни, дающие жизнь…
Получается, заклинателей… законсервировали! Взяв свиток пергамента, лежащий рядом с заклинательницей, я попыталась разобрать написанные чернилами
