их основные силы на Империю не двинутся.
— А что насчет Костяного Короля? — это имя я слышал уже много раз, и, судя по той силе, которой он обладал, и тому страху, который внушал, казалось странно, что он еще не объединил под своей властью остальные племена демонов.
— Знаешь, с ним довольно странно. Во всех летописях говорится, что он никогда не пытался занять место верховного правителя сам, всегда ждал, пока борьба за власть не вытолкнет наверх самого безжалостного и могущественного демона, потом присягал ему и верно служил как его первый советник и правая рука до тех пор, пока этот очередной правитель не погибал… Своей смертью Верховные Даны не умирают.
— Какая разумная тактика. Звучит так, будто Костяной Король пережил уже немало этих Верховных Данов.
— Так и есть, — Амана кивнула. — Это древний, сильный и коварный демон. Надеюсь, что нам никогда не доведется с ним встретиться.
Отличное пожелание, только вот, в случае чего, оно нас не спасет.
— Как этот Костяной Король хоть выглядит? — спросил я. В «Демонологии» о его внешности не было сказано ни слова.
— Никто из видевших его истинный облик не выжил, чтобы об этом рассказать, — Амана вздохнула. — А так он обычно неотличим от человека, точно так же, как рядовые костяные демоны.
Изменение интенсивности окраски купола ускорилось. Будто заторопилось сердце, до того бившееся спокойно.
— Уже скоро, — сказала Амана, заметив направление моего взгляда.
Быстрее, быстрее, быстрее — свет моргал уже так часто, что это слилось в единую, болезненную для глаз, вспышку. Потом до нас донесся тихий рокот, будто отдаленный раскат грома, и матовый купол исчез.
Я вскочил на ноги и направился к башне.
— Рейн, осторожней! — Амана заторопилась следом.
— Почему? — спросил я через плечо.
— Неизвестно, как остаточная магия на тебя отреагирует. Лучше не заходи внутрь.
— В прошлый раз все было нормально, — возразил я. Тогда я вошел внутрь башни вместе с Далией сразу после того, как инициация закончилась и никакой остаточной магии не ощутил. Собственно говоря, вообще ничего не ощутил.
— В прошлый раз — это с тем огненным драгуном, да? Но у него было всего семь камней, сейчас ситуация другая.
Я хотел сказать, что мы не знаем, какая именно сейчас ситуация, и не узнаем, пока не увидим Кастиана. Но тут дверь башни, до которой мы с Аманой не дошли всего пару шагов, открылась и на пороге показался бывший принц. Живой и даже не слишком помятый. По крайней мере, проплешин от огня на одежде у него, как у того парня, не было.
— Десять! — выдохнул он, и в этом одном слове чувствовалось столько радости, сколько я от него никогда еще не слышал. Собственно, сегодня был первый раз, когда в его голосе вообще звучала открытая радость. — Десять камней.
— Поздравляю! — сказал я и шагнул вперед, собираясь одобрительно хлопнуть его по плечу, но тут, неожиданно, меня повело. Голова закружилась, перед глазами потемнело, но лишь на мгновение. Потом все пришло в норму, но мне вдруг нестерпимо захотелось войти внутрь башни. Что я тут же сделал, хотя за спиной послышалось встревоженное от Аманы: «Рейн, стой!»
Внутри я быстрым шагом дошел до самого центра башни и остановился там, только в этот момент осознав, что действовал не думая, поддавшись каким-то непонятным инстинктам.
Внутри башни не было ничего, что объяснило бы мое поведение. Просто пустое помещение с десятью почерневшими кристаллами на стенах.
— Рейн, да что с тобой⁈ — зашедшая следом Амана возмущенно всплеснула руками, потом внимательней посмотрела на меня — сейчас я не пытался держать никакой маски, так что недоумение, вызванное моим же поведением, должно было отчетливо читаться у меня на лице. — Тебя потянуло сюда, да?
Я кивнул и спросил:
— Это ненормальная реакция?
В положительном ответе я был практически уверен — уже успел привыкнуть к тому, что у меня «все не как у людей». Однако Амана лишь неопределенно покачала головой, потом протянула руку и один из почерневших кристаллов вылетел из крепления на стене и опустился ей в ладонь.
— Коснись и скажи, что ощущаешь.
— Тепло, — сказал я, сделав, как она велела. — Приятное тепло.
— Что еще?
Других физических ощущений не было, но прикосновение к камню вызвало к жизни странную мешанину эмоций, и я прикрыл глаза, пытаясь их распознать.
— Уют… — проговорил я медленно. — Безопасность… Доверие… Дом…
Потом открыл глаза и первым делом заметил бывшего принца, который тоже вернулся в башню и теперь напряженно вслушивался в мои слова.
— Твоя реакция на магию, оставшуюся после инициации Кастиана, абсолютно нормальна, если принять одно допущение — что вы с ним родственники, — сказала Амана.
— И как это возможно? — вырвалось у меня. Хотя мне тут же вспомнилась наша с Кастианом внешняя схожесть. Такая сильная, что чужие люди с легкостью верили, будто мы братья.
— Ну, ты ведь не помнишь своего прошлого. Возможно, ты тоже Аэстус, и тоже эти триста пятьдесят лет пролежал в илусе. Проснулся во время битвы, выбрался наружу… потом получил случайный удар по голове и все забыл! — Амана старалась говорить серьезно, но прорвавшееся хихиканье все испортило.
— Да-да, очень смешно, — пробормотал я.
— Есть и другой вариант, — добавила она с готовностью, повернувшись к Кастиану. — Скажем, перед своей фальшивой смертью наш принц вполне мог осчастливить какую-нибудь симпатичную фрейлину ребенком. Тот родился, вырос, женился, завел собственных детишек, ну и так оно шло все триста пятьдесят лет…
Вот ведь!
Но я не смог удержаться от того, чтобы не посмотреть на своего потенциального пра-пра-много раз-деда так, будто видел его впервые.
Потенциальный пра-пра-много раз-дед уставился на меня в ответ с точно таким же выражением.
— Н-нет, — после долгой паузы, запинаясь, проговорил Кастиан. — Н-не думаю, что у меня остались дети… Я всегда был… был осторожен. Да и… и… — тут его лицо залила краска и он вовсе замолчал, не договорив, что именно «и».
Амана быстрым движением достала веер, раскрыла и спрятала за ним свое явно улыбающееся лицо, так что над шелковой кромкой виднелись только ее озорные, ярко блестящие темные глаза.
Вот ведь… лисичка!
— И вообще, — начал было Кастиан, но снова запнулся. Но все
