жители Комнатки, – теперь в мягком голосе не было лени, как утром. Наоборот, он лучился энергией и было видно, что ему не терпится озвучить пару интересных мыслишек. – День Смирения подходит к концу. Возвысившиеся вернутся к истокам. Падшие возвысятся вновь, ибо таков закон Комнатки. Насладитесь едой, как равные. Вкусите вина, как равные. И говорите, как равные, потому что этот ужин для равных. В этот час нет примаров, нецесов и нихилов. Есть только вы. Каждый со своими недостатками и достоинствами. Кто-то из вас смирился. Я чувствую это. Кто-то подался страстям и утолил терзающий его голод. А кто-то просто остался собой, смирившись со всем. Приветствую вас, дети мои.
– Приветствуем тебя, голос Судилища, – хором ответили жители Комнатки и, дождавшись, когда экран погаснет, приступили к еде.
Но ужин, несмотря на слова Телевизора, проходил в молчании. Хмуро смотрел в свою тарелку Месяц, ковыряя вилкой жареное мясо, предназначенное для настоящих примаров. Шумно сметал все со своей тарелки Пухляш, не забывая запускать руку в блюдо с колбасной и сырной нарезкой. Безобразно икал Шинаши, высасывая в одиночку бутылку вина. Я тоже ел молча, изредка косясь на противоположный конец стола. Я видел хищный блеск в глазах Пенсне, который с ненавистью смотрел на Шинаши. Видел ленивый и расслабленный взгляд Ратто, с которым он изучал ужинающих. Видел я и глаза Сакуры, которая изредка смотрела на меня и в её взгляде сквозила тревога. Ни один из жителей Комнатки так и не заговорил во время ужина. Слышалось лишь чавканье, звон тарелок и покашливание. Поэтому, когда часы над Телевизором запищали, в тишине Комнатки, этот звук был настолько громким, что на месте подскочила большая половина присутствующих.
– День Смирения закончился, – мягко произнес Телевизор, и я уловил в его голосе веселые нотки. Примары, расслабленно вздохнув, выпрямились и встали со своих мест. Нихилы поступили аналогичным образом. Кроме Шинаши, который нахально смотрел на улыбающегося Ратто, словно ждал чего-то. И дождался. – Ритуал Смирения начинается. Оставьте обиды, споры и разногласия. Избавьтесь от негатива. Очиститесь и смиритесь. Желает ли кто-нибудь…
– Я бросаю вызов, – громко и подчеркнуто небрежно перебил Ратто. Телевизор зашелестел помехами. Довольно. Меж тем Шинаши поднялся со стула и, покачиваясь на пьяных ногах, уставился на старшего примара, но тот его словно не замечал. Серые глаза Ратто задумчиво обвели лица нихилов, остановившись на одном. Меня пробрал холод, настолько ледяными были последующие слова примара. – Месяц. Я вызываю тебя.
– Меня? – ошарашенно переспросил старший нихил. Остальные обитатели Комнатки тоже заволновались, полетели шепотки и даже у Пухляша изо рта выпала недоеденная конфета.
– Тебя.
– Почему он? – зло рявкнул Шинаши. Ратто, по-прежнему не замечая нихила, улыбнулся одними губами. – Это мне ты должен бросить вызов, а потом вышвырнуть меня из Комнатки.
– Почему я? – Месяц растерянно переступал с ноги на ногу и пытался найти ответы в наших глазах. Но почти все, не выдержав его взгляда, отворачивались. Я же мог лишь гадать, почему Месяц так встревожен. Это был мой первый ритуал Смирения.
– Ты старший нихил. И наказать этого недоумка, – Ратто презрительно скривился, посмотрев на скукожившегося Шинаши, – я могу лишь через тебя. Он ждал, что я брошу вызов ему, а потом вышвырну его из Комнатки? Слишком простой ответ на его поведение. Он должен осознать, Месяц. А я должен наказать. Вас обоих. Ты старший и ты отвечаешь за свой сброд. Также, как я, отвечаю за своих. Понимаешь?
– Да, – вздохнул старший нихил и, посмотрев на меня, грустно улыбнулся. – Я принимаю твой вызов, Ратто.
Стол был убран за несколько минут. Нихилы, вернувшиеся в привычную среду обитания, быстро отнесли грязную посуду и остатки еды на кухню. Стол сложили и отнесли в кладовую, а зеленый диван отодвинули к шкафам с книгами. Затем все обитатели Комнатки выстроились в круг, а меня волной тел вынесло вперед, в первый ряд.
Я вздрогнул, ощутив, как кто-то взял меня за руку, но метнув осторожный взгляд в сторону, успокоился, наткнувшись на голубые глаза Сакуры. В толпе она могла себе позволить этот жест. Потому что все внимание обитателей Комнатки было сконцентрировано на центре круга, в котором стояли двое. Ратто и Месяц.
Примар, скинув темно-серую куртку и сняв через голову белую майку, лениво разминался, смотря на растерянного нихила. Месяц, вздохнув, тоже снял куртку, но майку снимать не стал. Впрочем, всем и так было понятно, что Ратто сильнее нихила. Месяц был худым, с впалой грудью, а руки его не имели ни намека на хоть какую-нибудь мускулатуру. Ратто, в отличие от него, мог похвастаться крепким, мускулистым телом, а ленивые удары, которыми он награждал невидимого соперника, были слишком уж быстрыми.
– Бой, – прошептала Сакура мне на ухо, снова вызвав жаркую волну, пробежавшую по телу. – Если Ратто признает, что он удовлетворен, то бой закончится.
– А если М-месяц? – наивно спросил я, вызвав у девочки улыбку.
– Если он победит и Ратто не поднимется на ноги, то спор будет признан удовлетворенным, – она на секунду замолчала и тихо добавила. – Только никто и никогда еще не побеждал Ратто.
Хрустнув костяшками, Ратто без предупреждения пошел в атаку, и каждый житель Комнатки понял, что у Месяца нет ни единого шанса.
Серия коротких ударов по корпусу и старший нихил падает на пол, хватая ртом воздух. Ратто, танцуя на месте, лениво улыбнулся и дал знак, чтобы Месяц поднимался. Но стоило нихилу подняться, как могучий кулак примара врезался в челюсть нихила, заставив некрасивого паренька застонать. Он пытался отмахиваться, но его удары, в отличие от ударов Ратто, не достигали цели. Более того, Ратто легко уклонялся, а серые глаза внимательно следили за каждым движением соперника. Примар был быстрее, примар был сильнее, примар был злее. Все это понимали и с каждым ударом Шинаши съеживался все больше и больше, а количество презрительных взглядов, которыми его награждали не только нихилы, но и нецесы, росло как на дрожжах.
Прошло всего лишь пять минут, а лицо Месяца уже представляло собой жутковатую кровавую маску. Он не пытался атаковать, лишь закрывался руками и поднимался, когда очередной удар повергал его оземь. Кулаки Ратто распухли, штаны были измараны в крови соперника, но примар не собирался отступать. Вместо этого, он оседлал лежащего Месяца и с этой позиции хлестко врезал кулаком по носу нихила. От раздавшегося хруста вздрогнули все. Кроме меня. Я завороженно смотрел на лицо Ратто и видел, как стремительно темнеют глаза примара. Как что-то звериное и жестокое готовится прорваться на волю. И я сделал то, чего сам от себя не ожидал.
Я вырвался
