Овелии, и здесь всегда царил полумрак. Такой ее запомнил Оверграйт, чьей памятью он сейчас воспользовался. Сюр повертел головой.
Здесь все ему было знакомо и почему-то вызывало сильную душевную боль, причину которой он не знал.
Без звука отворилась дверь, и вошла девушка в одном коротком сером халатике нараспашку. Остановилась на пороге, запустив в комнату косой клин света. Ее неприкрытое спереди тело белело в полумраке и вызывало у Сюра желание обладать ею.
– Ты пришел, – мелодично, с волнением в голосе произнесла она. – Я соскучилась. – И как ни в чем не бывало, скинув халат на пол, прошла к кровати, на которой сидел Сюр. Залезла под простыню и легла на спину.
– Овелия? – рассматривая девушку, вопросительно произнес Сюр.
– Да, это я. Ты не узнал меня?
– Ты сильно помолодела.
– Я знаю, – ответила та. – Мы только поженились…
– А где дети?
– Дети? Их еще нет…
– Как?.. А где они?
– Во мне… Не спрашивай. Мне это неприятно. Скоро вернется Оверграйт, и моя жизнь превратится в вечную муку…
«Что между ними произошло? – задумался Сюр. – Дети от Ибрагима. Овелия еще молода и беременна, но не от мужа… – Он почувствовал, что узнать причину размолвки супругов очень важно для того, чтобы понять события, происходившие с ним в его будущем. – Ибрагим, вот кто знает…» – догадался Сюр, и по его желанию он внезапно очутился в теле инженера.
Он был в своих апартаментах, вернее Ибрагима, в крыле для старшего инженерного состава. На кровати напротив него на четвереньках стояла обнаженная Овелия. По ее лицу катились слезы. Глаза в экстазе закрыты. С губ и подбородка свисали тягучие сопли и слюна, а сзади ее имел другой мужчина, при этом он бил женщину по заднице хлыстом. Овелия плакала, стонала и просила:
– Еще, да… Да…
Ибрагим пил контейль и пьяно усмехался.
Сюру стало отвратительно от такой картины, и его снова выбросило в спальню Овелии. А затем пришла память погибшего капитана. Его неудержимо потащило в прошлое. Сюр погрузился во тьму и вылетел на свет в капитанской каюте фрегата под потолком.
Оверграйт сидел за своим столом со включенным вирткомом. На столе лежал пакет с надписью «От жены, только лично Оверграйту». Сюр посмотрел на экран и обомлел. Там было видео, на котором Овелия совокуплялась с двумя мужчинами. Один из них был Ибрагим, второго Сюр не знал, но видел в жилище Ибрагима. И этот второй просто издевался над женщиной. Кадры сменялись, и это были бесконечные безобразные сцены с участием двух мужчин и Овелии. Капитан сидел бледный, с каменным лицом, и пустыми глазами смотрел на экран. Потом поднял глаза и посмотрел на Сюра.
– Ты тоже это видел? – прошептали его губы, и сила, неподвластная Сюру, утащила его вверх, через перекрытие потолка.
Он пришел в себя на кровати, в спальне Овелии.
Пока он старался вычеркнуть из памяти увиденное им, снова открылась дверь, и заглянула женщина в сером халатике.
– Ты не ушел? – удивилась она. – Ты так быстро исчез.
Овелия уже была старше, такой, какой он увидел ее в первый раз. Красивой, зрелой женщиной. Она прошла в спальню и легла рядом. Сюр погладил ее по плечу.
– У тебя все плохо с мужем было уже с самого начала?
– Нет, – тихо ответила она. – Все стало плохо после его первого похода, после замужества. Он вернулся чужим.
– А что случилось? – спросил Сюр.
– Не хочу рассказывать, – ответила она. – Это ранит меня.
– Он увидел твои похождения с Ибрагимом и другим мужчиной? – спросил Сюр.
– Ты уже знаешь? – как-то неожиданно спокойно спросила она.
– Да, я видел кадры на вирткоме Оверграйта. Ему кто-то прислал видеофайлы.
– Это Рик, инспектор технадзора с верфей. Я ему отказала ради Оверграйта. Он снимал нас, а потом выслал мужу видеоматериалы. Оверграйт вернулся, кинул снимки мне в лицо и слушать меня не стал. Когда он после нашего бракосочетания улетел, я долго жила одна, никуда не ходила. Потом с подругой пошли в бар. Там к нам подсели Ибрагим и его товарищ, Рик. Они что-то подлили мне в вино. Я перестала соображать и стала вешаться на них. Они затащили меня в жилище Ибрагима и гнусно надругались, потом шантажировали, что если я не буду с ними заниматься этим, то они материалы отправят мужу. Пришлось скотов ублажать.
– Ты все это терпела?
– Да.
– Почему не рассказала отцу?
– Ты видел, что там было? – спросила Овелия. – Я сама просила… Что я могла сказать отцу? Что я шлюха? Я терпела, потом привыкла, а потом… мне это стало нравиться… До возвращения мужа я была как в угаре. Он не стал разводиться, это сказалось бы на его карьере… Он снова улетел, а я убила Рика.
– Ты убила Рика?
– Да, я ему отомстила.
– Муж знал об этом?
– Знал. Я рассказала, но он ответил, что ему все равно.
– А почему Ибрагима не убила? – спросил Сюр.
– Потому что он был отцом моих дочерей, только он кончал в меня. Рик сливал семя мне в рот или… В общем, ты сам все видел.
– И что ты сделала с Риком?
– Я? – Овелия усмехнулась. – Я специалист по корабельным системам. Через портал техобслуживания малых кораблей вошла в систему его флаера, на котором он облетал верфи, и сняла с реактора ограничение. Рик сел в корабль, завел двигатель. Реактор подал неконтролируемое количество топлива в двигатель, и тот рванул с места. Система компенсатора была отключена. Рик от перегрузки потерял сознание и не мог управлять флаером. Корабль врезался в борт строящегося эсминца и взорвался. Потом это признали как несчастный случай.
Сюр с пониманием покивал.
– А почему ты хотела убить мужа? – спросил он.
– Я не хотела его убивать. Я его хотела обездвижить и изнасиловать. И изнасиловала. Он бегал от меня, но однажды не убежал, я застала его врасплох, обездвижила и развлеклась с ним. Как это делал Рик со мной. После таких «утех», – невесело усмехнулась Овелия, – просто секс меня не устраивал. Я заболела… Понимаешь? Эти скоты превратили меня в похотливое животное… А Ибрагим стал меня избегать и спать со своей сводной сестрой…
– Меня тоже хочешь убить? – спросил Сюр, и Овелия кивнула.
– Ты как Рик, только скрытный. Ты сначала пришел вместо мужа, и я подумала, что ты его заменишь, а ты попользовался моим телом, разжег во мне страсть и сбежал…
Овелия скинула простыню и нависла над Сюром.
– Ты дашь мне то, что я хотела получить от Рика… – горячо зашептала она. А Сюра бросило в темноту. Он открыл глаза и проморгался. Немного успокоившись,
