камень. Подумаешь, безрассудная глупышка И Тан. Подумаешь, Вэй-гэ.
Только бы Бай Син вернулся скорее.
5
Бай Син не возвращался.
Я чувствовала себя запертой в Павильоне Семи Лепестков. Я чувствовала себя запертой во дворце. Я чувствовала себя запертой в Учении Лотоса. Я чувствовала себя запертой в застывшем ожидании. Я покорно ждала и мучила себя бесконечными вопросами.
Где он мог быть и почему не возвращался? Когда он приедет и какими будут его глаза?
Я убеждала себя быть терпеливой, но на третью ночь даже достала ту нефритовую шпильку, которой ни разу не решилась коснуться во Дворце Золотого Крыла. С ней я могла войти во Двор Бесконечности и даже подняться к Пагоде Равновесия. Если он прятался от меня там, я бы заставила его посмотреть мне в глаза и… Заколка светилась на моей ладони, обжигая кожу. Я осторожно переложила ее на одеяло и вздохнула. Теперь, когда я изучила все техники меча Трехлапого Ворона, даже она отвергала меня. Несколько минут я разглядывала ее, но больше не касалась. Конечно, я не могла воспользоваться ею. Нельзя было сердить Бай Сина сильнее, нельзя было позволить ему усомниться в моих намерениях. Смотреть, не более. Она была прекрасна, как и ее хозяин, и так же неприкосновенна. И все же она стала моим последним сокровищем. Она и нож Хуаня. Я даже не обманывала себя, говоря, что он – лишь напоминание о несдержанной клятве. Я знала, что держу его рядом с этой шпилькой, потому что в его блеске замер шепот Бай Сина: «Вернись со мной».
Каждое утро я посылала одну из служанок узнать, есть ли вести от Главы, но каждый раз получала лишь опущенные глаза и мотание тщательно уложенной головкой:
– Госпожа, должно быть, какое-то важное дело задержало Главу Бая.
– Госпожа, не расстраивайтесь.
За неделю они настолько осмелели, что начали улыбаться и даже возомнили, будто им позволено меня утешать.
Я знала, что слуги шепчутся обо мне. Коварная змея, вползающая на святую гору. Приспешница У Баолина. Жена, вдруг решившая объявить права на лучшего мужчину Поднебесной. Жена, какую пожелаешь лишь сыну кровного врага. Проклятый Ворон, забывший о собственном отце. Кто-то даже жалел меня. Кто-то презирал меня. Кто-то удивлялся и старался не попадаться мне на пути. Те, кто боялся, знали больше других. Но уж им-то следовало бы догадаться: я услышу обо всем, что они растаскивают по углам. Их зловещую госпожу мучила бессонница, и иногда она тенью бродила по дворцу, чтобы развеселить себя их историями. Но потом она возвращалась в свои покои и закрывала глаза, готовая вновь утонуть во сне.
– Нет, госпожа, никаких вестей от Главы. – В то утро, когда Бай Син вернулся, я услышала такой же ответ.
Эти две девушки были настолько наивны, что возомнили, будто я не разгадаю их ложь. Пальчики, что чуть замяли край накидки, сказали мне больше, чем их неумелые языки. Я отвернулась и отослала их прочь.
Если он и правда вернулся, я могла наконец вырваться из этой клетки.
Несколько минут я простояла у зеркала, вглядываясь в свое бледное лицо. Я не имела права потерпеть поражение. Меня ждала битва, в которой я не могла проиграть. Битва, в которой у меня был лишь один шанс, но я все еще хранила надежду.
Я отворила двери и направилась к Залу Белых Звезд.
Если нужно, я встану перед ним на колени.
Если нужно, я буду умолять.
Я увидела его, когда проходила мимо пруда Лунной Зари. Я увидела его и замерла. Холодные глаза скользнули по мне, и он равнодушно отвел взгляд. Он не остановился, даже не кивнул мне. Будто меня и не было, будто он и не заметил, будто можно было не заметить и скорее – потому, что невозможно было не заметить.
Один его равнодушный взгляд, и я не смогла сделать ни шагу. Я лишь смотрела, как двери Зала Белых Звезд впускают его и советника Ду, а потом закрываются, оставляя меня наедине со своими вопросами.
Бай Син, ты ведь дашь мне шанс?
Я так хотела, чтобы в эту секунду он вновь появился передо мной. Пусть даже не подошел, но хотя бы посмотрел на меня.
Я не могла требовать от него даже этого. Здесь я была вправе лишь просить и ждать.
Я знала, что об этом будут говорить – У Минчжу, стоящая перед дверьми Зала Белых Звезд. У Минчжу, покорно ждущая. Только все, кто будет судачить, не понимают: та У Минчжу, что вернулась на Гору Лотоса, не боялась ни их пересудов, ни его закрытых дверей.
Время текло бликами по камням. Советник Ду не выходил. Двери открывались, потом вновь затворялись, впустив чьи-то голоса. Я не оборачивалась, но ждала. Когда двери вновь распахнулись, я взглянула на небо и зажмурилась. Уже перевалило за полдень. Над нами висело солнце, обжигающее и холодное. Как время. Как его невидящий взгляд. Как моя замирающая надежда.
Спустя час голоса покинули зал. Спустя два я заметила фигуру советника Ду. Я ждала. Еще было время. У нас еще было время. Я еще могла ждать.
– Госпожа Бай…
– Вэй-гэ.
Я обернулась.
– Глава занят, он встретится с вами, как только освободится.
Я улыбнулась.
– Я подожду его здесь.
Он хотел возразить. Что ему сказал Бай Син, что он смотрел на меня почти с сожалением, будто мое ожидание было напрасным?
– Госпожа Бай, Глава вряд ли примет вас сегодня.
Бай Син не хотел, чтобы я ждала здесь. Бай Син хотел, чтобы я ушла.
– Тогда мне остается лишь надеяться, что вы ошибаетесь.
Его поклон, удаляющаяся спина. Я почувствовала, что мои руки холодеют. Бай Син не хотел меня видеть. Я не могла уйти. Я знала, стоит мне подчиниться, уйти, остаться в той запертой тишине, я задохнусь.
Я вошла в Зал Белых Звезд без стука и позволения. Слуга, не ожидавший подобной наглости, вбежал вслед за мной и в нерешительности замер.
– Глава Бай!
Я сделала восемь шагов и рухнула на колени там, где всегда преклонялись перед ним его люди.
Холодный пол тянул покачивающимся молчанием. Только по звуку смыкающихся дверей я поняла, что Глава дал знак слуге выйти.
