вновь ослушалась его приказа.
Он молчал. Я знала, он слышит меня, не может не слышать, но, как и утром, он предпочитал не замечать.
– Глава Бай, я знаю, что вы были против открытия Запретных Залов, вы предлагали мне помощь, и я отказалась. Но не потому, что я забыла обо всем, чему учил меня отец, и не потому, что я решила возродить кровавую вражду. Я открыла их, чтобы наконец покончить со всем.
Не было даже ветра, чтобы коснуться его белых одежд, кажущихся застывшим мрамором. Ни движения, ни звука, я не была уверена, что он слышит меня.
– Я заставила У Баолина поверить, что признаю его власть и не собираюсь мстить за отца. Я уверила дядю, что пойду на все, чтобы остаться рядом с братом, что ради этого я готова отречься даже от собственных родителей. Я поклялась ему, что буду свято хранить заветы предков и помогу вернуть величие Учению Ворона. Я солгала. Я никогда не собиралась помогать ему. Я открыла Запретные Залы, только чтобы узнать правду и прекратить нашу вражду. Глава Бай…
Все еще молчал. Все еще не смотрел на меня. Будто У Минчжу, выбравшая преклониться перед У Баолином, не была достойна даже его взгляда. Он тоже презирал меня? Он тоже считал, что я предала? Отца, себя, всех? Другие могли так думать. Что мне было до других, но он…
– Бай Син, – мой голос дрогнул, – если бы мой отец был достаточно смел, чтобы принять всю правду, то ничего бы этого не произошло. Наши отцы давно бы покончили с враждой, длившейся столетиями, и их дети были бы свободны.
Их дети. Мы. Маленькая У Минчжу выросла бы другой. Бай Син бы не стоял к ней спиной.
– Глава Бай, я расскажу вам все, что узнала в Запретных Залах. Вы должны поверить мне. Я никогда не отрекалась от наших отцов.
– Так зачем вы вернулись?
Низкий, холодный. Его голос, который звучал так знакомо, что совсем не пугал своим равнодушием.
– Чтобы убить девять Воронов-Солнц.
Я впервые произнесла это вслух. Я впервые могла сказать это. То, на что я решилась ночью на Утесе Восхода. То, на что я решилась, поняв, что бежать уже некуда.
«Что должно сгореть, сгорит. А что сжигает тебя, я испепелю первой».
Я вошла в Запретные Залы, только чтобы убить их. Не будет Воронов, не будет смысла в этом вечном круговороте крови и праха. Моему брату будет незачем умирать в отчаянной битве, порученной нам предками.
– И как вы сделаете это?
Его одежды пошевелились. Я затаила дыхание, готовясь поймать его взгляд. Но он лишь прошел к окну, даже не взглянув в мою сторону. Теперь я видела его профиль. Я могла видеть его – того было достаточно.
– Мне нужна ваша помощь.
– И какой помощи вы ждете?
– Девять Воронов запечатаны здесь, в Горе Лотоса, силой Божественного Цветка.
Если бы он удивился, если бы он хотя бы посмотрел на меня… Но казалось, все это не имеет для него никакого значения, будто он не слышит, что я говорю.
– Они здесь. Поэтому веками Вороны пытались истребить людей Лотоса и занять это место, поэтому мы убивали друг друга, не зная милосердия и пощады. Если бы мой отец сделал все, что должен как Глава Учения Ворона, он бы узнал об этом. Священный меч был в его руке. Ваш отец считал его другом. Если бы только мой отец выбрал идти до конца, а не сбегать, тогда он и дядя Бай Фэн давно могли бы покончить с этим, объединив силу своих мечей. Жить без вражды, в мире – об этом они мечтали, за это мой отец отдал свою жизнь. Глава Бай…
– Это вы пообещали У Баолину, покидая родное Учение? Убить Воронов и вернуть покой сердцам?
Почему в его холоде мне слышалась усмешка?
– Нет.
Он все еще не смотрел на меня, будто все мои слова были пустым полетом разорванных крыльев. В бездну. К неизбежности.
– Я поклялась дяде, что проведу его к Божественному Лотосу, лично срежу Цветок, а потом освобожу детей богини Сихэ.
– Проведете его на вершину? А для начала впустите пару тысяч воинов Учения Ворона сюда, на Гору Лотоса?
– Да, – я выдохнула ответ прежде, чем мой собственный рассудок заставил меня замолчать.
За одно это намеренье он мог бы убить меня. Но меч Лотоса не оказался у моей шеи, а его взгляд не прожег рану в моей груди.
– У Баолин так необходим вам здесь для того, чтобы убить Воронов, или чтобы разделить их силу?
Рукава его одеяний чуть покачнулись. Я не отрывала взгляда от его неподвижного лица. Пустое. Он не смотрел на меня.
– Меч Трехлапого Ворона, У Баолин принесет его с собой.
– Почему вы оставили меч ему?
– Иначе он бы не поверил мне.
– Я вижу, он и так не поверил вам, раз не отпустил вместе с мечом.
– Он поверил, что я смогу расчистить ему путь.
– И чего же вы ждете от меня?
– Я прошу вас помочь мне. Я прошу вас позволить мне уничтожить и Цветок, и Воронов. В ночь середины осени, когда встречаются солнце и луна, а энергии инь и ян сливаются, позвольте мне провести дядю на Гору Лотоса и покончить с этим навсегда.
Просить его об этом было безумием. Но это безумие было последним, чего я желала. Последним, что я могла бы сделать ради брата. Бежать было некуда, и негде было спрятать Синфу от судьбы. Я могла лишь встретить ее лицом к лицу и уничтожить. Безумие, которое было мне под силу, только если Бай Син будет стоять за моей спиной.
– Открыть Воронам Гору Лотоса? Впустить их и дать вам уничтожить Божественный Цветок?
– Да.
– Вы правда думаете, что стоило возвращаться, чтобы просить меня об этом?
– Да.
– И вы верите, что убедите меня согласиться?
– Да.
– Как?
– Потому что я знаю, что вы, как и я, хотели бы покончить с этим. Ваш отец звал меня дочерью, а я звала его дядей. Мой отец был готов доверить меня вам, потому что знал, что дружба может быть сильнее предначертанной вражды. Вы и я, мы были первыми наследниками, которых вырастили без жажды крови друг друга. Если мы не сумеем остановить этот круг ненависти, то она вскоре вновь захлестнет наши дома. А все, о чем мечтали наши отцы, будет бесследно смыто новой кровью.
– И только?
– И только?!
Я резко поднялась. Его спокойное лицо, его незнакомый тон. Я хотела увидеть его глаза. Ближе. Я хотела докричаться до него, я хотела, чтобы он поверил мне.
– Все закончится. Нашим людям незачем будет умирать. Они найдут другие причины для своей смерти, но хотя бы не из-за этой вражды. Мой брат не будет убивать ради этого. Все, что я хочу для него, – это
