глаза.
«По крайней мере, вы должны были знать, что незачем становиться передо мной на колени».
А что еще я могла сделать? Что?
Что еще я могла сказать, чтобы он услышал меня? Дело было не в том, что я могла, а в том, что он ожидал от меня.
Бай Син. Он ведь говорил так, потому что сердился. Но он говорил со мной, разве это уже не добрый знак? Лучше, чем его неподвижная спина, лучше, чем его ускользающий взгляд. Если он сердился, значит, я могла все исправить. Только бы понять, только бы он сказал, кто-нибудь сказал…
Я заставила себя подняться и дойти до кровати. Слабость раскачивала меня и шептала, что я еще не оправилась от ран, полученных в Запретных Залах.
«Будьте осторожны. Позаботьтесь о своих ранах». Шэ Яо, я не приняла ни одного лекарства, присланного им, после того разговора в Зале Девяти Солнц. Черный Змей. Я не хотела думать о нем. Не о нем. Не сейчас.
Я закрыла глаза.
«Будьте осторожны». Зачем я только обернулась? Зачем я только позволила ему провожать меня? Зачем только…
Конь тянул меня в воду, река хватала мои одежды мокрыми щупальцами. Я удерживалась в седле, крепко вцепившись в поводья. Я пыталась удержаться в седле, охваченная безумной надеждой: я успею, и вода не заглотит меня. Но чем отчаяннее я пыталась дотянуться до другого берега, тем дальше он отступал. Река растекалась бесконечной гладью, река не хотела выпускать меня. Я замерла и оглянулась. Не река, море. Со всех сторон смытые берега, смытое небо, лишь эта вода, зовущая меня в смерть. Прежде чем я успела вскрикнуть, мой конь начал превращаться в черную пучину. Он был водой, и он нес меня ко дну. Я тонула уже сотни раз. Утонуть и проснуться. Но страх наполнял мои легкие быстрее темной воды. Страх расправлял мои руки и заставлял разрывать водную сеть, утягивающую вниз. Хватит, хватит, хватит. Я знала, что не вырвусь. Закрой глаза, утони. Мой голос пытался прорваться через водоворот сна, но стоило мне отдаться течению, как над моей головой начал стягиваться лед. Река холодела и замирала. Река сковывала меня. Чем ближе подступал лед, тем острее боль сжимала виски. Не выплыть, не коснуться дна. Сон все глубже увлекал меня, сдавливая льдом. Страшно, не знаю, почему мне стало так страшно. Так страшно, что я схватила его руку и прижалась к нему. Так страшно, что Бай Син оказался в моем сне, рядом. Так страшно, что я уцепилась за него, будто он мог спасти меня, будто я могла искать в нем спасения, будто я не знала, что через несколько секунд Бай Син, которого я обнимала, окажется лишь застывшей рекой, со всех сторон сковавшей меня льдом.
– Госпожа Бай, – тихий голос вырвал меня из темноты.
Кто-то держал меня за руку.
– Госпожа Бай.
Я с трудом открыла глаза.
Сун Лин. Она была еще прекраснее, чем прежде. Я не хотела видеть ее.
– Госпожа Бай, я приготовила вам лекарство, прошу, выпейте.
Ее голос говорил мне лишь об одном – она все еще оставалась здесь, на Горе Лотоса. Все еще рядом с ним. Я знала, что Сун Лин не была его возлюбленной, и все мои домыслы росли лишь из пустой ревности. И все-таки я не хотела, чтобы она видела меня такой слабой. И все-таки я не хотела знать, что все это время она была здесь.
– Вам станет лучше, как только вы выпьете это.
Почему она говорила со мной так мягко? Почему она вообще говорила со мной?
– Я всего лишь видела дурной сон.
Я села и попыталась улыбнуться, но Сун Лин настойчиво протягивала чашу. Спорить с ней – тратить силы. Я покорно выпила настой.
– Ваши каналы энергии повреждены. Вы должны лучше заботиться о себе.
Я слабо рассмеялась:
– Вы отчитываете меня, госпожа Сун?
– Разве я бы посмела?
– Почему нет?
Сун Лин улыбнулась и опустила глаза.
– Разве кто-то посмеет говорить непочтительно с госпожой Бай?
В лицо нет, за спиной – кто же не говорил?
– Теперь и вы меня боитесь?
Сун Лин улыбнулась.
– Я боюсь лишь того, что вы не дадите мне залечить ваши раны, и Глава Бай строго спросит с меня.
– У Главы много других забот.
Прежде чем она успела возразить, я коснулась ее руки:
– Госпожа Сун, окажите мне услугу, не говорите никому, что я все еще…
– Я могу скрыть ваши раны ото всех, но только не от Главы Бая. Да и Глава сам просил проверить ваше самочувствие.
Бай Син? Послал ее сюда? После того как просто ушел? Я была бледна, но не более. С чего ему вдруг беспокоиться обо мне?
Сун Лин накрыла мою руку теплой ладонью.
– Признаюсь, когда я услышала, что Глава Бай женат на молодой госпоже У, я была удивлена, но потом Глава сказал, что его жена – это вы, госпожа Гао, и все встало на свои места.
Бай Син сам сказал ей об этом? Даже Цзянь Фэн не знал.
– Должно быть, Глава доверяет вам.
Сун Лин улыбнулась.
– Я даже подумала, что вы так поспешно покинули Гору из-за того, что узнали о браке Главы, но… на этот раз судьба не ошиблась.
Я не знала, что и ответить на это. Возможно, Сун Лин, как и ее кузен, жила в своем собственном мире, где кто-то, глядя на Гао Фэнь и господина Бая, мог представить их возлюбленными.
– Как поживает ваш кузен, госпожа Сун? – я не нашла ничего лучше, как спросить об этом, надеясь, что Сун Лин больше не станет говорить ни о судьбе, ни о браке Бай Сина.
– Ему гораздо лучше. Я уезжала с тяжелым сердцем, но эти несколько дней, что за ним приглядывал Почтенный Гу, только пошли ему на пользу.
– Вы были в отъезде, – я не сразу догадалась, – с Главой?
– Да, поэтому я и не могла поприветствовать вас раньше.
На секунду беспокойство сжало мое сердце.
– Глава Бай… здоров?
– О да. Вам не о чем волноваться.
Тогда почему он взял ее с собой? Почему он вообще уехал? Почему он посылал ее вместо того, чтобы прийти лично и сказать мне, чего он хочет?
– Что ж, я спокойна, пока вы рядом с Главой.
По ее улыбке я поняла, что она принимала мои слова за чистую монету. Возможно, она даже думала, что наш брак – не отчаянная ошибка, а «воля небес»? Возможно, она даже думала, что меня и Бай Сина связывают чувства? В каком же мире жила эта Сун Лин? Хотя какое мне было дело, считали меня коварным Вороном или возлюбленной Главы Бая? Какое мне дело, если Бай Син встречал меня, повернувшись спиной?
– Госпожа Бай, вы должны отдохнуть.
Я кивнула, лишь бы она ушла. Лишь бы все ушли, лишь бы больше никто не звал меня госпожой Бай.
