помощи у слабого пола. Ну что же, такова, видимо, ваша природа. Придется поплатиться за свою однобокость и недальновидность.
Она пинает меня носком ботинка.
– Встань, мальчик!
Я послушно вскакиваю. Нейти брезгливо смотрит на оттопыренные в паху штаны.
– Все вы одинаковые! И такие мерзкие! Наклонись ближе.
Я подчиняюсь, а она взмахивает рукой с зажатым кинжалом – еле успеваю отпрянуть. Боль пронзает лицо, сознание слегка отрезвляется. Чувствую текущую кровь – удар рассек кожу от верхней губы до левого уха.
– Ты смеешь сопротивляться? – удивляется демонесса.
Как я посмел ослушаться? Почему не позволил себя убить? Ведь мое дело – служить! Сознание словно разделилось на две части – одна по-прежнему полностью под властью Нейти, готова ради нее на все. А вторая часть видит, что это – чудовище. Красивое, бесподобное, чертовски сексуальное чудовище, но я обязан ему повиноваться!
– Дай сюда амулет! – приказывает Нейти.
Я срываю уваровит с шеи, почтительно подаю демонессе, стараясь не заляпать в крови, капающей с лица. Боль жжет нещадно, но это сладкая боль, ведь ее причинила она, моя богиня. Мое чудовище.
– Хм… Занятная безделушка. Неужели думал, она позволит ослушаться моих приказов?
Мотаю головой, как болванчик. А дело-то не в амулете! Что-то внутри изменилось после нашей первой встречи. Теперь я уже не безвольная кукла, как Вольф или Эльдар. Черт возьми, неужели раньше и я так пресмыкался? Разве так нужно служить богине? Пусть ненамного, но я стал лучше. И теперь могу не просто исполнять приказы по принуждению! Теперь я сам, осознанно, желаю выполнить все, что Нейти прикажет! Хоть она и чудовище.
– Забавно, вы все – мужчины, женщины, Республика в целом – так противитесь своему собственному счастью! – суккуба смотрит со снисхождением, – Секта преподносит вам любовь, радость, бессмертие! А вы отказываетесь от великого дара! Отрекаетесь от вечной жизни! И более того, называете пророков, принесших благую весть – злодеями! Убиваете их. Сопротивляетесь!
Под ее взглядом опять пробирает дрожь. Терпеть невозможно, демонесса слишком обворожительна. Глаза, голос, дыхание – все сводит с ума. Она чудовище, она говорит чудовищные вещи. Я должен ей служить!
– Дурачок, план относительно тебя сработал на все сто! Ты помогал, даже не осознавая этого. Великолепно!
Нет! Или да? Я не помогал ей! Но мне так жаль. Если бы я знал, как, я бы точно помог! Невзирая на то, что она чудовище.
– Повеселишь госпожу в последний раз, парень? – Нейти весело улыбается, – Доставай ствол!
Я рывком лезу в штаны, но она тут же резко одергивает.
– Пулевик, болван! Доставай пулевик!
Выдергиваю оружие из кобуры, ожидая дальнейших указаний.
– Давай сюда! Целься! И убей его! – она показывает на Вольфа, – Порадуй свою любимую Нейти! Убей!
Направляю пулевик в голову оборотня. Я знаю, что должен выполнить приказ, должен служить богине. Но нельзя убивать Вольфа. Но повиноваться ей – смысл бытия! Но убивать Вольфа никак нельзя.
Палец дрожит на спусковом крючке. Кровь из раны заливает левый глаз – он почти ничего не видит. Вольф поворачивает ко мне лицо и смотрит – выжидающе, подбадривающее, даже с благодарностью. Он рад умереть по ее слову, он ждет выстрела, как счастливый билет в страну сбывшейся мечты.
Именно это и отрезвляет. Нельзя убивать Вольфа.
Нейти хмурится.
– Да что ж с тобой не так? Ты какой-то дефектный! Не голубой, часом?
Она поднимается со своего места.
– Ладно, я не настолько кровожадная, чтобы так тебя истязать, – демонесса смеется над собственной шуткой, – И сама справлюсь!
Девушка достает пулевик, направляя его в голову Вольфу.
Выстрел!
Оборотень падает, отброшенный назад, на его лбу – безобразная дыра. Брызги крови летят во все стороны, несколько капель попадают на меня. Я не успеваю сообразить, что это такое, и проглатываю кровь Вольфа вместе со слюной.
Желудок едва не выворачивает, и это отрезвляет еще больше. Да она не просто чудовище, она же тварь, каких днем с огнем не сыщешь! Но эта тварь – лучшая часть моей жизни!
Так и не опуская оружие, поворачиваюсь к Нейти.
– О! Да ты опасен! – суккуба принужденно смеется, – На самом деле, так даже интереснее! Знаешь, почему?
Я не хочу отвечать, но помимо воли мотаю головой.
– Во первых, ты ни за что не сможешь в меня выстрелить, просто потому, что ты – мужская свинья, и для тебя главное в человеке – сиськи! А во-вторых, и это очень забавно, я не боюсь смерти, ни капельки. Совсем.
Она смотрит с довольным видом, оценивая эффект от своих слов. Я понимаю ее речь с трудом, в голове продолжается просто невообразимая чехарда мыслей и образов.
Богиня. Чудовище. Нельзя. Приказ. Убить. Служить. Неостановимый калейдоскоп повторяющихся по кругу видений проносится перед затуманенным мысленным взором.
– Если я умру, – продолжает между тем суккуба, – Я снова воскресну. И опять! И еще раз! Потому что это и есть бессмертие! Это то, от чего вы, глупцы, отказываетесь! А я – знаю, что буду воскрешена. Я буду жить вечно!
Безумная тварь. Как бы мне хотелось стать таким же, раствориться в ее безумии, слиться с ней навечно. Быть рядом всегда.
– А теперь ты посмотришь, как умрет второй дружок!
Нейти направляет пулевик на голову Эльдара.
Выстрел!
Я не осознаю, что произошло. Девушка падает на пол, ее лицо обезображено рваной раной. Магистр Эльдар с горестным криком срывается с места, обхватывая голову Нейти дрожащими руками. Магия струится между пальцев, но исцелить дыру в голове в силах разве что всевышний.
– Что ты наделал! Ты ее убил! – он смотрит на меня с животной ненавистью, – Дурак! Болван!
Старик склоняется над демонессой, его сотрясают горькие рыдания.
Смотрю на тело Нейти в последний раз. Красивая женщина, возможно самая красивая из всех, что я видел. Но теперь в ней нет никакой богоподобности. Аура величия исчезла.
Отхожу в угол комнаты, опускаясь на пол. Мной овладевает совершенное безразличие. Я полностью опустошен. Теперь я совершенно уверен, что в дальнейшей жизни не случится ничего, что сравнилось бы с Нейти.
Что же я сделал? Это даже не самоубийство. Хуже. Это как отрезать себе язык, выколоть глаза и уши, а потом отрубить руки и ноги. И все, дальнейшее существование бессмысленно, безрадостно и приносит только мучения.
Я убил все лучшее, что случалось в моей жизни. И могло бы еще случится. Я не убил себя, я уничтожил свою душу. Остался только маленький, едва тлеющий огонек, нужный для поддержания тела в дееспособном состоянии.
Прошло, должно быть, немало времени. Я терял сознание от усталости и кровопотери, потом снова приходил в себя. В таком виде нас и застали солдаты Республики. Мертвый оборотень с простреленной головой. Сошедший с ума старый целитель, безутешно рыдающий над обезображенным трупом красавицы. И я, с рассеченным лицом и пустым, ничего не выражающим взглядом.
Помню, что у меня забрали оружие. Вопящего и сопротивляющегося Эльдара уволокли прочь под руки. Прибежал лекарь, на скорую руку обработал мою рану. Я не обращал на внимания на боль, даже когда маг прижег плоть едкой мазью.
Потом в комнату вошел генерал Хартман. Он осмотрелся, пожав плечами остановился возле меня.
– Может быть, ты сможешь объяснить, что здесь произошло? – произнес генерал с нажимом, – Кто убил здоровяка? Что случилось с магистром? И кто, черт возьми, эта баба?
Баба… Баба! Я хохотал долго, не переставая. Я смеялся в лицо Хартману. Смеялся, когда прибежала команда санитаров. Хохотал, пока мне делали укол успокоительного. Истерический смех покинул меня только вместе с остатками сознания.
***
Внешняя стена Бастиона восстановлена в невероятно сжатые сроки. Ворота – наглухо закрыты на все замки и засовы. Стража на стенах удвоила бдительность, новый гарнизон крепости постоянно находится в полной готовности к отражению внезапной атаки.
Впрочем, есть и другие способы покинуть Пруссию, не открывая ставни главных ворот. Один из доступных вариантов – небольшой лаз, начинающийся в подвале охранной башни западной стены и заканчивающийся небольшим, в пол-роста, проходом в стене, на высоте пяти метров от земли. Когда лаз не нужен, или в случае опасности, он наглухо закупоривается каменными плитами. Ну а сейчас его специально открыли, сбросив к земле удобную веревочную лестницу.
Я спустился вниз, не без труда удерживаясь от падения. На спине болтался рюкзак с керамической урной – единственный груз, не тяжелый, но хрупкий.
Следом за мной спустилась Анжела, я, как мог, постарался подстраховать девушку, придерживая нижний конец лестницы, чтобы не болталась.
Оказавшись на земле, чародейка благодарно кивнула, решительно направившись прочь от стены. Я поплелся следом.
Зрелище мы представляли собой то еще! Девушка-маг, что еле передвигает ноги
