— Я верила, пап, — возмутилась Юлиана.
— Ты моя хорошая, — обнял я её.
Животы у нас уже урчали. Зря я наверно не взял ничего покушать, понадеявшись на улов.
Наш повар Юлиана бухнула в рыбную похлёбку целую луковицу, посыпала перчику, соли, попробовала всё это на вкус, потянув время, и разрешила снимать котелок с костра.
— К столу, — пригласил я всех отужинать, когда небо уже потемнело. С озера повеяло сыростью, и свет нам давал только костёр.
— Вкусно, — хлебала Юлиана ложку за ложкой, надеясь всё скушать и попросить добавки. Только вот она ещё не знает, что в котелке ничего не осталось.
— И правда, вкусно, — улыбнулась аппетиту дочки Алиса.
— Хочу потом ещё в поход сходить, — сказала Юлиана с полным ртом. — Мы же пойдём?
— Сходим, — пообещала ей Алиса. — Следующим летом.
Покушав, мы уложили заклевавшую носом Юлиану спать, а сами остались у костра, сидели мы, обнявшись, любуясь природой, и звуками кряканья разбушевавшихся уток.
— Извини, что твой день рождения получился таким неказистым. Я знаю, ты хотела другого, — постарался я сгладить вину.
— Замолчи, — ласково прикрыла она мой рот ладошкой. — Мне всё понравилось, — положила она голову мне на плечо. — Спасибо тебе.
Утром, мы собрались и отправились в обратный путь, застал меня звонок телефона на середине пути. Номер звонившего не высвечивался.
— Алло? — Взял я трубку. — Кто это?
— Здравствуй, Семён, — сразу узнал я голос. Это была моя мачеха.
— Людмила Ильинична, не сказал бы, что рад вашему звонку, — заледенел мой голос. — Вы захворали или небо упало на землю?
Алиса что шла рядом беззастенчиво подслушивала. Кулак же у моего носа говорил о том, чтобы я не дурил и не портил отношения ещё больше.
— Я хочу извиниться, Семён.
— Вот те на! — Словно обухом ударили меня по голове. — С чего бы это?
— Я повзрослела.
— Вы всегда были старухой.
— Семён! — Зашипела на меня Алиса.
— В общем, я извинилась, поганец! — Вновь стала она прежней, а то её мёртвый голос меня немного пугал. — Отныне у нас вооруженный нейтралитет. Я не лезу к тебе, а ты ко мне. Уяснил?
— Согласен, согласен, — выкручивала мне ухо Алиса, заставляя быть добреньким. — Будет тебе нейтралитет, карга старая, — успел я сказать, прежде чем женушка закрыла мне рот.
— Ох, и дрянцо же ты этакое, — заметила мачеха, прежде чем положить трубку.
— Что-то странное у моих родственников творится, — почесал я затылок, приготовившись выслушать очередную сентенцию о правильном поведении от Алисы.
* * *
— Внимание, внимание, внимание! Срочное сообщение Императора, — слышалось из всех телевизоров и радиоприёмников страны. — Сегодня Турция и Китай объявили нам войну, — звучал мощный бас Василия III из динамиков. — Их воиска перешли границы и громят наши города и сёла. В связи с этим на военную службу призываются все мужчины старше шестнадцати лет, годные к военной службе. А также все кудесники, чей возраст перевалил за планку четырнадцати лет. Защитим нашу родину! Не посрамим. Аминь.
Помимо этого Император запретил любые внутренние междоусобицы и дуэли. Вот чего бы ему этого раньше не сделать?
* * *
Повестка наконец-то пришла. Информация с фронтов в наши края приходила противоречивая, но, похоже, нас громят со всех сторон.
— Ну, что там? — Нетерпеливо спросила Алиса, закусив губу.
— Военное ведомство одобрило мою заявку и теперь я вместе со своей дружиной и теми из холопов кто захочет вступить к нам — самостоятельное подразделение, а именно полк воздушной дивизии, приписанный к седьмой армии южно-турецкого фронта.
— А я?
— Они согласились не разделять мужа и жену, так что теперь ты главный лекарь нашего полка, — обнял я её.
— Уф, — выдохнула она с облегчением. — А я боялась.
— Пора собираться, — кивнул я. — Нам приказано вылетать немедленно. Все силы нужны на фронте.
— Михаил, — обратился я к Жуку, что и принёс письмо из штаба армии. — Предупреди всех. У них есть два часа на сборы и прощание.
Он кивнул и ушел. Сборы были не долгими. Всё давно собрано.
— Мам, не уходи. Пап, — хныкала Юлиана, не хотевшая нас отпускать ни под каким предлогом. — Заберите меня с собой. Ну, пожалуйста, — рыдала она в три ручья. — Не оставляйте меня одну… Хнык, — глотала она слёзы.
— Милая, — присела на корточки перед ней, Алиса, крепко обняв. — Мы же это уже обсуждали. Помнишь? Звёздочка ты наша, — собрала её слёзы губами мать. — Не плачь. Мы оставляем тебя за главную. Ты должна быть сильной. Люди должны видеть, какая ты молодец и равняться на тебя, моя хорошая. А Ефросинья тебе в этом поможет. Ты ведь не подведёшь нас? Покажешь тут всем?
— Я не хочу быть главной! Я хочу с вами, — тёрла она кулачками глаза. — Папа.
— Мама права, Юлиана, — мягко обнял я дочку, чувствуя, как её тело содрогается от рыданий. — Ты наше солнышко. Покажи нам, какая ты умница и отпусти нас. Ты же уже взрослая девочка, ведь так? Мы будем тобой гордиться?
— Да, — промямлила она. — Вы только возвращайтесь поскорее, ладно? — Перестала она рыдать, выпуская нас из своей хватки и с надеждой заглядывая нам в глаза.
— Конечно, ты и моргнуть не успеешь, как мы вернёмся, — пообещали мы и, покинув её, поднялись на борт дирижабля. Все ждали только нас.
* * *
— Я не понимаю, зачем мы вам понадобились, кхе-кхе. Извините, чёртов кашель, — встречал гостей Андрей Георгиевич Потапов. — Нас в чём-то подозревают?
Семён Андреевич оставил его за главного, наделив старика холопа немалой властью и посвятив во многие секреты, так что он его не подведёт, чего бы ему это не стоило.
— Рутинная проверка, — улыбался лощеный хлыщ из тайной канцелярии Императора. — Вам не о чем беспокоиться, старче. Поберегитесь лучше. Мы сами тут всё осмотрим.
Напарник лощеного нервировал Потапова куда больше, с подозрением вертел тот головой в разные стороны. Один глаз у него был постоянно полуприкрыт, и выходило, что он всегда насмешливо щурится.
— Боюсь, мне придётся присутствовать, — развел руками Андрей Георгиевич. — Не знаю, что вы ищите тут, но пускать вас в наши дома, давая вам возможность подбросить нам что-нибудь или спереть, я не могу.
— Мы что, похожи на воров? — Сразу слетел лоск с лощеного.
— Вы похожи на лис, которые заявились в курятник, пока хозяева отсутствуют, — отпарировал холоп. — Веры вам нет.
— Он нам не помешает, — веско сказал тот, что с косым глазом. — А может даже помочь.
— И в чём же вам нужна помощь? — Покряхтел старик, с неприязнью осматривая незваных гостей.
— Может, подскажете нам, кто мог сбросить на особняк Гончарова авиационную бомбу, убив при этом хозяина дома, когда Император ясно приказал закончить все междоусобицы?
Эпилог
— Лорд Дрейк, — обратился к адмиралу Английского флота стюард. — Виден берег.
— Передайте капитану, что я сейчас буду, — заканчивал трапезу один из столпов туманного королевства, утирая губы кружевной салфеткой.
— Как прикажете, — поклонился ему стюард и вышел.
— Вот эти дикари удивятся, когда мы высадимся на берегах их части чёрного моря, — хмыкнул Лорд Кавендиш, принимающий трапезу за одним столом с адмиралом. — Смертельно удивятся.
— С нашей стороны было бы ошибкой не вмешаться в эту войну, — довольно отставил пустое блюдо из-под пирога с патокой, Дрейк. — Пока русские будут проливать кровь турками и китайцам, мы заберём у них Одессу, Севастополь, Бердянск и Таганрог.
Конец книги
