больше нечего, – оскорбился Чэнь Ло.
Он сел к столу и сделал вид, что собирается чистить меч, на самом же деле прислушивался к доносящимся из комнаты Сяоциня звукам. Сначала там что-то шуршало, потом стало плескаться. Чэнь Ло выждал ещё немного, встал на четвереньки и осторожно, стараясь двигаться бесшумно и даже не дышать лишний раз, пополз в комнату Сяоциня.
Лохань стояла за деревянным щитом, который принесли слуги, так что видеть Чэнь Ло мальчишка не мог. Грязная одежда валялась на полу. Чэнь Ло собрал её всю и так же, ползком, вернулся обратно в общую комнату.
На то, чтобы вытряхнуть пожитки из короба, много времени не ушло: Сяоцинь распродал почти все травы.
Чэнь Ло запихнул грязную одежду в короб, подумал и отправил туда же одежду аптекаря Сяна, после чего вынес короб из номера, отдал слугам и велел его сжечь. Слуги заткнули носы пальцами и понимающе покивали: воловья лепёшка действительно воняла.
Чэнь Ло размышлял, что делать дальше. Возвращаться в номер и выслушивать ругань Сяоциня, который скоро обнаружит пропажу, ему не хотелось. Оставлять мальчишку одного он не боялся: не поскачет же тот по гостинице голым, скорее уж во что-нибудь завернётся, будет сидеть и ждать его возвращения. Чэнь Ло купит всё что нужно и поставит его перед фактом: или переодевайся, или голым иди. Сяоцинь, конечно, начнёт браниться, но переодеться всё равно придётся. Чэнь Ло покивал собственным мыслям и отправился покупать одежду.
– Хочу купить дорожную одежду для брата, – сказал он торговцу тканями. – Что-нибудь неброское и немаркое.
– Сколько лет вашему брату, молодой господин? – осведомился торговец.
Чэнь Ло о возрасте мальчишки знал только приблизительно, поэтому указал ладонью себе на середину плеча:
– Вот такого роста.
Торговец, вероятно, решил, что одежду покупает Чэнь Ло вовсе не для брата, а для какого-нибудь луаньчуна [45]. Ухмылка его стала глумливой, и он выложил на прилавок несколько одеяний, при взгляде на которые Чэнь Ло перекосило: такую и не всякая «мёртвая пташка» в цинлоу надела бы! Лицо его побагровело гневом, он резко спросил:
– Ты что, оглох? Я велел показать тебе дорожную одежду, а не тряпки для шлюх! Ты хочешь оскорбить моего брата?
Торговец пошёл на попятную:
– Что вы, что вы, молодой господин! Я, верно, вас неправильно понял.
– Я разве говорю с акцентом? – ещё больше разозлился Чэнь Ло. Неужто и этот намекает на «деревенщину»?
– Что вы, что вы, молодой господин! – уже испугался торговец. – Вы говорите на языке Чанъаня лучше, чем жители столицы!
Он проворно разложил на прилавке другую, уже приличную одежду подходящего размера и цвета. Чэнь Ло выбирал придирчиво. Одежда ещё должна быть и крепкой: они лишь четверть пути прошли, кто знает, какая дорога ждёт их впереди? Ему приглянулась одежда схожего с его собственным цзяньсю покроя – тёмно-синего цвета. Он указал на неё торговцу и велел подобрать под неё шапку подходящего цвета и мяньшу. Когда это было исполнено, Чэнь Ло добавил к покупке ещё нижнюю рубаху и штаны – для себя и для Сяоциня – и бросил на прилавок золотой слиток. Сдачи, к разочарованию торговца, он дождался: ему ещё нужны были деньги, чтобы купить два дорожных короба приличного вида.
Если Сяоцинь будет прилично одет и вместо помятого страшилища у него за спиной будет новёхонький плетёный короб, разве кто-то примет его за деревенщину?
Чэнь Ло сложил покупки в один из коробов и пошёл обратно в цзюлоу, гадая, сколькими новыми бранными словами пополнится его словарный запас на этот раз.
65
О красоте лица переживать ли?
«Как я и ожидал», – подумал Чэнь Ло, когда Сяоцинь, закутанный в одеяло (одни глаза торчат), встретил его заливистой бранью:
– Куда ты дел всю одежду?
Вероятно, он обыскал весь номер, пока Чэнь Ло не было, но довольствоваться пришлось гостиничным одеялом, потому что «вор» унёс даже носки.
– Сжёг, – честно сказал Чэнь Ло.
– Сжёг?! Мою одежду?! Ты сжёг мою одежду?! – задохнулся от гнева мальчишка.
– Я купил тебе новую, – добавил Чэнь Ло примирительно, уклоняясь от того, чем стал швыряться в него Сяоцинь: подушки, подголовник, ковшик и даже дяньцзяо [46], но последнее не долетело, потому что силёнок у Сяоциня не хватило. – Тебе она ничего стоить не будет, я потратил свою долю.
– Не подходи ко мне!!!
Чэнь Ло остановился и высоко выгнул бровь. Он всего лишь хотел отдать узел с одеждой. Что за чрезмерная реакция?
– Нечего так вопить, ещё решат, что я тебя… бью, – запнулся он. У него чуть с языка не слетело: «насилую».
Он положил одежду на пороге комнаты и попятился, поднимая руки. Происходящее его немало покоробило, а вкупе с грязными намёками торговца одеждой порядком рассердило. Неужели он выглядит настолько распутным, что его можно обвинить в подобных мерзостях?
– Из-за этой одежды, – сказал Чэнь Ло, хмуря брови, – меня приняли за деревенщину.
– А разве не из-за того, что ты раззявил рот и чуть не упустил собственный меч? – ядовито спросил Сяоцинь, глядя на узел с одеждой так, точно это была свернувшаяся в клубок гадюка.
Чэнь Ло предпочёл это не комментировать. Он вернулся к себе, взял тот короб, что побольше, и стал перекладывать в него свои пожитки – не считая нового исподнего, сломанная маска Чэнь Юя, завёрнутая в тряпицу стрела и сяньдай с несколькими крупицами соли.
На задней стороне короба была специальная петля для дополнительных вещей, скажем, зонта, и Чэнь Ло привязал туда колчан со стрелами.
Он покосился в сторону комнаты мальчишки – как-то подозрительно тихо стало – и заметил, что одежда с порога исчезла. Чэнь Ло усмехнулся, расслышав, как Сяоцинь шуршит свёртком и вполголоса бранится:
– Аптекари в такой одежде не ходят. А эта мяньша только для наёмного убийцы годится.
– Богатые аптекари одеваются прилично, – сказал Чэнь Ло.
– А ты не подслушивай!!!
Чэнь Ло опять усмехнулся и продолжил складывать вещи, размышляя, что ещё может понадобиться им в дороге – когда они будут пересекать пустыню, до которой всего два города и одна застава, если верить карте. Лучше всего прибиться к какому-нибудь каравану или нанять проводника и лошадей, но караван, надо полагать, обойдётся дешевле. Прикупить стоит плащи и широкополые шляпы, чтобы защищали от знойного пустынного ветра. Чэнь Ло не хотел, чтобы его лицо обветрело.
– Это ужас что такое, а не одежда! – сказал Сяоцинь, выходя из комнаты и дёргая себя то за рукав, то за полу.
Чэнь Ло окинул его оценивающим взглядом. Одежда села как надо и шла к жёлтым глазам мальчишки, делая их цвет ещё ярче. И мяньшу он, конечно же, повязал, хоть она «только для наёмного убийцы годилась».
– Слушай, – сказал Чэнь Ло, подумав, – нечего стесняться веснушек. Они тебе даже к лицу.
На лице Сяоциня отразился такой ужас, что Чэнь Ло даже пожалел, что вообще об этом заговорил.
– Откуда ты знаешь, что у меня веснушки? – задохнулся мальчишка. – Ты… ты подглядывал за мной, когда я мылся?!
– Ага, во все глаза, – насмешливо отозвался Чэнь Ло. – Не глупи. Тогда, во время обвала, увидел. Твоя мяньша спала, я повязал её обратно, ну и заодно проверил, живой ли… Так ты из-за
