свет клином сошелся… Что в тебе такого особенного?
– Я единственный в мире стреломант, – шуткой ответил я.
Ника махнула рукой, кидая в меня клочок пены:
– Я серьезно вообще-то.
– Да ничего во мне нет, – пожал я плечами. – Ну разве что я «алмаз», как ты сама говорила… Вот и все.
– Надо полистать Сеть про более ранних «алмазов», – пробормотала Ника, ворочаясь с боку на бок и заставляя воду идти волнами. – Может, каждый раз, когда они появлялись, тоже мир вставал с ног на голову?
Мы валялись в ванне, пока вода не остыла. После этого приняли душ и вылезли из ванной если не обновленными, то как минимум чистыми. Из шкафа с полотенцами Ника вытащила два: одно красное, другое белое. На красном была вышита черными нитками буква «Н». Не удивлюсь, если у них тут даже полотенца именованы под каждого члена клана.
В соседнем шкафу, который я даже не заметил, – настолько ловко он маскировался под стену, – нашлись халаты. Точно такие же – красный с черным и белый. Пришлось надеть его, потому что моя собственная одежда уже даже на половые тряпки перестала быть похожа.
– Пойдем в холл, – сказала Ника, расчесав волосы. – Наверняка деда там сидит, послушаем, что он нам скажет.
– А что он может нам сказать?
– Вот и узнаем, – улыбнулась Ника и вышла из ванны.
Еще только спускаясь по лестнице в холл, мы услышали два голоса. Один без сомнения принадлежал патриарху, второй был моложе, но тоже сильный и властный. Незнакомый.
В холле, несмотря на теплую погоду, горел камин, потрескивая дровами, а в двух кожаных тяжелых креслах перед ним сидели два человека с пузатыми бокалами в руках и початой фигурной бутылкой на столике между креслами.
Одним из них был патриарх Оро Висла.
Вторым – Себастьян Ратко.
Будь у меня лук и хотя бы одна стрела, она бы, скорее всего, оказалась у папаши в горле раньше, чем я бы понял, что, собственно говоря, делаю. Но стрелы у меня не было. У меня не было даже лука, потому что я совершенно позорно оставил его в ванной, полностью уверенный, что уж в клан-холле Висла мне ничего не угрожает! Расслабился, называется, повелся на показное спокойствие Ники!
Кстати, а почему Ника так спокойна? Она что, еще не увидела его? Да нет же, точно увидела!
А потом я присмотрелся и понял, что сидящий в кресле мужчина – это не Себастьян Ратко. Просто он похож на него как две капли воды, с той лишь разницей, что у него нет шрама на щеке и глаз, по словам Ники, выбитый аэромантом на дуэли, был на месте. Эти факты говорили о поддельности папаши намного красноречивее, нежели простая мысль о том, что после сегодняшней стычки вряд ли Оро Висла стал бы приглашать Себастьяна к себе в гости.
Все-таки я им не доверяю. Им всем. Вообще всем.
Ника ухватила меня за руку и слегка потянула на себя, будто боялась, что я сейчас вцеплюсь псевдопапаше в глотку.
– Это не Себастьян! – жарко выдохнула она. – Он просто похож!
Я кивнул:
– Я уже понял. В следующий раз одергивай меня пораньше: если бы со мной были лук и стрела, он бы уже был приколот к креслу, как жук в коллекции энтомолога.
– Ты слишком много о себе мнишь, – улыбнулась Ника. – В этот раз ты действительно слишком много о себе мнишь. Дядя Дик, здравствуй!
Это она уже двойнику моего папаши крикнула с последних ступенек лестницы. Он прервал разговор с патриархом, повернул голову в нашу сторону и улыбнулся:
– Здравствуй, красавица! Выглядишь, как всегда, просто отлично!
– Ой, да ладно! – засмеялась Ника. – Как обычно выгляжу, да еще и после ванны, в халате… Да ну тебя, в общем!
Мы спустились окончательно, и Ника с удовольствием обнялась с Диком, ради этого поднявшимся с кресла. Смотрелось это комично, ведь Ника ему едва до груди доставала, – дядя Дик оказался настоящим великаном, точно, как и Себастьян, но это было не так заметно, пока он сидел.
– Серж, это дядя Дик, – познакомила нас Ника, отлипнув от гостя. – Дядя Дик, это Серж. Я так полагаю, вы здесь из-за него.
– Приятно познакомиться, молодой человек. – Дядя Дик с серьезным лицом протянул мне ладонь. – Только прошу: без «дяди». Просто Ричард или Дик. И лучше сразу на «ты».
– Добро, – согласился я, пожимая сухую, шершавую, будто обветренную ладонь.
– Ричард наш союзник, – пояснил Оро, безошибочно прочитавший ситуацию. – Он из клана Беловых, аэромантов.
– А почему он?..
Я не договорил вопрос до конца, потому что не был уверен, что Ричард в курсе всей ситуации. Вместо этого я максимально выразительно поднял брови, чтобы кто-то из Кровавых закончил его за меня.
– Почему я так похож на Себастьяна Ратко? – вместо них переспросил Ричард. – Потому что он мой брат. Мой единокровный брат.
Я немного постоял, прикидывая генеалогическое древо. Потом поднял палец в потолок:
– То есть ты – мой дядя?
– Сводный, – кивнул Ричард. – Если такие вообще бывают, конечно.
– Так а почему ты Белов, а не Ратко? И почему ты аэромант?
– Я родился сенсом, и, мало того – я родился со склонностью к другой линии. Поэтому путем династического брака с Сарой Беловой я перешел из клана Ратко в клан Беловых, сменив фамилию и линию, а заодно укрепив связь между родами.
– Я тебе рассказывала, – шепнула Ника. – Те самые редкие межклановые браки.
Я кивнул, показывая, что понял, о чем она.
Интересно, как вообще передается реадиз внутри клана? Как можно родиться со склонностью к другой линии, нежели все остальные члены клана? Что отвечает за то, каким родится человек? И дело ли тут в рождении или все детство и юношество человека тоже определяют, к какой линии он в итоге будет склонен? Не зря же ведь тесты на реадиз проводятся именно в восемнадцать лет… Почему бы не тестировать сразу едва только родившихся младенцев?
Ах да… Кома и все такое. Сам же проходил через это. Проведи такое с младенцем – и он гарантированно не выкарабкается.
– Деда, мы можем потом поговорить с глазу на глаз? – спросила Ника, обращаясь к патриарху.
– Не нужно, Ника, – со вздохом махнул рукой тот. – Я уже понял, где и в чем оплошал… Ну да сделанного не воротишь, как говорится. Старый я уже, голова работает вовсе не так хорошо, как раньше.
– Ой, хватит… – скривилась Ника. – Дядя Дик, как я понимаю, тоже здесь не ради бокала коньяка?
– Коньяк
