рук! Да хватит! Он за последнее время столько раз уже был к ней близок, что казалось глупым так переживать только о той, напророченной сюжетом. Конечно, именно тот вариант был самым гадким. Шен до сих пор кривился, вспоминая прочитанное в новелле. Даже насланный Глубинной тьмой сон был несколько зацензурен по сравнению с тем, чем на самом деле разразился-извратился писака Ер. И все же бегать вокруг главного героя на задних лапках, боясь ему слова лишнего сказать или как-то его разочаровать, порядком надоело. В конце концов, он его учитель. И как учитель вполне со своими обязанностями справляется. Давно уже не измывается, даже время от времени прививает кое-какие навыки, помогает ценными советами, следит за его совершенствованием. Нормально. Нет причин для ненависти. Этого довольно.
Конечно, в сюжетном будущем еще были моменты, из-за которых ненависть главного героя к главному злодею нарастала, а последний продолжал держать планку главного злодея вплоть до своей бесславной кончины. Но Шен собирался этих моментов успешно избежать. А пока что хватит и того, что он уже делает.
[+50 баллов к злодейскому образу. – 100 баллов крутости главного героя. – 50 баллов морали главного героя. +20 баллов к силе злодейской ауры. Потерян предмет «Целительный кулон Поляны тысячи духов». Рейтинг главного злодея повышен], – сухо перечислила Система.
Раздраженный, Шен вышел в сад возле дома. Остановившись перед невысоким кленовым деревом, не полностью сбросившим свою яркую оранжево-алую листву, он глубоко вздохнул, точно прогоняя наваждение, и понял, что в последнее время как-то резко на все реагирует. Стоило бы слегка отстраниться и действовать с большим спокойствием. Почему он позволил так задевать себя, словно за живое? Мог же сказать себе: «Это меня не касается!» – и действовать более рационально, как персонаж в игре, более отстраненно. А вместо этого позволил себе утопнуть в иррациональных эмоциях. Вот что ему стоило просто сказать Алу, что он сожалеет? Да, бессмысленно, но не было бы никакого конфликта с ним. Вместо этого ему потребовалось столько лишнего текста, чтобы в конце концов свести на нет свою же кропотливую работу по восстановлению хороших отношений с главным героем. Никакой последовательности действий!
Шен прислонился спиной к клену и повернул голову к небольшому искусственному прудику. На завтра была назначена свадьба молодого господина Гура. Скорее бы пережить это событие и убраться отсюда, забыв все словно страшный сон.
Взгляд Шена скользил по затянутой ряской воде, пока не наткнулся на развевающуюся на ветру голубую ленту. Медленно подняв взгляд, он увидел на противоположной стороне пруда богиню-демоницу Лэйвор.
– Зачем ты приходил ко мне? – увидев, что он ее заметил, спросила она.
– Хотел спросить, известно ли тебе, кто наложил проклятье на твоего сына?
Красавица слегка нахмурилась.
– Точно мне это неизвестно, – потерев подбородок, произнесла она. – Однако могу с определенной уверенностью сказать, что наложить проклятье на моего сына, пусть он и человек, было бы далеко не каждому под силу. Так что это либо очень сильный шаман, либо… человек, связанный с ним родственными узами. – Когда она произнесла последнее, глаза ее потрясенно блеснули.
Она в нерешительности замерла на месте.
– Почему ты не убила меня?
Лэйвор подняла взгляд и посмотрела прямо ему в глаза.
– Знаешь… – печально произнесла она, – я мечтала только об одном: чтобы тот человек еще раз посмотрел на меня тем самым взглядом. Не следовало желать большего, поддавшись на провокации Шена… Теперь же… до конца своих дней никогда он не сможет меня увидеть.
– Так почему же ты не убила меня?
– Потому что ты не Шен! – вспыхнула Лэйвор. – Ты совершенно другой человек!
Шен, потрясенный, застыл.
Лэйвор криво усмехнулась.
– Прощай, – произнесла она. – Нам с тобой больше нечего обсуждать.
Она грациозно развернулась и скрылась за стеной бамбуковых деревьев. Шен какое-то время продолжал стоять, бездумно уставившись ей вслед.
– Шен! Ше-е-ен!
Со стороны хозяйского дома к нему приближался Муан.
– Что? – спросил тот, отвернувшись от пруда. – Ты выглядишь взволнованным. Что-то случилось?
– Только то, что я узнал, кто проклял Агена!
– Вот как? И как же ты это узнал?
– А ты не должен сначала спросить – кто? – удивился Муан. – Ладно. Мне еще вчера показалась странной оговорка господина Гура, когда он резко заявил, что шаманка не знает, кто проклял его сына. Я был очень терпелив и поспрашивал слуг, и мое старание вознаградилось: одна служанка все-таки сдалась и поведала, что ходят слухи, будто Агена проклял его отец. Говорят, именно так сказала шаманка. Поэтому тот так резко и реагирует.
– Хм. Ну, неудивительно, что бедная служаночка сдалась: с твоей-то внешностью.
Муан нахмурился.
– Это все, что ты можешь сказать мне по этому поводу?
Шен пожал плечами.
– Что-то ты не выглядишь удивленным. Только не говори, что уже знал об этом!
– Ладно, – произнес Шен и замолчал.
Муан какое-то время смотрел на него, постепенно раздражаясь.
– Да ты смеешься надо мной!
– Ты же сам просил не говорить.
Муан тихонько зарычал от злости. Шен, однако, подобную «угрозу» хладнокровно проигнорировал.
– Волчара! – позвал он. – Иди сюда, нам пора!
– Куда? – уточнил Муан, наблюдая, как большой серый дух медленно выплывает из дома, грациозно спускаясь по ступенькам и помахивая хвостом.
– Надо потолковать с его отцом.
Развернувшись, Шен направился прочь из поместья.
Муан окликнул его:
– Куда ты? Господин Гур у себя.
– Не с этим отцом. С биологическим.
Хозяин пика Славы нагнал его и пошел рядом.
– Что ты имеешь в виду?
– Именно то, что сказал… Э-э-э… – До Шена дошло, что слово «биологический», равно как и наука биология, здесь могут быть не в ходу. – Я имею в виду настоящего отца.
– Настоящего?
Шен вышел за пределы поместья и довольно быстро продвигался по улице, что несколько раздражало Муана, бегущего рядом и ощущающего себя вторым Волчарой.
– Погоди! – он не выдержал и схватил его за локоть, сжал и развернул к себе. – Может, объяснишь все толком?
Шен опустил взгляд на пальцы, зажавшие в тисках его локоть, а затем, приподняв бровь, вновь посмотрел Муану в лицо. Его взгляд недвусмысленно намекал, что если Муан продолжит в том же духе хватать старейшину пика Черного лотоса, то придется им все-таки разбираться на дуэли. В конце концов, благодарность благодарностью, но это не значит, что теперь с ним можно вести себя так бесцеремонно. Посмотрит кто со стороны – сразу поймет, кого из них двоих не стоит воспринимать всерьез. Это не дело.
Муан разжал пальцы и даже поднял обе руки вверх, словно спасаясь от этого злобного взгляда. Но при этом продолжал так нагло ухмыляться, своим видом полностью обесценивая все старания Шена по созданию злодейского образа.
Выдохнув, Шен вернулся к своему стандартному, чуть высокомерному виду и принялся объяснять, на сей раз продолжая путь по улице чуть медленнее.
– Настоящий отец Агена – именно тот слепец, которого мы встретили.
– Что? Откуда тебе это известно?
– Потому что именно я был тем, кто поспособствовал его зачатию… так сказать…
– Но мать Агена – не жена слепца?
– Нет. Его мать – владычица горного лесного озера, дух, что на протяжении веков охраняет это место.
– Что? Как? Э… – Муан потряс головой, его мозг начинал закипать. – Погоди… Откуда тебе это известно, если ты не знал о слепце? Ты постепенно вспомнил те события после того, как встретил слепого?
– Не совсем… Мне рассказала свою версию событий мать Агена.
– Так она жива?!
– Конечно, жива, она ведь дух.
– Погоди… Разве у человека и духа может быть ребенок?
– Вот «великий экспериментатор Шен» и проверил… Но технически на тот момент она была человеком и не обладала никакими сверхсилами, так что, не считая странного цвета глаз и способности иногда видеть духов, Аген – обычный человек.
Муан некоторое время молчал.
– Получается… в той пещере ты встречался с духом? Или даже с рассерженной демоницей? – Он преградил Шену дорогу и еще раз окинул его с головы до ног внимательным взглядом. – Она что-то тебе сделала?
Шен посмотрел на него, недовольно вздохнув. Было нечто раздражающее в подобной заботе, которая заставляла его ощущать себя слабым.
– Ты же видишь, что со мной все в порядке, – произнес он, обходя Муана.
– Шен! – Муан вновь попытался до него дотронуться, но Шен увернулся.
– Хватит сводить разговор к моей персоне, – не оборачиваясь, произнес он. – Сейчас не обо мне нужно думать. Меня куда больше волнует предстоящий разговор со слепцом.
– Думаешь, поговоришь с ним – и он снимет проклятье?
– Если мне удастся сделать так, что он меня выслушает, – возможно.
– Я могу помочь.
– Будешь держать его, пока я буду его бить? – Шен обернулся к нему, лучезарно улыбаясь, в одночасье меняя всю атмосферу вокруг.
Муану показалось, что солнышко выглянуло из-за белесых облаков.
– Да, я… – растерянно произнес он, вообще забыв, что Шен спросил.
– Это шутка, Муан, – все еще улыбаясь, но уже как-то наигранно пояснил Шен. В его облике, скрытом за улыбкой, проскальзывали тревога и печаль. – Я хотел сказать, что мне не понадобится твоя помощь. Если тебя это беспокоит – можешь понаблюдать со стороны. Только ни в коем случае не выскакивай с громкими криками – не спугни его.
Хозяин пика Славы напряженно кивнул.
Сказать, что Шен не совсем представлял, что выйдет из этой затеи, – значит несколько преуменьшить
