все некроманты: после своего транса, когда они с Норисом проводили гадов до жандармерии, присел на стул в уголке и уснул мёртвым сном. Ребёнок же ещё… парни принесли его во Дворец – он так и не проснулся. Мы решили дать ему отдохнуть.
– А Байр, государыня, удивил, – продолжал Норис. – Он сказал: «Ален ведь не видит беду, он, мессиры, не ясновидящий. Он увидел там что-то другое», – и да, оказалось, что прав. Мы обыскали гадов, Байр присматривал – и нашли… это самое.
– Тетрадку, – уточнил Броук.
– Байр проколол её своим шилом, – сказал Норис. – Из неё какие-то… – и запнулся.
– Не говори! – тут же вставила я. – Я представляю, что оттуда ползло. Не надо при государыне, она и так ест как птичка.
– Неправда! – возмутилась Виллемина и надкусила пирожное со сливками. – Я просто заслушалась. И я думаю: этим-то, с их динамитом, зачем тетрадка?
– У Байра, государыня, таких вопросов не было, – сказал Норис. – Мы с ним вернулись на верфи и всё там обшарили… Он в основном шарил, мы с парнями присматривали, чтоб его никто не обидел и не помешал. Так вот. Байр нашёл у складов, под кучей угля, свёрточек. Когда протыкал, из свёртка лезло хуже, чем из тетрадки.
– Дети выдержали бой и спят, – сказала я, – так и должно быть, но вот на дрянь, которую вы обнаружили, я хочу посмотреть сама. И хочу, чтобы ещё глянули Райнор и Клай, у ребят хороший глаз. Есть у меня подозрение, что одними верфями бы не ограничилось. Может, динамит вообще должен был только начать веселье.
Виллемина слушала, крутя в пальцах ложечку, и кивала:
– Да, конечно, эти артефакты необходимо рассмотреть. Я считаю, что это… знак для нас это. Мы вступаем в войну. Нас продолжают проверять на прочность. Возможно, это вторая серьёзная атака.
– А первая? – ляпнул Норис.
– Государыня Ленора, – сказала Виллемина. – С нами воюют. И мы все должны быть настороже, мы должны быть готовыми ко всему. Сведения – засекретить. Панику – пресекать. Продолжайте искать людей хотя бы с тенью, хотя бы с каплей Дара: они будут необходимы. Ко мне – мессира Раша. Вы, мессиры, пока свободны. Карла, тебя проводят и покажут, буду ждать от тебя точных данных.
– Оставить тебе Тяпку? – спросила я.
Вильма грустно качнула головой:
– Тебе нужнее. Не беспокойся, дорогая: я буду сверять счета и заниматься прочими хозяйственными пустяками, – и улыбнулась.
* * *
Когда я пришла в наше подземелье, там уже целый консилиум собрался. И им хотелось развернуть свёрток, было очень заметно, – но они меня дружно дождались.
И поздоровались более радостно, чем было бы нормально в связи с текущими событиями.
– Леди Карла, гвардейцы говорят, что мы – настоящие воины государыни! – заявил Ален. – А можно я уйду? Нас с Байром ждут патрульные, мы хотели осмотреть окрестности Дворца. Может, где-то ещё есть тайники?
– Вы не просто воины, но ещё и герои, – сказала я. – Как же ты не побоялся пятерых взрослых злодеев?
Ален лихо махнул рукой. Его незрячие глаза сияли, как белые опалы.
– Да что там, леди Карла! Они простецы, а я – некромант. Меня прекрасный мессир Олгрен хвалил.
– Мы заглянули в тетрадь, – сказал Байр. – Там странные штуки, леди Карла. Похоже на призывы, но прямых обращений к Тем нет. Непонятно как-то. Но тетрадка была очень грязная.
– Надо думать, если она для Алена светилась злом сильнее, чем артефакт, – сказала я. – Хорошо. Идите, ребята. Мы сейчас будем разбираться.
– А что в свёртке? – спросил Ларс.
– Ладно, – сказала я. – Остановитесь на минутку. Сейчас посмотрим вместе, а потом все разойдутся по своим постам.
Мы открыли свёрток – и я удивилась безмерно. Потому что там были какая-то металлическая штуковина, вроде трубки с набалдашником, и кусок обыкновенной штукатурки.
Кто-то из детей разочарованно свистнул.
– Я-то думал… – протянул Жейнар.
– Чудно, – сказала я.
– А между прочим, мессиры-леди, знаете, что это такое? – выдал Райнор, поднимая железяку. – Это, между прочим, даже интереснее, чем руки славы и прочие средневековые ужасти. Потому что это… как бы сформулировать… корректировка удара.
И все подвинулись поближе.
– Не понял? – удивился Клай.
Я тоже не поняла.
– Вот эта штучка, мой несведущий в технике друг, – это заклёпка, – сказал Райнор. – Корабельная заклёпка. Такую стырить на верфи – вопрос ловкости рук и пяти минут. Этими заклёпками броневые листы крепятся к бортам. А штукатурка, по-моему, с морского фасада Дворца. Ну, просто отбили кусочек.
– Ты хочешь сказать, что этими вещицами нечто наводится на цель? – спросила я. – Всё равно что дать псу понюхать чью-то вещь? Чтобы потом его натравить?
– А динамит тогда зачем? – спросил Байр.
– Э, нет, – возразил Клай. – Ничего в этой тетрадке не было про Тех. Ни слова. Очень странные тексты, это есть, но – ну я вас прошу, леди и мессиры! Вызвать Того – надо быть очень несредним некромантом, а эти поганцы – простецы.
– Дайте тетрадку, – сказала я.
Что поражало воображение – это ощущение общего тона, общего стиля в этих тетрадках, хотя и тетрадки были разные, и почерки в них. Но… эта педантичность, аккуратность примерных учеников… а то и монахов, переписывающих от руки сакральные тексты…
Но при этом совсем другая была тетрадка. Другой посыл.
Если в двух первых обряды были простецкие, я бы сказала – бытовые, житейские, при всей их мерзости: навести порчу, отвадить, приворожить, защитить вещи от воров, вызвать болезнь, – то в этой чувствовалось то самое боевое чернокнижие, о котором мы столько говорили в последнее время. Просто и прямо.
– Вызвать ужас в сердцах многих людей, – прочитала я. – На крылья погибели. Кормить огонь. Смертная хворь людей и скотины… Справочник диверсанта.
– Дайте мне. – Райнор протянул руку, и я отметила непринуждённость жеста, будто он не протез использовал, а живое тело. – Так. А что ты об этом думаешь, леди? Вот: «На боли, на крови, на смертной тоске – велю, приказываю и зову». Для этого им нужен свежий труп и фаза луны. И никаких знаков вообще: ни призыва, ни защиты. Скажи: кого так можно вызвать?
– Так зовут из ада, – сказала я.
– Тот Самый на такое не пойдёт, – сказал Клай.
А у меня в голове начали появляться какие-то проблески.
– Не пойдёт демон, – сказала я. – Если уж звать вещи своими именами. А вот… Клай, помнишь тех мотыльков? Сажу?
Клай кивнул и содрогнулся:
– Адские гончие?
– Они, – сказала я. – И тогда становится ясно, зачем нужны штукатурка и железяка. «Пройди через огонь, железо, камень и кровь», потом – взрыв, а через слова и взрыв они вошли бы в мир. И для
