— Ты не оставила мне выбора!
— Бонги! — говорит Кейт. — Пожалуйста, это же Сильвер. Сильвер! Ты не можешь позволить ему причинить ей вред.
Бонги по-прежнему смотрит на Люмина горящим взглядом.
— Это ты причиняешь ей вред. Делай, как он говорит, и она будет в безопасности.
Люмин садится рядом с детским креслицем и бросает на Сильвер бесстрастный взгляд. Использует руку, которой держит секаторы, чтобы убрать прядь волос с ее глаз. Ее опухшее личико не вздрагивает. Она так глубоко ушла в себя, будто неожиданный удар Бонги переключил что-то в ее мозгу.
Кейт знает, каково это.
Люмин берет девочку за руку. Любящий дядюшка. Внутренности Кейт растекаются неоновым соком.
— Я знаю, что тебя мучает. Как ты думаешь, что бы сказал твой любовник, если бы он был здесь?
Он шевелит пальцами на второй руке, а затем прячет большой палец, так что рука выглядит так, словно его не хватает.
— Люмин, пожалуйста. Пожалуйста. Умоляю тебя.
— Скажи мне, где мальчик.
— Я не знаю, где он! Он сбежал из больницы! Он на улицах, где-то там.
Его ноздри раздуваются.
— Ты догадываешься. Цвета.
Он поднимает секаторы к руке Сильвер, зажимает ее маленький пальчик между лезвиями. Девочка смотрит прямо перед собой, находясь в забытьи. Кейт вскрикивает и борется с путами.
— Вы говорили кодом, по телефону. Скажи мне, что это значит.
— Скажи ему, — говорит Сет.
— Они убьют Мэлли!
— Мэлли не здесь.
Он имеет в виду, что Мэлли не здесь с парой сверкающих ножниц, поднесенных к его руке. Он может быть где угодно. Может быть время, чтобы спасти его.
Люмин изменяет угол лезвий, так что палец Сильвер оказывается в идеальной позиции, чтобы быть отрубленным по суставу.
— Скажи ему, — говорит Сет снова.
Она борется с оковами.
— Как я могу?
Бонги смотрит на время: одиннадцать часов вечера.
— Шестьдесят минут до полуночи.
В салоне так много напряжения, что они словно находятся в электрическом желе.
— Это ваш последний шанс, — говорит Люмин, его глаза удерживают взгляд Кейт. — Я досчитаю до трех.
Для Кейт это слишком невыносимо. Она не может вынести беззащитности. Не может вынести. Будто ее сердце находится за пределами тела, кровоточащее и бьющееся.
— Один, — говорит Люмин, как родитель, теряющий терпение. — Два.
Он опускает взгляд и уже собирается применить давление.
— Ладно! — кричит Кейт. — Ладно. Я скажу вам.
Мужчина поднимает на нее взгляд и убирает секаторы от руки Сильвер. Ждет, когда Кейт заговорит.
— Розовый, хаки, точка, фиолетовый, коричневый, темно-зеленый, «С».
Сет переводит.
— 25.8084 градусов южной широты.
— Координаты GPS, — говорит Бонги.
Она вбивает цифры в свой «Тайл».
— Розовый, фиолетовый, точка, серый, коричневый, фиолетовый, голубой, «Е».
— 28.7081 градусов восточной долготы, — отвечает Сет.
Бонги вводит последние цифры, а затем хмурится. Люмин смотрит на нее с крайне озадаченным лицом.
— Они с нами играют, — говорит она, показывая ему экран.
Щеки Люмина снова начинают краснеть.
— Нет, — возражает Кейт. — Это были верные цвета.
— Вы ожидаете, что мы поверим, — говорит он, забирая «Тайл» у Бонги и наклоняя его в их направлении, — что Мэлли направляется в Люминарию?
Это осознание поражает Кейт и Сета одновременно.
Выражение лица Люмина плавно превращается в довольное.
— О, вы и правда не знали, но как же великолепно, — говорит он, улыбаясь Бонги, которая вводит координаты в голопанель фургона. — Мы думали, нам придется преследовать его, но вот он сам бежит к нам в руки.
Кейт кряхтит и борется со своими оковами.
Люмин лучезарно всем улыбается.
— Я же говорил вам, верно? Я говорил вам верить в Селестию.
— Хвала Свету, — говорит Бонги.
Двигатель автомобиля заводится, и они едут вперед.
— Хвала Свету, — говорит Мейстр.
Глава 76
Музыка смерти
Кеке наблюдает, как кардиохирург разрезает грудь Марко во второй раз за неделю. Едва заживший предыдущий рубец просто срезается и выбрасывается. Кеке вздрагивает, когда его бросают на поднос, словно часть Марко ничего не стоит. Темба изучает ее лицо, которое, чувствует Кеке, бледное и сырое.
— Ты в порядке? — шепотом спрашивает она.
Кеке кивает и сглатывает дискомфорт. Чтобы отвлечься от эмоций, поднимающихся в ее груди, она наблюдает за директором. Он ходит по операционной, поправляет камеры, меняет ракурсы съемки, вводит настройки линз. Он и все записывающее оборудование одеты в одинаковые белые халаты. Медицинская команда — доктор Газонго и три ассистента — в Медицинской Мяте. По крайней мере, Кейт так называет этот цвет. Ее желудок атакуют спазмы из-за чувства вины, когда она думает о Мэлли, сбежавшим из-под ее присмотра. Если бы она только могла не засыпать…
В операции что-то пошло не так. Газонго хмурится и выкрикивает какие-то команды команде. Над всем телом Марко разворачивается бурная деятельность, в галерее стоит болтовня. Аппараты пищат свою уже знакомую песню смерти. Кеке обнаруживает, что несмотря ни на что, спокойна. Она уже это проходила.
Синеволосая женщина, внезапно появившаяся в ее жизни и принесшая синтетическое сердце, стоит на другом конце комнаты. Она выглядит взволнованной, постоянно заламывает руки и проверяет свой «Тайл». В каком-то смысле они полярные противоположности друг друга: одна светлая, другая темная, одна вода, другая земля. Кеке напоминает себе дышать. Аппараты перестают визжать и возвращаются к своим холодным, уверенным ритмам, а над всеми ними тикает клокограмма. До полуночи осталось двадцать восемь минут.
Глава 77
Охотники на крыс
Они прибывают к огромным воротам Люминарии, которые сверкают золотой краской даже в непроглядной темноте полуночи. Стражникам отправили бамп, что они едут, и стражи уже открывают украшенные металлические ворота, когда фургон едет по длинному, прямому, асфальтированному пути. Транспорт едва замедляется, проносясь через вход и по обширной территории, и через несколько заносов и поворотов по змеящейся подъездной дороге их уже ждет открытый проем широкого гаража, готовый принять их. Фургон паркуется внутри, и у Кейт возникает ощущение, что их проглотило чудовище. Раньше она представляла себе, как выглядит Люминария, изображение в ее голове этого гигантского бело-золотого монастыря потускнело, превратилось в темную инверсию себя: тьму, где был свет. Зло там, где она ожидала видеть добро.
Ряд за рядом людей, облаченных в черное. Армия в арахношелке и сверкающих масках на лице. От этого она чувствует холод внутри. Люмин был Добрым Самаритянином. Он был тем, кто забрал всех детей с улиц. Кормил их и учил драться: боевым искусствам, сборке бомб, битве на мечах. Люмин набрал охотников на крыс и сделал из них «Воскресителей».
Двигатель выключается и дверь фургона отъезжает в сторону. Голая лампочка светит мягким светом, а гараж пахнет скипидаром и маслом. Удобрениями. Пестицидами. Компостом из дождевых червей. Люмину помогает выйти из машины его телохранитель, Бонги идет следом, но Кейт и Сета сдерживают оковы. Сильвер все еще в катотоническом ступоре. Ее глаза теперь закрыты, но она не спит.
Охранник начинает отпирать ведущую внутрь монастыря дверь, но Люмин останавливает его.
— Мальчика внутри не будет, — говорит он. — Он бы не смог миновать систему безопасности. Он будет где-то на территории. В саду.
Через открытую гаражную дверь Кейт видит ночное небо, искрящееся опасностью. Сет ерзает на своем сидении, пытается ослабить путы. Люмин идет в сад.
— Принесите приманку, — говорит он.
Бонги отстегивает Сильвер и несет ее, как спящего ребенка. Мучительный образ: зловещая Пьета. Два мясистых «Воскресителя» хватают Кейт, разрывают путы на ее ногах, и тащат ее с Сетом из машины в холодный, залитый лунным светом, пышный сад.
Глава 78
Лабиринт черных роз
