меня? Если не веришь мне, так иди и скажи У Баолину, что Минчжу предаст, Минчжу не убьет Бай Сина и не отворит ворота. Если тебе приказано убить меня – давай, попробуй. Если не поднимается рука, тогда не стоит угрожать мне словами.
– Если поклянешься убить его, я поверю тебе, – он выдохнул эти слова почти молящим шепотом.
Он хотел верить мне, но знал, что нельзя. Черный Змей знал, что нельзя было верить мне. А ведь мне и правда нельзя было верить.
– Я уже пообещала это. В ночь середины осени я убью его, и никто не сможет помешать нам снять печать с горы.
– Ты лжешь, я вижу. Ты любишь его.
– Видишь по моим глазам? – Я усмехнулась.
– Вы так искусно лжете, госпожа Минчжу, но я…
– Не хочешь ли знать, как я этому научилась? Обмануть тебя не так сложно, как обмануть смерть. А я обманывала ее часто.
Я улыбнулась и протянула руку:
– Ты ведь принес яд? Так дай мне его. Мои глаза… – Я рассмеялась. – Кто только не заглядывал в них. Ты видишь в моих глазах, что я люблю Бай Сина и не смогу убить его, и он видит в них то же самое. Поэтому я и смогу убить вас обоих. Его чуть раньше, тебя чуть позже. Но поверь, придет день, когда в этих глазах будут отражаться ваши трупы. Яд!
Шэ Яо вложил в мою ладонь пузырек.
– Он просто уснет и даже не успеет понять, что умирает.
– Как вы милосердны, господин Шэ.
Я спрятала яд в рукаве и усмехнулась.
– Глава У рассчитывает на тебя, а молодой господин верит, что сестра не предаст его. Ты знаешь, как отомстит Учение Ворона, если в ночь середины осени наших людей будет ждать засада.
Он все еще сомневался. Шэ Яо, Шэ Яо. Он и правда был хорош.
– И что же сделает Учение? Что сделаешь ты? Убьешь моего брата?
– Молодой господин – последний потомок Воронов, истинный потомок. Скорее он сам убьет тебя. Но ты была так неосторожна, что исполнилась доброты. Разве твое сердце болит лишь о родном брате? Если ты заманишь нас в засаду, я убью девочку Чжоу, мальчишку-лекаря и даже генерала, которым ты так легко играла под звук циня. Ах да, еще же есть твой наставник. Нам стоит порадовать Юэ Гуан и поскорее устроить им встречу. А после можешь и убить меня.
Он знал слишком много. Кажется, все это время мой добрый друг потратил на то, чтобы по осколкам собрать сердце Гао Фэнь. Но как бы он ни вертел куски, ни в одном не отражался он.
– Так ты пришел, просто чтобы угрожать мне? Яо-гэ, раз ты думаешь, что теперь тебе известны все мои тайны, тогда тебе следовало выменять на них свою жизнь. Неужели тебе не хочется и дальше ходить верной тенью под крылом Главы У? Или ты скорее погубишь всех вокруг, чем подумаешь, как бы растянуть свое существование?
– Моя жизнь? Глава У уже отдал ее в твои руки. Это его право. Я не стану нарушать приказ.
– Раз уж ты так легко вырвал сердце Чи Дяня, почему сперва не вырвал свое? Ты еще больший глупец, чем он.
Его взгляд дрогнул.
Я наполнила чашу и протянула ему. По его губам заскользила улыбка.
– Я выпью с вами, но только после того, как Бай Син отправится к праотцам.
– Думаешь, настолько переживешь его?
Я выпила вино и почувствовала странную горечь.
– Даже если я переживу его хотя бы на несколько мгновений, я буду счастлив. Ведь ты лгала ему, а мне никогда. Он умрет обманутым, а я – глядя тебе в глаза и зная, что он больше не отражается в них.
Шэ Яо, Шэ Яо. Все эти годы он так старательно вырывал сердца другим, но забыл, что его собственное все еще прячется в груди.
– Тогда тебе стоит смиренно ждать этого мига. Передай дяде, что все идет по плану. В ночь середины осени я буду ждать его у подножия Горы Лотоса. Пусть он приходит один.
– Один?
– Я проведу его во дворец – и никто не узнает, что Глава У почтил Лотос своим визитом. Только он и меч. Остальное за мной.
– Если ты причинишь вред Главе, каждый камень на Горе Ворона будет знать, что ты стала предательницей гнуснее своего отца. Я расскажу твоему брату, что другой мальчик давно зовет тебя сестрой, а ты рисковала своей жизнью, чтобы спасти его. Как думаешь, произнесет ли он еще хоть раз твое имя? – Он знал, что пугать меня смертью бессмысленно, он думал, будто понял меня и, сложив осколки, сможет разбить еще раз.
– Можешь прийти вместе с Главой и увидеть своими глазами, как Вороны воспарят в небе, увидеть и умереть. Шэ Яо, – я подошла ближе и прошептала: – Ты ведь так жаждешь лицезреть не Девять Солнц, а труп Бай Сина. Может быть, и правда стоило сказать не «зависть», а «ревность»? Сейчас ты отражаешься в моих глазах, и что они говорят тебе?
Будто я и правда зачаровала его. Он даже не дышал. Черный Змей с горящими глазами. Я была ужасна, но я не могла отпустить его, не заставив поддаться соблазну. Поверить мне еще раз. Он должен был сохранить мои тайны.
– Чжу-эр, твоя подруга уже ушла?
Он вошел неслышно. Он вошел не вовремя.
– Сам Глава Бай почтил меня своим присутствием?
По лицу Шэ Яо поползли ядовитые тени. Я отвернулась и выпила вино, отгоняя разрывающий холод.
19
– Какая неожиданная честь вновь встретиться с советником Шэ.
Ровный, почти приветливый тон. Никто в этой комнате ему не поверил.
– Чжу-эр, видно, твой дядя очень беспокоится о тебе, раз послал сюда своего воспитанника.
Я обернулась к нему с улыбкой.
– Не дядя, я сама попросила советника Шэ навестить меня и рассказать о брате.
Зачем он пришел? Только бы он продолжил играть роль озадаченного мужа, никак не подозревающего жену в коварных интригах. Глава Бай в глазах Шэ Яо должен был любить меня и верить мне. А я должна была убить его. Только чуть позже.
– Твой брат? И правда, должно быть, Фу-эр скучает по тебе. Ведь так, господин Шэ?
Шэ Яо ловко нацепил маску полуироничной вежливости, но не стал приветствовать Бай Сина поклоном.
– Молодой господин скучает по госпоже Минчжу и лично просил доставить ей письмо.
Черный Змей не лгал. Он и правда протянул мне послание. Я развернула листок и узнала руку Синфу.
«Твое печенье слаще печенья наставника».
И только. И все же больше, чем я могла мечтать услышать от него. Фу-эр… он хотел, чтобы я вернулась.
– Кажется, Чжу Фэй плохо запомнил рецепт.
Я улыбнулась и отыскала глазами стол с письменными принадлежностями.
– Господин Шэ, мне придется просить вас передать записку наставнику Синфу.
– Конечно, госпожа Минчжу.
Я бросила Бай Сину предостерегающий взгляд и прошла
