У такой козявки, как ты, нет права кого-то приглашать! – отозвался противник Венда, продолжая наносить удары.
– Запрета тоже нет! Прекратите! Прекратите немедленно!
За спиной раздался звук торопливых шагов и голос Ресана:
– Мы едем в ставку Великого шамана! По поручению… – И другим тоном, полным изумления, юноша добавил: – Огни, это ты? Как ты…
Нового удара не последовало. Туур бросил меч в ножны и с ловкостью, удивительной для человека его сложения, проскользнул мимо Венда. Венд успел только обернуться и увидеть, как туур на бегу подхватил Ресана, стоявшего в дверях, и так крепко сжал в объятиях, что у юноши вырвался возмущенный возглас.
– Пусти, медведь… – придушенным голосом потребовал Ресан и, едва туур его выпустил, начал торопливо ощупывать свои ребра на предмет повреждений.
– Зиро! Почему ты выглядишь так, Зиро? Почему ты здесь? В Степи сейчас небезопасно. – Туур, только что предвкушавший смерть одного чужака, сейчас смотрел на другого чужака с любящим выражением, которое пристало бы старшему брату, а в голосе его звучала искренняя забота.
Ресан нервно облизал губы, бросил быстрый взгляд на Венда, который все еще держал в руке меч, потом посмотрел на двух других тууров, на лицах которых отражалось откровенное изумление.
Отчего-то больше всего Венда удивило не то, что Ресан и этот незнакомый негостеприимный туур знали друг друга, а то, как туур обратился к Ресану. Зиро? Насколько Венд помнил, это слово означало воду.
– Что все это значит? – спросил Венд, поймав взгляд Ресана. Тот виновато пожал плечами, сделал широкий жест с полупоклоном, словно знакомя двух нобилей на императорском приеме, и сказал непривычно официальным тоном:
– Огни-дако, позволь представить тебе моего хорошего друга, Венда ар-Сина. Венд, позволь представить тебе Огни-дако, старшего сына вождя племени дако-туур, моего побратима.
Венд моргнул.
Зиро – ну конечно же, он перепутал. Вода на языке тууров звучало как заро, а вот зиро означало «кровь». Так порой обращались друг к другу те, кто стали братьями не по рождению, а по выбору.
– Венд, Туай, я бы желал переговорить с Огни наедине, – продолжал Ресан тем же официальным тоном. – Прошу простить за неудобство.
И, не дожидаясь их согласия, за руку втащил туура в проем двери, ведущей в башню, и аккуратно закрыл дверь изнутри.
– …Ну ты и накрутила! – Огни покачал головой. – Я всегда знал, что твоему умению попадать в неприятности нет равных, но чтобы настолько!
– Все у меня нормально. – Росана насупилась.
– Нормально? Сбежать из дома, отправиться в Великую Степь, да еще на зиму глядя, в поисках оружия против Тонгила… Ладно хоть додумалась принять личину парня.
– Лучше объясни, почему вы здесь? Почему не откочевали к Красным озерам? Это не ваше место для зимовки.
– Значит, девчонка ничего вам не рассказала?
– Туай? Нет.
– На нее похоже, та еще лиса. До сих пор не понимаю, о чем думала Кирайя, когда решила взять подкидыша в семью.
– Кирайя? Твоя старшая сестра Кирайя? Так ты, получается, теперь дядя Туай?
– Что-то вроде того. – Огни поморщился. – Это не ребенок, это наказание Владыки за все грехи нашего рода, прошлые и будущие. М-да… Так вот, насчет зимовки. Красные озера небезопасны с середины осени. Даже нет, не так. С середины осени приближаться к Красным озерам ближе чем на одну милю означает верную смерть. Племена, откочевавшие туда первыми, исчезли без следа. Естественно, после этого ни о какой зимовке у озер нет и речи.
– Но ведь духи хранят Великую Степь? А Многоликий? Как он позволил такому случиться?
– Откуда мне знать? – Огни развел руками. – Наш шаман особо не рассказывает, что там с духами и с Владыкой. Но я слышал, что на территории одного из соседних племен нашли черепа бесов.
– Прорыв из Нижних миров? Здесь? Это невозможно.
– Черепа, Зиро, только черепа. Живых бесов никто не видел.
Росана потерла лицо руками.
– А что Великий шаман?
– У него свои проблемы, с Черными шаманами. За последние месяцы несколько племен было полностью уничтожено, и не только отдельно кочующие семьи, но и крупные становища.
Росана, сглотнув, медленно кивнула. В своем рассказе она пропустила как путешествие с Тибором, так и встречу с Черным шаманом – больше для того, чтобы сократить рассказ, чем по какой-то иной причине.
– Великий шаман хотя бы в своей ставке? – спросила со вздохом.
– Сомневаюсь. – Огни покачал головой. – Вряд ли у него есть время восседать в белоснежном шатре на белоснежных шкурах ди-оги и пить травяные чаи с медом. Наш шаман недавно упомянул, что двое Черных были уничтожены Великим. Как думаешь, могли Черные сами явиться в ставку, чтобы их развоплотили?
Туай нахмурилась, глядя на закрытую дверь, потом бросила быстрый взгляд на тууров, приехавших с Огни, и наконец посмотрела на Венда.
– А ты ведь многого не знаешь о своем хорошем друге Ресане.
– Похоже на то, – согласился Венд.
Туай слегка кивнула и скрестила руки на своей узкой, еще мальчишеской груди, готовая терпеливо ждать, пока побратимы не наговорятся и не выйдут. Венд мысленно покачал головой – он впервые встречал ребенка, в котором настолько не было ничего детского. Тот же Ресан в его шестнадцать – или сколько там ему было – вел себя порой куда более порывисто и эмоционально.
Ждать пришлось недолго. К счастью, потому как осеннее солнце хотя и топило выпавший ночью снег, теплым день не был.
Туур, первый вышедший из башни, выглядел задумчивым, Ресан, отставший на шаг, – расстроенным.
– Корневое становище дако всего в полутора часах езды отсюда, – сказал Ресан, обращаясь к Венду. – До следующей Волны поживем там, потом я провожу тебя сюда, или, если Великий шаман… – Ресан оборвал себя, усталым жестом провел рукой по лицу. – Ладно, потом обсудим.
– Ресан, ты ведь родился в Великой Степи? – спросил Венд.
Когда заняться нечем, лучше всего думать. Венд и думал. Анализировал. И сейчас, с появлением побратима-туура, хотя бы один вопрос мог разрешиться.
Венд был практически уверен в положительном ответе. И действительно, юноша кивнул.
Много лет назад, когда они еще были друзьями, Мэа-таэль рассказывал ему, при каких условиях Великая Степь и ее хранители принимают человека.
– Земля, молоко и кровь? – негромко сказал Венд, обращаясь к Ресану. – Рождение здесь, кормилица и побратим? Значит, поэтому дух заговорил с тобой…
– Дух? – оборвал Венда туур и развернулся к Ресану: – Духи говорят только с шаманами! Зиро? Ты ничего не сказал мне об этом!
– Кто из духов говорил с тобой? – вмешалась Туай, подойдя к Ресану почти вплотную и требовательно уставившись ему в лицо. – Как этот дух выглядел?
– Опять перебиваешь старших, – процедил туур, глядя на девочку. – Влезаешь во взрослые разговоры. Моя сестра тебя слишком разбаловала.
Туай перевела взгляд на Огни и сказала идеально спокойным, идеально вежливым тоном, который задевал сильнее, чем намеренно вызывающий:
– Прошу прощения, тойко.
– Не сердись, Огни, – примирительно сказал Ресан и повернулся к Туай: – Это был дух женщины. Ее сопровождали три духа воинов-мужчин, но со мной говорила только она. Она выглядела… Наверное, живая она была красива. Даже очень красива. У мертвой, у нее не было одного глаза, там клубилась чернота.
– Спасибо, Ресан, – очень серьезно, с достоинством поблагодарила Туай.
