этот сигил дает, и убить законного обладателя. Но если свидетелей будет несколько, напасть не посмеют, побоятся, что кто-нибудь выдаст.
Крики, рычание и лязганье оружия стихли. Истен замедлил шаг, крепче сжимая сигил.
Слуги Гиты, если все сделать правильно, отведут его к одному из старших жрецов, а там уже будет несложно договориться, чтобы их с Пратасом переправили в столицу. Конечно, это был риск для Истена, возможно, смертельный риск, но Истен не мог позволить существу, носящему в себе Изнанку, продолжать, по сути, управлять империей. Особенно сейчас, когда стране грозила новая страшная опасность – воскресший или собирающийся воскреснуть Тха-Оро. Светлый Совет и Темный Ковен должны были узнать правду.
Слабый шорох за спиной заставил Истена повернуться. Там стояли двое – воин с окровавленным мечом, в доспехах и шлеме непривычной формы, и маг, между ладоней которого струилась серая полупрозрачная сеть.
Во внешности чужаков не было ничего, что выдавало бы в них слуг Гиты. Никаких символов солнца, никаких вышитых рун, призывающих благословение богини.
Зря, успел подумать Истен, зря я…
Маг взмахнул руками, и сеть окутала Истена, невыносимой тяжестью надавила на плечи, заставив сперва упасть на колени, а потом, выронив и меч, и сигил, рухнуть на землю лицом вниз.
Следом пришло беспамятство.
Прутья клетки были крепкие, толстые, железные. Кое-где начинающие ржаветь, но только начинающие.
Истен вцепился в два близко расположенных прута, дернул. Без толку. Опять без толку.
Почти час он занимался тем, что проверял каждую часть клетки, каждый ее угол, каждый прут, надеясь найти хоть что-то, что могло бы поддаться, но эти прутья не сдвинул бы с места даже Пратас. Неудивительно – клетка была рассчитана на оборотней.
– Не надоело? – Волчица, молча наблюдавшая за его попытками, подала голос. Истен обернулся к ней, дернул углом рта.
Все дни, прошедшие с отъезда Тонгила, он избегал общения с оборотнями. Да, он хотел понять, как научиться отличать их от обычных людей. Он собирался. Он планировал. Но для этого нужно было хотя бы внешне преодолеть сидящее в нем отвращение. Вот Пратас то ли не испытывал подобного чувства, то ли маскировал его куда лучше.
Истен сел на пол клетки в противоположном от Волчицы углу. Клетка была просторной и места для них двоих хватало. Сел, оперся спиной о прутья, холодящие сквозь одежду, и в который уже раз начал ощупывать ошейник на своей шее. Гладкая металлическая полоса без следов зажимов или соединения. Идеально гладкая.
– Надоело, – сказал он наконец после паузы. – Но что еще мне делать?
– Запоминать врагов, – без заминки ответила Волчица, – запоминать их лица, их запах, их привычки. Запоминать дорогу. Копить силы. Ждать. Молиться.
Волчица повернула голову туда, где в сумраке позднего вечера готовились к ночевке враги, и свет их походного костра отразился бликом на металле ее ошейника.
– Молиться? Кому молиться? – Такой совет от оборотня показался Истену странным.
Волчица продолжала смотреть на врагов и ответила не сразу.
– Серой Госпоже.
Истен неприязненно поморщился.
– О чем можно просить Серую Госпожу?
– О мести, конечно. О смерти. И о свободе. Смерть всегда дает свободу.
Истен подтянул колени к груди и обхватил их руками.
Когда-то его предки тоже молились Серой Госпоже. Когда-то Серая Госпожа была первой в Великой Триаде, величайшей богиней и не было дня, чтобы ее алтари пустовали. Но это было задолго до того, как милосердный бог Солнца простер над территорией, позднее ставшей империей Террун, свою длань. Больше тысячи лет назад.
Истен видел артефакты, сделанные из человеческих костей. Читал книги в переплете из человеческой кожи, как бы ни было противно их касаться. Часть его наследия, часть обучения – и от этой части он бы с радостью отказался.
Молчание тянулось и тянулось. Волчица все так же смотрела вдаль, лишь иногда шевелились крылья ее носа, улавливая запахи, а Истен то опять касался ошейника, то трогал прутья клетки и деревянный пол с досками, уложенными поверх таких же прутьев, из каких состояли стены.
– Господин Тонгил умолчал о том, что ты тоже маг, – не поворачиваясь к нему, сказала Волчица.
– Что? – Истен моргнул. – Я не маг. С чего ты взяла?
Вот теперь она посмотрела на него.
– Не маг? Дэлун Шогг думают иначе. Обычные рабы дешевы, никто не повезет простого наемника на рынок Урбы. Туда везут только плененных Вольных и магов.
– Дэлун Шогг, – медленно повторил Истен. Название было знакомым. Он когда-то слышал о них. Или читал. Что-то, связанное с Народом Песков и западными княжествами и даже с королевством Альдемар. – Кто они такие?
– Убийцы, воры и извратители сути. – Волчица вновь отвернулась от него, глядя на далекий костер. Пожала плечами. – Охотники за рабами.
Истен нахмурился. Смутное воспоминание подсказывало, что эти Дэлун Шогг были чем-то большим и худшим, чем обычные охотники за рабами.
– Разве Тонгил не должен защищать ваши племена от подобных нападений? Вы же заключили с ним договор.
– Заключили. Но Дэлун Шогг не нападали больше пятидесяти лет. Наши старейшины не включили в договор защиту и от них.
– Почему нет? Пусть даже возможность нападения была невелика…
– Потому что мы платим за каждый пункт договора нашими родичами. Чем больше пунктов, тем выше плата.
– Вот как… – Пожалуй, это было логично. Помощь магов, особенно Темных, всегда обходилась дорого.
Издалека донесся детский плач, всхлипывающий, с завывающими нотками. Потом грубый окрик – и тишина.
Волчица поднялась на ноги, подошла к стене клетки, выходившей на сторону, где плакал ребенок. Ее пальцы сомкнулись вокруг прутьев, лицо впервые потеряло безмятежность, исказившись тоской и ненавистью.
Истен перевел взгляд с ее лица на тело, на живот, красноречиво округлившийся. Если беременность оборотней не отличалась от человеческой, то Истен сказал бы, что до родов осталось не больше двух месяцев.
– Они везут ребенка?
– Детей, – бесцветным голосом ответила Волчица. – Всех детей нашего становища младше четырех лет. Среди них один мой.
– А остальные, кто был в поселении?
– Мертвы. Дэлун Шогг убивают всех, кроме детей и магов.
– А… а ты?
– Им нужен мой нерожденный ребенок. Они знают, что взрослый Вольный никогда не станет рабом, а детей можно сломать.
Истен посмотрел в темноту, но не туда, где были дети, а на север, в направлении, откуда они ехали.
Возможно, Пратас остался жив. Возможно, он не успел вернуться с охоты до того, как Дэлун Шогг погрузили добычу и отправились восвояси. Сам Истен пришел в сознание только час назад, когда уже стемнело и караван остановился здесь. И когда он открыл глаза, он был уже в клетке, в ошейнике.
Истен от всего сердца надеялся, что брат жив, но в глубине души понимал, что лично для него это ничего не изменит. Один человек против отряда работорговцев, в составе которого есть сильные маги? Самоубийство. Может быть, Пратас и будет пытаться найти помощь, найти союзников. Но Истен не верил, что у него получится. По милости Тонгила они оба стали беглецами, потеряли все. Им никто не захочет помогать просто так, без выгоды для себя. А никакой выгоды помощь им принести не сможет,
