прошиб озноб, и не успел он сообразить, почему надо бежать, как ноги сами понесли его прочь. Ещё не оправившись от испуга, он вдруг остановился и оглянулся. Человек в белом молча шёл навстречу яростно завывающему ветру, неспешно ступая по костям погибших солдат. Бесчисленные души павших на этом клочке земли стенали, воздух и тот почернел, пропитавшись злобой.
Души ответили стоном. Фигура в белом сделала ещё несколько шагов.
– Люди, защищая которых вы пожертвовали собственными жизнями, теперь считают себя народом другого государства. Ненавидите?
К стону примешался пронзительный вой.
– Они забыли вас, павших в битве, забыли принесённую вами жертву и славят тех, кто отнял ваши жизни. Ненавидите?
К вою добавился яростный рёв.
– Какая польза от крика? Ответьте мне: ненавидите?! – резко воскликнул человек в белом.
– Летите ко мне! – А затем добавила, чеканя каждое слово: – Я обещаю, что людям Юнъаня вовек не видать покоя!
Воздух задрожал от оглушительных воплей: рёв душ погибших солдат Сяньлэ и голоса тех, кто умер в столице от поветрия ликов, слились воедино, откликнувшись на зов, и в окутавшем всё вокруг чёрном дыму стали обретать форму.
Обернувшись, он увидел перед собой юношу в чёрных одеждах – тот, склонив голову, стоял перед принцем на одном колене.
Глава 192
Воин в чёрном присягает на верность демону в белом
Часть первая
На то, что это юноша, указывали голос и телосложение: высокий и стройный, но ещё не лишённый некой незрелости, словно молодой побег бамбука, стремительно тянущийся ввысь. Парень был одет в военную форму, опрятную на вид, под стать ей были и чёрные, как тушь, волосы, завязанные в аккуратный пучок, а на поясе висел ятаган. Когда юноша медленно поднял голову, показалась скрывавшая его лицо белоснежная маска с кривой улыбкой.
Клубящиеся сгустки тёмной энергии под жуткий вой обрели форму и исчезли в рукавах человека в белом, словно целая река уместилась в маленьком нефритовом сосуде. Посреди бушующего чёрного вихря юноша оставался непоколебим, как скала.
– Кого ты звал? – спросил человек в белом.
Юноша по-прежнему стоял на одном колене, выражая готовность служить.
– Вас, наследный принц.
– Я не наследный принц.
– Нет, это вы. Ваш голос и фигуру я никогда не забуду.
– Я же сказал, это не я!
Но то был именно Се Лянь – облачённый в траурное одеяние и маску, одна половина которой плакала, а другая – смеялась. Никто не узнал бы его, сам принц этого не желал, однако воин в чёрном сразу назвал его титул.
Вдруг белая лента, которую Се Лянь держал в широком рукаве, выскочила и набросилась на юношу. Пусть с виду она казалась мягкой и податливой, но в бою становилась свирепа, подпитываясь тёмной энергией. Лента попыталась связать юношу, но тот вдруг извернулся и крепко схватил её. Обёрнутая одним концом вокруг запястья Се Ляня, а другим – зажатая в кулаке воина в чёрном, лента натянулась. Она вырывалась, однако юноша вцепился в неё мёртвой хваткой, словно пытался раздавить ядовитую змею, и от рук его исходил жуткий холод. Без сомнений, то была душа погибшего воина, и весьма могущественная – Се Лянь почувствовал струящуюся по ленте силу и понял, что с ней придётся считаться.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– У меня нет имени, – ответил юноша.
Се Лянь не стал продолжать расспросы:
– Раз нет имени, стало быть, Умин [18].
– Можете называть меня как пожелаете.
– Ты душа павшего здесь солдата?
– Да.
Неудивительно, что дух откликнулся на зов – наверняка сердце его переполняла ненависть к народу Юнъаня, а ради общей цели они с принцем могли бы объединиться. Се Лянь опустил руку, лента скользнула обратно к хозяину и издалека принялась угрожающе выгибаться и вилять хвостом.
– Тогда следуй за мной, – принц протянул ладонь, – и я позволю тебе получить желаемое.
Оба были в масках, и ни один не видел выражения лица другого. Воин без колебаний приблизился к Се Ляню и, низко склонив голову, прижался ледяным лбом к тыльной стороне его кисти.
– Я клянусь следовать за вашим высочеством до самой смерти, – тихо сказал он.
Се Лянь отдёрнул ладонь, спрятал обе руки в рукава и равнодушно бросил:
– Ты уже мёртв. Идём.
Умин поднялся с колен, и принц только тогда заметил, что юноша старше, чем показалось сначала: лет шестнадцати-семнадцати, однако уже очень рослый, даже чуть выше самого Се Ляня. Впрочем, это не имело никакого значения. Принц, окинув его взглядом, сразу развернулся и двинулся дальше, а Умин пошёл следом, как и обещал.
– Ваше высочество, куда вы направляетесь?
Взор Се Ляня устремился вдаль:
– Во дворец правителя Юнъаня.
Расположенная на востоке столица Сяньлэ пала под напором поветрия ликов, и новый государь перенёс дворец в другой город, на западе. Прежде тот процветал, но не мог тягаться с роскошью столицы, а теперь должен был вскорости затмить её былое величие.
Се Лянь добрался до города глубокой ночью. В лунном свете принц, подобно белому коту, бесшумно прыгал по конькам изогнутых крыш, а Умин, словно чёрный лис-оборотень, неотступно следовал за ним. Вскоре оба приземлились у дворцовых ворот.
Принц почуял едва уловимый запах, таящий угрозу, и остановился. Он уже потянулся рукой к воротам, чтобы проверить, но воин в чёрном опередил его – выставил вперёд раскрытую ладонь и тихо произнёс:
– Гори!
В щели между створками вспыхнули языки пламени, а затем Умин толчком распахнул ворота.
– Ваше высочество! – Он сделал шаг в сторону, пропуская принца.
Се Лянь переступил через порог и бросил взгляд под ноги: как он и ожидал, на земле валялись обугленные обрывки бумаги. Подобрав несколько, принц почувствовал аромат душистых трав, что использовались для талисманов, и перевёл взгляд на Умина. Тот и впрямь был силён! Ворота защищал барьер, и весьма мощный: попробуй мелкая нечисть пройти через него, она сгорела бы дотла, – а этот демон в одно мгновение разрушил щит.
Возможно, дворец не успели привести в порядок – он в разы уступал старому дворцу Сяньлэ и в целом выглядел довольно убого. Зато вся территория была утыкана магическими преградами и ловушками для нелюдей. Всякий раз, стоило Се Ляню заметить препятствия впереди, воин в чёрном тут же избавлялся от них, расчищая принцу путь к цели.
Спустя час две стройные фигуры обозревали окрестности с крыши центрального павильона. Оба лица были скрыты под масками. У того, кто в белом, из широких развевающихся рукавов тянулась пляшущая на ветру белая лента. У того, кто в чёрном, на поясе висел ятаган. Демон стоял словно слуга, защищающий своего господина, устремив взгляд в одном с ним направлении. В свете луны
