отношений особенно. Наш премилый новый друг Ольгер – сокровище. Я уже говорила ему, что дам всё необходимое для жизни и работы. Он до изумления равнодушен к деньгам, как и ты: среди особо одарённых некромантов встречаются такие. Но у него будут лаборатория, особняк и люди, если ему понадобится. Он знает такое, чего с нашей стороны границы не знает никто.
Я погладила её по голове:
– Прекраснейшая государыня, как же ты всё успеваешь? И как в твоей голове умещается столько всего? Мне иногда кажется, что у тебя в сутках часов на десять больше, чем у простых смертных. Ещё и таскаешь искусственного младенца – всё равно что всюду ходить с мешком угля… меня ужас берёт, когда я думаю о том, как ты устаёшь. Удивительно, что ты ещё болтаешь со мной, а не падаешь в постель и не засыпаешь мёртвым сном.
– Я устаю, верно, – сказала Вильма. – Настолько, что бывает тяжело заснуть. А наша болтовня меня убаюкивает, дорогая. А ещё я ужасно боюсь не успеть. Боюсь, что мы не успеем, и боюсь, что я, лично я, не успею. Порой мне делается холодно от ужаса – и я ускоряюсь.
– Не замерзай, пожалуйста, – сказала я. – Мы успеем.
– Услышь тебя небо, – прошептала Вильма – и всё-таки заснула у меня на плече.
* * *
Я хотела на следующий день поговорить с Ольгером, но не получилось: мэтр Фогель послал за мной, потому что у него были новости, а новости у него были такие, что требовалось именно моё присутствие.
Во-первых, потому что Валор был именно моим старым другом. Во-вторых, потому что вся эта безумная затея с обрядом и мёртвыми моряками оказалась именно на мне. И обряд мой, и возможности мои, и моряки мои.
– Я должен с вами серьёзно поговорить, леди Карла, – сказал Фогель. – Если масштаб мыслится такой, как запланировано, менять подход надо. И ставить на совсем другие рельсы.
Я только улыбнулась, представив, как он поставит подход на рельсы, как паровоз. Но шутки шутками, а идеи у мэтра Фогеля были, пожалуй, порадикальнее моих.
И прогресс у него за последние месяцы оказался вполне ничего такой. Я была потрясена. Начать с того, что он пригласил меня на верфь.
– Зачем? – удивилась я.
– А затем, милая леди, что ваш заказ – это заводской заказ, – сказал он. – Мы с вами вдвоём будем собирать ваших кадавров, пока ад не замёрзнет, а нам дано время до полнолуния. А я, вы меня простите, человек очень простой, я всегда работал на оборону – и я хорошо понимаю: до полнолуния – значит, ляг и умри, но уже когда заказ будет выполнен, а луна пойдёт на ущерб.
– Но ведь нет людей, – заикнулась я.
– Это почему? – удивился Фогель. – Люди уже есть.
– Вы набрали?! – поразилась я. – А к нам люди не шли.
– Так я знаю, как разговаривать с рабочими, – сказал Фогель. – Работать вместе с некромантами – это одно, а работать на королевский оборонный заказ – немного другое. А потом я сам им всё объяснил. Вы – леди, вы не знаете, насколько понимающие люди есть среди работяг. Я вам покажу – а уж вы скажете, подходит ли вам то, что мы уже успели устроить.
И я с ним поехала на верфь. Первый раз в жизни там была.
Честно говоря, даже немного трусила. Тяпке тоже было страшновато – она жалась к моим ногам, и я её отлично понимала. Верфь мне казалась логовом железного морского змея, который с грохотом раскручивал могучие кольца своего тела и дышал дымом: даже у проходной был слышен грохот работающих цехов и пахло раскалённым железом.
Потом мы шли по стальным мосткам, а вокруг творились мрачные технологические чудеса. Я чувствовала себя, предположу, так же, как любой из здешних почувствовал бы себя на кладбище, где я провожу сложный обряд: мне было неуютно до жути. Высоченные цеха напоминали чертоги мрачных великанов. Над моей головой проехал мост с громадным крюком, на котором на стальных тросах висел кусок корабельной брони. Паровой молот бухал так, что у меня звенело в ушах, в сумраке цеха что-то непонятное кружилось и надсадно гудело со стонущим воем, рассыпая рыжие искры.
А посреди всего этого на стапелях, как громадный металлический кит, лежал подводный корабль. Я догадалась, что это именно он: настолько он казался непривычным, не похожим на обычные военные суда и странно одушевлённым. Мне показалось, что он уже почти готов, – и я поняла, что рабочие верфей заканчивают и другой заказ Виллемины.
Некоторые из рабочих кланялись мне – или, наверное, скорее Фогелю, – но большей частью, занятые своей магией, не обращали на нас внимания. Фогель пытался что-то объяснять мне, но грохот мешал разобрать даже отдельные слова.
Потом мостки пошли вверх и вбок. Мы поднялись по лестнице на галерею, соединявшую заводские цеха, а по ней попали на второй этаж другого корпуса. Тут было тише – и нам пришлось пройти ещё один турникет, где дежурил жандарм.
Вот он-то приветствовал меня, будто я была проверяющим генералом.
– Здесь – особая зона, леди Карла, – сказал жандарм. – И вход разрешён по особым пропускам, только тем, кто допущен к секретному проекту.
Даже более секретная зона, чем та, где строится подводный корабль, подумала я. Ну да. Логично.
Мы вошли в цех, где стоял постоянный приглушённый шум, – и нас совершенно внезапно встретили Райнор и незнакомый мне молодой наставник, совсем юный, видимо, только что закончивший духовное училище. У святого человека даже борода ещё толком не росла, а на подбородке торчала совершенно уморительная щетинка. Про таких в моей провинции говорили, что «юноше идёт борода, но ещё не дошла».
– Ага! – закричал Райнор. – Добралась, наконец! Смотри, что мы тут соорудили за вчера!
Цех «за вчера» – это было сильно.
– Ладно-ладно, – сказал Фогель. – Вчера с утра только перекрыли доступ и поставили турникеты, а цех тут и раньше был. И людей я сюда начал потихоньку набирать далеко не вчера. Просто вчера мы поставили им задачу.
– А ты… вы, наставник, откуда взялись? – спросила я.
– А я – наставник Фрейн, – сказал этот чудик с не дошедшей бородкой. – Меня пригласили пресвятой наставник Лейф и мэтр Райнор. Теперь мы с мэтром Райнором заняты… так сказать… этической стороной. Следим, чтобы никто из рабочих не обращался с останками неуважительно, и за состоянием самих останков. Мы ведь считаем, что все эти несчастные в какой-то мере искупили грехи, что привели их на кладбище Бедных Ангелов, верно?
– Ого, – сказала я. – Откуда же
