Передавая вам чеки, мы совершаем нарушение, но исключительно в ваших интересах. Можете не сомневаться, все там рассчитано абсолютно точно, до копейки.
- Да что ты! – вспыхнула Ванда, – Как я могу сомневаться!А… рубли? У него же должны быть на счету рубли? Как я могу их получить?
Никитин хмыкнул.
- Знаете, я не юрист, в Афганистане мы получаем чеки, а рубли нам в России кладут на банковский счет.
Ванда, удивленно вскинула брови
Спросите об этом лучше у полковника Коротченкова. Или в юридической консультации. Я пошел. До завтра, - сказал Никитин
Настигнув Никитина уже в прихожей (а эта прихожая была размером с две его комнаты в «хрущобе»), Шурина мачеха показала на коробки:
- Здесь вот - его книжки. Знаешь, у нас так тесно. И сейчас, когда Витеньки больше нет… - она чуть не разрыдалась, - В общем, мы решили от них избавиться. Это вынужденно, ты ведь понимаешь? Мы ходили в букинистический. Так они говорят: «Привозите, а мы посмотрим». А нас здесь двое слабые женщины, мы совсем одни, нам тяжело. Да и платят они копейки, я узнавала.
Ясно, заскучал Никитин. Сейчас меня попросят о «маленьком одолжении»: всего-навсего допереть три коробки с книгами до «Букиниста» на Ленинском, а потом, все, что останется, притащить на горбу назад. Но тут гордая пенькна пани совершила удививший его своим великодушием поступок.
- Игорь, ты не заберешь эти книжки? Совершенно бесплатно. Разберешь их на досуге. Что нужно – оставишь себе, а остальные, может, кому-нибудь еще отдашь.
Он не размышлял ни минуты.
- Спасибо. Я заберу их. Подождите, пожалуйста, пять минут, я мигом! Только машину поймаю, – Никитин понесся вниз по лестнице, не став дожидаться лифта.
- А как же генерал? – крикнула ему вслед Ванда Станиславовна.
- Он тоже подождет!
…………………………………………………
Открыв дверь своим ключом, Никитин увидел прикнопленную записку:
«Игорь! Извини, что не дождалась тебя. на даче остались тетя Вера и Риночка, им совершенно нечего есть. Я отвезу им продукты, а завтра мы все вместе с утра приедем и приготовим для тебя праздничный обед.
P . S . Продукты в холодильнике, обязательно поешь.
P . P . S . Не забудь полить цветы. »
Пыхтя, он заволок тяжеленные коробки в свою комнатенку.
В комнате стало почти совсем темно, словно наступили сумерки. Совсем близко сильно шандарахнуло, похоже на орудийный выстрел.
Никитин обернулся, и бросился закрывать окна. Тут же гром ударил снова снова, как будто одновременно ударили не менее десятка танков.
- «Настала полутьма, и молнии бороздили черное небо. Из неба вдруг брызнуло огнем, и крик кентуриона: “Снимай цепь!” – утонул в грохоте. Счастливые солдаты кинулись бежать с холма, надевая шлемы. Тьма закрыла Ершалаим.» - процитирован он вслух.
Никитин откинул крышку секретера, заботливо вынул оттуда бюстик Гения и отставил в сторону. Потом, под вспышки молний, приступил к делу, попутно разглядывая обложки.
Иосиф Флавий, «Иудейская война».
Драгомиров М.И., «Избранные труды».
Разин Е.А., «История военного искусства» в 3-х томах.
Макиавелли, «Государь».
Г.Ллойд,
Клаузевиц,
Тит Ливий,
Плиний-старший.
Мемуары Жукова, Василевского, Баграмяна, Штеменко, Конева, Рокоссовского.
По одной книге из многотомных мемуаров Уинстона Черчилля и Шарля де Голля, обе — со следами зачищенных библиотечных штампов.
- Ого! А это что? - воскликнул Никитин.
В руках он держал запрещенные в СССР книги: Роман Гуль, «Ледовый поход». И вот еще: А.И. Деникин, «Очерки русской смуты». Обе — издательство «Посев».
- Где это Шура ухитрился отхватить? За такое сейчас, конечно, не посадят, но неприятностей можно огрести выше крыши.
Последними из коробок явились на свет несколько годовых комплектов «Военно-исторического журнала» и «Вестника Военной истории».
***
Титры: Москва. СССР
11 июля 1988 года
Никитин вышел на «Курской-кольцевой» и стал оглядываться, ища цветочный киоск.
Купив букет он возвращался ко входу в метро, когда его сцапал комендантский патруль.
- Начальник патруля, старший лейтенант Красюков! Ваши документы! – строгим голосом потребовал лощеный сопляк.
Документы подозрений у начальника патруля не вызвали, но не отдавая их Никитину, постукивая ими по тыльной стороне ладони, стралей начал придираться:
- Что же, вы, товарищ старший лейтенант, - поигрывая в руке никитинским удостоверением с вложенным командировочным, лениво протянул образцово-показательный старлей, - приезжаете в командировку в Москву стрижеными не по уставу, в мятой форме, нечищеных туфлях?
По его голосу и повадкам было видно, что подобный спектакль он разыгрывает не в первый, и даже не в сто первый раз, причем получает от этого нескрываемое удовольствие.
- Послушай… - начал было Никитин.
- Прошу вас обращаться по Уставу, товарищ старший лейтенант! - строго перебил старший патруля Никитина.
- Я прилетел из Афганистана. С «грузом двести». Вы знаете, что это такое?
-
