заодно мы все чувствуем, какова она на самом деле – жизнь без стабилизаторов.
Безмолвно шевеля губами, Тай запускает вспомогательную силовую установку, и мне кажется, что Кэл, несмотря на каменное выражение красивого лица, тоже что-то про себя шепчет. У меня запястья перестали протестующее вибрировать, экзокостюм наконец-то доволен, что я в стабильной гравитации, но это – привязанная к креслу бесконтрольная гравитация спуска. Может быть, последняя, которую придется компенсировать моему костюму.
Все молчат, на лицах одинаковое угрюмое выражение. Никто не желает хоть как-то отвлекать Кэт и Тая от работы.
– Вспомогательная силовая установка задействована, – докладывает наш Альфа. – Набирает мощность.
– Принято, – говорит Кэт, и сигналы на приборной доске снова оживают огоньками. – ВСУ на отметке в сто процентов.
У нас теперь опять есть отсчет времени. «Лонгбоу» слишком поврежден для запуска двигателей, слишком измотан, чтобы на своей энергии добраться домой, но вспомогательный генератор дает нам несколько мгновений небольшой помощи.
Достаточные, чтобы наш пилот получил в руки основные средства, вспомогательный руль.
Достаточные, может быть, – всего лишь может быть, да и то если ты наш Ноль, – чтобы справиться.
– Приземление через сто пятнадцать секунд! – сообщает она, и мне хочется закрыть глаза, хочется воззвать к Творцу, вытащить свою веру, прикрыться ею и потребовать какого-то возмещения за все эти долгие годы преданности.
Но это не так работает, и вообще я не могу глаза закрыть.
Снова мелькает горизонт, я вижу вертящийся сине-зеленый океан, побережье, зеркальный блеск текучей реки.
– Вспомогательная мощность семьдесят процентов, – тихим напряженным голосом говорит Тай.
Он сделал сейчас все что мог и теперь, как все мы, следит за нашим Асом – как она борется с кораблем, чтобы спуск стал управляемым.
– Приземление через шестьдесят секунд! – отвечает она.
Хватит ли энергии для посадки?
Или она иссякнет за несколько мгновений до того?
Я отрываюсь от забортного вида посмотреть на мой экипаж. У Аври такой вид, будто она борется с приступом тошноты, Кэл наблюдает за ней полными тревоги фиалковыми глазами. Зила склонила голову набок, будто рассчитывает наши шансы уцелеть и ей нужно на этом сосредоточиться. Скарлетт смотрит на Кэт, безмолвно шевеля губами, но не думаю, чтобы это была молитва.
– Мощность сорок процентов, – докладывает Тай, теперь тихо.
– Сорок пять секунд до приземления.
Мне видны деревья, сине-зеленые листья, шевелящиеся под волнами ветра. Как рябь на воде, а наш корабль – камешек, пущенный рикошетом по поверхности, отскок за отскоком.
– Пятнадцать секунд.
– Тринадцать процентов.
– ЕСЛИ МНЕ БУДЕТ ПОЗВОЛЕНО ВЫСКАЗАТЬ МНЕНИЕ…
– Беззвучный режим! – рявкают в унисон семь голосов.
– Экипажу приготовиться! – кричит Кэт, даже не моргнув, все ее тело брошено на борьбу за то, чтобы направить корабль на возникшую прямо перед нами длинную полосу светлого пляжа и темного камня.
Корабль орет, выстукивая по камням стаккато соударений, обдирающих наш корпус.
Уже никто не считает вслух, но у меня в голове идет отсчет:
Семь. Шесть. Пять.
Все огни панели управления гаснут, Кэт произносит проклятие, дрожащими руками отталкивая штурвал.
Четыре. Три. Два.
Мы врезаемся в песок, снова взлетаем, падаем, после чего нас неудержимо заносит. Корабль трясет так сильно, что я практически не могу дышать, его брюхо с оглушительным звуком подпрыгивает, скользя вдоль береговой линии. «Лонгбоу» ударяется обо что-то твердое, разворачивается, делая полукруг, и наконец останавливается. Я вижу пропаханный нами в песке путь – все его видят. Самая большая стрелка с надписью «ВЫ НАХОДИТЕСЬ ЗДЕСЬ», о которой мы только могли мечтать.
Но мы живы.
Тишину нарушают лишь тихие щелчки остывающего корпуса. Я дышу тяжело и трудно, с десяток безмолвных сигналов тревоги по всему костюму извещают меня, что я нахожусь в крайне суровых физических условиях – вот спасибо, а то я не заметил. И все молчат. Очень медленно Тайлер и Кэт начинают поворачиваться, оглядывая нас и проверяя, что мы целы.
– Знаете, – говорю я, стараясь, чтобы голос не сорвался, – не хочу накаркать, но вряд ли нам за эту машинку вернут залог.
Первой смеется Скарлетт, отстегивается дрожащими руками и сгибается пополам, упирая локти в колени и кладя голову в ладони. И за ней по одному все остальные отстегиваются, встают, потягиваются, встряхиваются.
Я сижу на месте – мне, чтобы поднять руку и нажать кнопку отстегивания на груди, надо подождать, пока вернется управление движениями, но никто, похоже, не понимает, что деваться мне некуда.
– У нас какая-нибудь энергия осталась? – спрашивает Золотой Мальчик без особой надежды.
– Даже на мою любимую игрушку не хватит, – говорит Кэт, проводя рукой над консолью. – Хотя она на удивление экономно батарейки расходует.
Он улыбается ей, тянется стиснуть ее плечо.
– Это было что-то, Кэт. Это… это был полет.
Она улыбается в ответ, выпустив прерывистый вздох.
– Говорят, что раз в жизни надо все попробовать. Вот это и был мой раз в жизни. Больше никогда!
Все смеются – мы сейчас готовы смеяться чему угодно, все еще возбужденные. Но Тайлер уже возвращается к работе.
– Зила, вытащи и раздай биоскафандры. Чтобы никто ни молекулы воздуха здесь не вдохнул без защиты. Кэл, доставай тяжелое оружие. Приборов наблюдения у нас нет, будем осматриваться по старинке. И надо оценить состояние корабля – что нужно сделать, чтобы он снова поднялся в космос.
Аврора теперь стоит, глядя на изображения мира, поджидающего снаружи. Глаза ее расширены, щеки бледны.
Зила раздает скафандры, Кэл, Тай и остальные начинают в них влезать. Но Скар стоит, прислонившись бедром к центральной консоли передо мной, заметив, несомненно, что я сижу там, где сидел при приземлении. Подмигнув мне, она наклоняется нажать кнопку отстегивания, и ремни взбегают у меня по плечам, чтобы скрыться в глубине кресла.
– Ты отлично умеешь нажимать на мне кнопки, – говорю я ей, и это чертовски близко к тому, о чем я думаю.
Но она – отличный Лик и свою работу знает не хуже, чем ее брат в качестве Альфы. Конечно, именно она и заметила, что у меня что-то не так.
– Тебе помочь влезть в скафандр? – спрашивает она.
– Что? Теперь ты хочешь еще какую-то одежду на меня натянуть? Я теряю позиции.
– Это не беда, – говорит она, понижая голос, чтобы никто нашего разговора не слышал. – Как твой экзокостюм?
Если честно, то он залипает – реагирует на мои движения медленнее, чем должен. Электромагнитный удар, поразивший системы нашего корабля, по нему тоже стукнул. Он от таких вещей защищен, но, видимо, недостаточно – я еще никогда не попадал под ядерный взрыв в космосе. А выделить мне несколько часов на ремонт костюма мы сейчас никак не можем.
– Вполне нормально, – говорю я уверенно.
– Фин?
Она явно не верит, но сообщает об этом деликатно.
И вот это мне как удар под дых. Вот от кого угодно, только не от нее. Если она будет на меня смотреть с сочувствием, как будто хочет мне сделать лучше, я тогда…
Но в ее синих глазах нет жалости, которой я ожидал. Только
