и на выяснение, откуда пришли её предки. И даже если нужная ей корона каким-то образом сохранилась, не факт, что она находится в этом мире или не затерялась где-нибудь во время Перехода. Она вообще может быть в другом мире.
– Корона – меньшая из твоих проблем, – с неуместным весельем сказал господин Илир, привлекая к себе внимание девушки. – Поверь, её поиски не будут такими проблематичными, как ты думаешь. Сосредоточься лучше на Третьем.
«И то верно, – подумала Пайпер, сжимая чашку в руках. – О коронах говорить я могу столько, сколько захочу, а о Третьем – нет».
Господин Илир неожиданно громко позвал к столу Твайлу, но спустя несколько секунд, не получив никакого ответа, махнул рукой и продолжил:
– Ты знаешь, сколько прошло между становлением Третьего сальватором и Вторжения?
– Нет, – призналась Пайпер.
– Два года.
В голове мелькнуло, причём чужим голосом: «Как мало».
– За это время Аннабель стала сальватором, засвидетельствовала свою связь с сакрификиумом и укрепила печать.
– Печать? – не поняла Пайпер.
– Та, что недавно проявилась у тебя. И так, к слову, – он перевёл взгляд на Стефана, неожиданно напрягшегося, – в печать не было вплетено «будущее». Печать зачарована с помощью Времени слишком сложно, чтобы кто-либо из нас смог с ней разобраться. Но суть не в этом…
– О какой печати идёт речь? – предприняла ещё одну попытку Пайпер.
«Слушай внимательно, – отозвался голос Лерайе. – Про печать узнаешь позже».
Советы Лерайе, хоть и были странноватыми, возникали слишком редко, чтобы Пайпер их игнорировала или заглушала своими вопросами. Если господин Илир, смотря на Стефана и говоря о печати, намекает, будто тот прекрасно обо всём осведомлён, у Пайпер ещё будет время, чтобы разобраться с этим.
– Вернёмся к…
– Вернёмся к Третьему, – невинно перебил её господин Илир. – За два года Третий хорошо проявил себя. За неимением опыта он справлялся хуже Йоннет или Масрура, но фатальных ошибок, вплоть до Вторжения, не совершал. Во время Вторжения я был в королевстве фей, откуда и попал в этот мир, но я чувствовал: ткань пространства рвётся. Она рвалась со всех сторон, осаждаемая тёмными созданиями. И она рвалась от попыток Третьего как можно скорее оказаться на севере, на своей родине, где осталась его семья.
Господин Илир в один глоток осушил чашку и, кивнув Стефану на неё, словно тот был его слугой, продолжил:
– Сигрид был больше этого мира, а Третий находился в южных странах, и потому ему потребовалось сделать несколько «прыжков» через порталы, чтобы оказаться на родине. Маги вроде меня и Стефана прекрасно различали, как из-за такого количества неконтролируемых порталов, которые рвались из-за страха и отчаяния Третьего, начали образовываться бреши. Часть брешей устранялась магией сальваторов, другая же – ею и открывалась.
Пайпер сглотнула, вцепившись в свои колени. Она вспомнила, что Гилберт говорил ей о брешах: те могут стать полноценными Переходами, а сальваторы в состоянии контролировать бреши.
Получается, магия, открывавшая часть брешей, вполне могла преобразовать их в настоящие Переходы.
– Маги, жизни отдавшие за то, чтобы запечатать свою память в кристаллах памяти, свидетели: Третий делал из брешей Переходы и впускал в наш мир тёмных созданий. И те, кто был на севере, встретили его вместе с легионом демонов.
Во рту стало сухо. Пайпер глотнула чаю, но тот потерял свой вкус.
– Маги из народа фей помогли мне спастись, – слегка дрогнувшим голосом сказал господин Илир, – но я чувствовал весь ужас, разворачивающийся на севере. Переход становилось всё больше. Некоторые были насильно закрыты другими сальваторами, некоторые – перенаправлены обычными магами. Но тех, что открыл и удерживал таковыми Третий, было больше. И демонов, проникающих в наши мир, было больше, чем мы могли победить. Я не знаю, сколько это заняло, но север пал. Вполне естественно, что после этого тёмные создания стали опустошать другие части нашего мира.
Взгляд Дионы, ещё недавно бывший сосредоточенным и не в меру дружелюбным, потемнел и сосредоточился на Энцеладе. Тот, убрав руки из-за спины, взял руку сестры в свою и сжал.
– Ты, кажется, находишься под опекой Гилберта? – Пайпер кивнула, забыв, что господин Илир не видит её действий. Но тот заговорил, не дав ей даже рта открыть: – Он один из немногих ныне живущих, кто своими глазами видел зверства Третьего. От них его спасла Шерая, если я не ошибаюсь?
Пайпер ещё раз кивнула.
– Нам потребовались годы, чтобы собрать всех, кто мог дать показания против Третьего. Ещё дольше мы искали следы других сальваторов, но ни одного не нашли. Узнали только, что Аннабель погибла незадолго до Вторжения, но даже не смогли уточнить, когда именно. И мы… мы создали закон, запрещающий нам говорить о Третьем. Его имя было вычеркнуто из всех книг и генеалогического древа его рода. Все заклинания, когда-то им созданные, были переработаны и потеряли след своего создателя. Мы не могли наказать Третьего за то, что он сделал, ведь он уже сгинул в мире, который сам же и пытался захватить. И тогда мы уничтожили память о нём, навсегда предав его Забвению.
Шок от услышанного поселился в Пайпер наравне с Силой. Голос Лерайе, способный либо подтвердить, либо опровергнуть рассказанную историю, молчал.
От неё не укрылось, что Энцелад ещё крепче сжал руку сестры.
Масштабы произошедшего теперь казались невероятно огромными. Ровно это этого момента всё, с чем столкнулась Пайпер, было лишь историей, кем-то рассказанной. Что-то было, что-то прошло – вот и всё, на что опиралась Пайпер. Но слова господина Илира, озвученные поразительно спокойным тоном, увеличили степень противоречивости её чувств.
Тёмные создание атаковали Сигрид через бреши, ставшие Переходами по воле Третьего. Третий привёл демонов в свой родной мир, хотя изначально стремился спасти его.
«Нелогично, – в её голове щёлкнуло, и вновь всплыла часть рассказа господина Илира. – Когда началось Вторжение, Третий спешил на север, потому что хотел спасти семью. И только на середине пути он стал преобразовывать бреши в Переходы. Почему не раньше? Почему он вообще сорвался с места, когда началось Вторжение, если в итоге способствовав ему?»
«Потому что это ложь, – возразила ей Лерайе. Её голос был сильнее и громче, чем в предыдущие разы, словно она копила Силу именно для этого момента. – Всё это, начиная с Аннабель, – ложь».
«При чём здесь Аннабель?»
«С неё всё началось».
Ясности не прибавилось, зато вопросов стало значительно больше.
– Простите, что зациклилась на этом. – Голос Пайпер дрогнул: то ли от вранья, сорвавшегося с языка, то ли от искренних чувств, которые она испытывала. Она действительно хотела узнать о Третьем как можно больше, но не предполагала, что правда окажется… такой. Пугающей и рвущей на части, словно она была несчастным листом бумаги, годящимся лишь для того, чтобы его бросили в огонь.
– Знать историю сальваторов важно, – повторил господин Илир. Он обмакнул палец в чай, налитый Стефаном, и поднёс его к лицу для изучения. – Когда ты узнаешь об остальных сальваторах, картина станет шире и ты сможешь
