как подушку. Уткнувшись лбом в его руку, он, все еще не выпуская из цепких пальцев рукав, мирно засопел.
Муан тут же опустил голову, с удивлением глядя на эту картину. А лицо Ала почернело словно туча.
Однако на этом молчаливое противостояние было завершено: Ал тихо фыркнул и отвернулся, а затем устроился на соседнем матраце, повернувшись в другую сторону, а Муан остался сидеть на месте.
Уже рассвело, когда Шен открыл глаза. И первое, что он различил, – это кусок светлых одеяний прямо перед собой. Подняв взгляд, он увидел, что старейшина Муан Гай сидит возле него, прикрыв глаза и, по-видимому, уйдя в медитацию. Затем он почувствовал, что пальцы его правой руки занемели от неудобной позы. И только потом сообразил, что самолично цепляется этими самыми пальцами за широкий рукав одеяния старейшины Муана. С трудом отцепив их, он стал сжимать и разжимать кулак, чтобы быстрее размять пальцы, и почувствовал, как мало силы сейчас в его сжатом кулаке. Да что такое? Он так долго спал, что его мышцы успели атрофироваться?
Заметив его движение, Муан повернулся к нему.
– Тебе удобно? – перво-наперво решил саркастично уточнить Шен, почувствовавший, что он не только за его рукав хватался, но и руку использовал вместо подушки.
«Вот что за нелепые привычки?! Не так уж долго я обнимал Волчару во сне, чтобы теперь подсознательно желать спать с какой-нибудь мягкой игрушкой!»
Система, к которой был обращен этот, в принципе, риторический вопрос, никак не ответила.
– Ты предполагаешь, что подобные мелочи могут стать для меня проблемой? – наигранно-высокомерно приосанившись, ответствовал Муан, все-таки выдернув свою руку из-под его головы.
– А ты на самом деле очень терпеливый человек, да?
– Я же общаюсь с тобой! – немножко вспылив, едко отозвался Муан.
– Точно… – протянул Шен и уставился в потолок.
– Как ты себя чувствуешь? Что вообще с тобой стряслось? Почему ты отключился? И кстати, у тебя пропал жар? – на последнем вопросе Муан как нечто само собой разумеющееся положил руку ему на лоб и только потом сообразил, насколько личным и заботливым вышел этот жест.
Смутившись, он аккуратно убрал руку с его лба.
– Вроде нет… – сдержанно сказал он, отвернувшись в сторону.
– Старейшина Муан, – задумчиво глядя на него, произнес Шен. – Думаешь, я плохой человек?
Муан удивленно посмотрел на него. Шен лежал на матраце и глядел на него снизу вверх, его взгляд казался ясным и осмысленным.
Муан чуть наклонился к нему.
– Опять? – незамедлительно отреагировал Шен.
– Я… я просто… Твой взгляд…
– Что с ним?
– Он кажется живым.
– Ну да, старейшина Муан – сама очевидность. Я ведь живой.
– Живой человек… А плохой… или хороший… только потомки оценят.
– Надо же, какая банальщина, – разочарованно произнес Шен. – Даже не ожидал.
Муан, пусть и выпрямившись, продолжал смотреть на него.
– Почему ты до сих пор лежишь? Боишься, что встать не сможешь? – неожиданно очень проницательно поинтересовался он.
– Я люблю отдыхать. Отдыхать – это здорово.
– Шен.
– Да встаю я, встаю.
Правда, первая попытка не увенчалась успехом. Шен оперся на руки, пытаясь сесть, но те подкосились, и он вновь плюхнулся на матрац, уткнувшись в него носом и спрятав свое смущение за пологом черных волос.
Муан никак это не прокомментировал.
– Отдыхай, – произнес он, поднимаясь на ноги. – Я зайду позже.
Однако, не пролежав и десяти минут в одиночестве, Шен услышал, что дверь в комнату тихо отворилась. Все еще не определившись, как он себя чувствует, Шен посмотрел на вошедшего из-под своих волос.
В комнату вошел Ал, аккуратно держащий в руках широкую пиалу с неким дымящимся снадобьем.
«Утренний чай?» – предположил Шен, перекатившись на спину и приподнявшись на локтях.
– Учитель, я принес жаропонижающий отвар. Выпьете?
– Думаю, лишним не будет, – согласился Шен.
Он сам не до конца понимал, из-за чего так странно себя чувствует. Из-за теневых обнимашек? Или из-за передозировки того отвара сон-травы? Или из-за осознания того, что все закончилось, сила воли дала слабину и его организм позволил себе расслабиться?
Ему казалось, что все варианты одинаково вероятны, правда, первый оставался тревожнее других. Этот голос он уже слышал. Этот голос предлагал ему отдохнуть и раствориться. Что бы это ни значило, звучало совершенно неутешительно. Словно паразит, постоянно находящийся рядом и только и ждущий возможности захватить главенство в его организме. Шену никогда не нравились всякие мелкие твари.
Ал опустился на колени подле него и протянул ему пиалу с отваром. Шен с трудом удержал ее одной рукой и быстро выпил, стукнувшись об ободок зубами.
Ал удовлетворенно забрал у него пиалу, но остался сидеть на месте.
Шен поднял на него взгляд.
– Учитель… – Ал опустил голову. Он дернул рукой, словно собирался достать что-то из кармана, но передумал.
Шен прождал какое-то время продолжения фразы, но его так и не последовало.
– Что? – наконец не выдержал он.
– Н-ничего. Отдыхайте, – поднимаясь с колен, произнес Ал.
Он поклонился и покинул комнату.
Шен проводил его взглядом и откинулся на матрац.
«Система! Система, ты жива?» – позвал он.
Система не отозвалась. Шен уже начинал беспокоиться. Не могли же его необдуманные слова заставить ее коротнуть или погрузить в экзистенциальный кризис? Нет ведь?
Несмотря на тревогу, стоило Шену прикрыть глаза, как он вновь провалился в сон.
Спустя какое-то время дверь в гостевую комнату тихонько приоткрылась, и внутрь заглянул Ал. Убедившись, что учитель спит, он бесшумно пробрался внутрь и подошел к нему. Вынув из кармана лечебный кулон с Поляны тысячи духов, он застегнул цепочку на шее учителя и столь же тихо выскользнул из комнаты.
На кухне главного героя ждала похожая на разъяренную кошку главная героиня.
– Младший брат Ал, – ее глаза метали молнии, – где мой жаропонижающий отвар?
– Я отнес его учителю, – проигнорировав ее озлобленный тон, спокойно отозвался тот.
– Да кто тебе позволил?! Я его приготовила! Я намеревалась сама его отнести!
– По-твоему, ради твоей прихоти нужно было заставить учителя страдать дольше?
Аннис задохнулась от возмущения.
– Да я на мгновение отошла ведь только!
Она внимательно посмотрела на Ала, который не выглядел ни смущенным, ни пристыженным.
– Я поняла, – успокоившись и высокомерно задрав носик, произнесла девушка. – Думаешь, что твой подхалимаж поможет тебе упрочить свои позиции? Может, надеешься стать учеником пика Черного лотоса? Конечно, ты ведь безродный, никто не учил тебя приличным манерам! Но хоть какое-то представление о чести у тебя ведь должно быть!
Несмотря на то что слова звучали хлестко и оскорбительно, Ала они совсем не задели. Он слышал подобное уже миллион раз. Вот только прошло то время, когда он пенял на человеческое жестокосердие и злословие и заливался обиженными слезами. Если от его реакции ничего не изменится – зачем позволять другим влиять на его настроение с помощью подобных грязных речей?
– Сестрица Аннис, кажется, видит в том, что родилась в именитой семье, свою личную заслугу, – все в том же тоне заметил он.
Аннис открыла было рот, но тут же прикрыла его. Ей больше нечего было сказать: осадил он ее знатно. Девушка почувствовала сожаление, оттого что в сердцах приплела к спору его происхождение. Несмотря ни на что, ей как никому было известно, насколько талантлив стоящий перед нею парень. Вот только, похоже, добиваться высокого положения он решил не только своим талантом, но и бесчестными путями.
– Что ж, – сдержанно произнесла Аннис, – не думай, что я забуду этот случай.
Явив миру эту угрозу, она изящно и высокомерно развернулась и быстро ушла прочь. Ал остался на кухне и огляделся по сторонам в поисках того, чем бы поживиться.
Через довольно длительное с последнего посещения время дверь в гостевую комнату вновь отворилась, и Шен тут же открыл глаза. На сей раз он, кажется, наконец выспался.
К нему приблизились шаги, и вскоре в поле зрения вплыл Муан. Остановившись над ним, он произнес:
– Предлагаю проследовать в экипаж.
– Экипаж? – удивился Шен. – Какой еще экипаж?
– Твой экипаж.
– Ну уж нет, мы в экипаже и за неделю до ордена не доберемся.
– Даже если ты станешь уверять меня, что великолепно себя чувствуешь, я все равно не поверю, что ты сможешь совершить такой длительный перелет на мече. Конечно, мы доберемся гораздо быстрее, если я тебя понесу. Но ты ведь не согласишься, не так ли? Так что – экипаж.
– Ты, верно, шутишь…
– Тогда… – Муан вытянул вперед руки, как бы предлагая ему залезать.
Шен осмотрелся по сторонам в поисках того, чем бы можно было в него запустить. Не найдя ничего более подходящего, он запустил в него подушкой и пришел к выводу, что наконец-то чувствует себя значительно бодрее.
Муан подушку поймал и невозмутимо заметил:
– Я и ее могу нести, если тебе так будет удобнее.
Шен сел на матраце и тут увидел кулон, блеснувший у него на груди. Мгновенно узнав его, он пришел в такую ярость, что против воли вокруг него стала расползаться темная подавляющая аура. Муан удивленно отступил на несколько шагов. Он не ожидал, что эти разговоры настолько выведут Шена из себя.
– Значит, экипаж, – сухо констатировал он.
– Где Ал? – глаза Шена искрились от гнева. – Ал!
Муан продолжал удивленно взирать на него.
Шен поднялся на ноги и с силой рванул кулон. Цепочка лопнула, больно резанув шею, но он не обратил на это внимания.
В комнату вбежал радостный Ал и растерянно остановился.
– Ты, – произнес Шен, медленно и зловеще приближаясь к нему. – Что я говорил тебе по поводу этой вещи?
Ал увидел, что в вытянутом вперед кулаке
