– Ты сначала замуж выйди! – фыркнул он.
– Выйду, в этом можешь не сомневаться! – не то пообещала, не то пригрозила я, после чего принялась сосредоточенно перемещаться по стене.
Раймонд продолжал следить за моими передвижениями, высунувшись наружу, до тех пор, пока я благополучно не исчезла в проёме своего окна.
Я, конечно, заметила, что в комнате горит свет, ещё до того, как пробралась внутрь. И сумела разглядеть мужской силуэт за светлой занавеской. Но в том, что мне ничего не угрожает, не сомневалась и потому спокойно спрыгнула с подоконника на пол.
Дайон сидел в кресле, идеально ровно держа спину. Он всегда держал её идеально ровно. Я пригляделась. По всем признакам, ждёт давно. С подчёркнуто тяжёлым вздохом я опустилась в кресло напротив него.
– Умеешь же ты всё опошлить, – укоризненно сказала я. – Хочешь сказать, мне ни к чему было напрягаться? Можно было просто спокойно пройти через дверь?
– Я ничего такого не хочу сказать, – произнёс в ответ Дайон, и насмешку в его голосе, наверное, не смог бы различить никто, кроме меня. – Ты и сама всё прекрасно сформулировала.
Поджав губы, я встала, вытащила из ящика две новых свечи и по очереди зажгла их от горевшей. В комнате стало немного светлей.
– У тебя круги под глазами, – обеспокоенно сказала я.
В такие моменты, когда за окном звенела темнота, а по стенам плясали безумные тени, мне иногда казалось, что не прошло этих восьми лет, и мы всё ещё находимся там же, на жерновах Смуты. И память настойчиво возвращала из глубины сознания то, чего я вспоминать не хотела. Тяжёлое, почти невыносимое, но и необходимое тоже. То, без чего я была бы сейчас совершенно другим человеком.
– Это не новость, – криво улыбнулся Дайон.
– Знаешь, что мы сделаем? Я хочу, чтобы тебя посмотрел Кале. Знаю, ты со многими лекарями общался, но он действительно по-своему уникален. И возможно, сумеет помочь тебе лучше, чем другие.
– Как скажешь, – подчёркнуто безразлично сказал он. – Если хочешь, пусть будет Кале.
Я знаю, что безразличие напускное. Подобно графине, он не хочет открывать дорогу надежде, чтобы потом слишком больно не обмануться. Я и не настаиваю на другом тоне. Просто решение уже принято. Скоро Дайон приедет в Эвендейл на свадьбу. И там я покажу его Кале.
Есть раны, которые никогда не затягиваются до конца. Они проникают под кожу, постепенно становясь частью нас самих. Убери их – и мы тоже развеемся по ветру, обернёмся безликими серыми тенями, обречённо озирающимися, затерявшись в чужом мире. Есть раны, которые нельзя исцелить. Но боль можно приглушить так, что она почти не будет ощущаться. Так, чтобы позволить человеку жить вполне хорошо. Если повезёт, то счастливо…
– Ладно, выкладывай, о чём ты хотел поговорить, – вздохнула я. – Наверняка же не о моём моральном облике.
– Да уж наверняка. Коли ты выходишь замуж за Ковентеджа, хочу обсудить с тобой пару политических вопросов, а заодно и тему налогов на проезд через мосты в приграничных землях.
– Какой же ты хитрец! – восхищённо всплеснула я руками. – И говорить об этом ты конечно же решил в отсутствие Раймонда!
– А зачем мне его присутствие? – отозвался Дайон. – Ты – без пяти минут графиня. И сама прекрасно разберёшься, как и о чём ему сообщить.
– Выкладывай свою информацию, – устало вздохнула я. – Только не рассчитывай, что я стану шпионить против Раймонда. Это пройденный этап.
– Главное, чтобы ты не начала шпионить на Раймонда против меня, – не менее устало отмахнулся он. – Думаешь, я не понимаю, что теперь ты будешь работать на вражеское ведомство?
– Вот забудь, пожалуйста, про это слово – «вражеское», – поморщилась я. – Сотрудничающее. Особой вражды между этими двумя ведомствами и не было никогда, а теперь тем более не будет.
– Но по сути я прав?
– Конечно, прав, куда денешься? – фыркнула я. – Раймонд даёт мне старшего агента, и я перехожу на кабинетную работу. Ну, то есть полукабинетную.
– То есть ему в такие короткие сроки удалось добиться от тебя того, над чем я тщетно работал вот уже несколько лет?
Похоже, Дайон готов был зауважать Раймонда хотя бы за что-то. И то хлеб.
– Ну, должна же я была когда-то остепениться. Не до конца, конечно, на это не рассчитывайте, но хотя бы самую малость. Замужество – это подходящий переходный момент. Да, Дайон, кстати, о ведомствах… Хотела кое-что тебе сказать. По поводу Ферранта… Ты его не уволил?
– Ещё нет.
– И не надо. Он, конечно, сволочь порядочная, но он отличный профессионал и бесконечно тебе предан.
Брат взглянул на меня с интересом:
– То есть ты готова простить ему то, что произошло?
– Простить – нет. – Мой голос прозвучал жёстко. – Но я не считаю нужным ему мстить. Просто сделай так, чтобы я никогда больше его не видела.
– Как, по-твоему, я могу это гарантировать? Или это способ тонко намекнуть, что я должен его не уволить, а сразу казнить?
– Ну уж нет, дорогой мой политик, такая степень тонкости – не в моём стиле! – возразила я. И, хитро прищурившись, добавила: – Просто, когда отправишь очередных шпионов в Эвендейл, позаботься о том, чтобы они не были людьми Ферранта.
Я усмехнулась нарочито невинному выражению, которое приняло лицо Дайона. Ага, так я и поверила, что герцог Левансийский оставит свою сестру без присмотра в лапах эрла Раймонда Ковентеджа. Да и вообще, до тех пор, пока существуют королевства, герцогства и графства, будут существовать и агенты вроде нас с Тео, хотя бы для того, чтобы правители могли быть уверены в собственной осведомлённости.
Возможно, кого-то это и смутит. Лично меня – нисколько.
