– Мы можем зайти на какой-нибудь остров и прогуляться, – из вежливости предложил принц.
– Нет, мне так хорошо здесь, принц! – воскликнула Кристина, и ее синие глаза засияли.
«Что же таится за этой синевой?» – подумал принц. «Какие тайны? Говорят, женщин невозможно постичь, и в этом вся их прелесть. Она говорила, что увлекается мореходством. Интересно, правда это или нет».
– Кристина, – спросил принц, а вы, правда, увлекаетесь мореходством?
– Да, с самого детства вместо кукол я любила пускать кораблики. Маме это очень не нравилось. Еще у меня есть настоящая тельняшка и матросские штаны!
– Куда же вы в них ходите?
– Да у сеньоры Феодоры можно ходить в чем угодно. Она сама всем нарядам предпочитаем вышитую сорочку. Я даже на улицу выхожу в своей тельняшке, и никто внимания не обращает. Кружевницы – оседлый народ. Они все сидят по домам и плетут кружево. Вам нравятся мои перчатки? – спросила Кристина, заметив, что принц как-то странно смотрит на ее руки.
– Они напоминают мне о моей матери, – ответил принц и с особой нежностью посмотрел на Кристину, которая вдруг расчувствовалась и настолько осмелела, что встала, подошла к принцу и положила руки на его плечи. Тот схватил девушку за тоненькие пальцы и начал целовать их.
– Что вы, принц! Не надо! – засмущалась Кристина. – Я только хотела сказать вам, что я сама сплела эти перчатки.
– Простите меня, принцесса, – с досадой сказал принц, осторожно убирая руки Кристины. – Точно такие же перчатки носила моя мама, королева Маргарита. Она умерла, когда мне было всего два года. И я помню ее ласковые руки в этих перчатках, сотканных, словно из морской пены. А сейчас я снова чувствую ее любовь.
– Так вы сирота? – дрогнувшим голосом спросила Кристина. – Такой красивый принц и совсем-совсем один. – Она села рядом с принцем и стала ласкать своими нежными пальчиками его черные кудри. – Конечно, я недостойна вас, принц. И вообще, как можно себя уважать после такого конфуза. Но я всегда буду вашим другом.
– Только другом?
– Разве этого мало?
– Для меня очень мало, – ответил принц и слегка коснулся губ Кристины. – Ты когда-нибудь целовалась с мужчинами? – осторожно спросил принц.
– Да, бывало на балах, которые устраивали у нас во дворце. Но мне это не очень понравилось.
– Корабли лучше? – хохотнул принц. – А если я тебя поцелую вот так. – И принц несколько раз поцеловал Кристину в нижнюю губу, потом слегка приоткрыл ей рот и чуть коснулся языком ее белых зубов. Тело Кристины непроизвольно дрогнуло, и она вся потянулась к принцу. – Что скажешь? – не очень удачно пошутил принц.
– Боевые галеры лучше, – серьезно ответила девушка.
Не задавайте глупых вопросов, и вы не получите таких же ответов.
– Это почему же? – обиделся принц, отпуская Кристину. Сев напротив девушки, он положил ногу на ногу и приготовился слушать ответ на свой вопрос.
– Они более надежные.
– Но человек тоже может быть честным и надежным.
– Да, но мы не можем изменить отношение к нам, – парировала Кристина, потому что была уверена, что такой самоуверенный юноша никогда не сможет полюбить ее. Она еще не осознавала своей пылкости, которая спряталась в той же самой скорлупе, из которой недавно вышел принц.
– А вы не по годам умная, – заметил принц, снимая с себя камзол. – Вы не против, Кристина? Я не нарушаю никаких правил этикета бельгийского двора?
– Ах, что вы, принц! Здесь так жарко. Я бы и сама разделась, но…
– Но тетушка Фредерика не позволяет, – закончил фразу принц, и молодые люди дружно рассмеялись. Принцу было очень забавно слушать Кристину. Ему нравились ее необычный подход к жизни и смешное сочетание образованности с почти детской наивностью.
«Она совершенно неопытна в делах любви», думал принц. «С Фаустиной было все наоборот. Я ощущал себя животным, а теперь понимаю, что зря».
Фабио сделал резкий толчок веслом, и принц чуть не упал прямо на Кристину, но успел зацепиться руками за бортики гондолы и поймать восхищение ее больших синих глаз. Тогда принц сел рядом с Кристиной и спросил ее:
– Я вам хоть немного нравлюсь, Кристина? Ваши синие глаза полны нежности, но вы держите взаперти ваши чувства. Когда-то я полностью отдавал себя зеркалу…
– Кому? – не поняла Кристина.
– Я хотел сказать, что был почти, как вы. Весь сжимался при виде молодых девушек, но потом все прошло.
– После чего все прошло? – попросила уточнить Кристина, хитро прищурив глаза.
«Никогда нельзя болтать лишнего», – сделал вывод принц.
– После того, как я начал общаться с людьми, – вывернулся Перль.
– Вы хотите сказать с женщинами?
– Ну, зачем быть такой конкретной, Кристина, – залепетал принц и обхватил руками бледные щечки Кристины. – А вы совсем не загорели, хотя и работали в саду у сеньоры Феодоры.
– Я – белокожая и никогда не загораю.
– Я вижу, что вы надели мой подарок, жемчужное ожерелье. Мне это приятно.
Вдруг принц заметил, что на шее у Кристины висит тоненькая золотая цепочка с распятием.
– Что это за цепочка у вас на шее?
– Я – католичка, – удивленно ответила Кристина. – А вы, какой веры?
– «Жемчужной», – чуть не вырвалось у принца, а вслух он честно признался, что не исповедует никакой религии.
– А разве в вашем королевстве нет церкви? – испугалась Кристина.
– Есть, но до нее слишком далеко идти, а мне приходится управлять делами королевства и часто просто не хватает времени.
– Понятно, – кивнула Кристина.
К удивлению самого принца этот невразумительный и явно лживый ответ вполне удовлетворил наивную девушку.
– Но вам еще не поздно принять любую веру.
– Конечно, – ответил принц и погладил нежную шею Кристины. – О чем вы сейчас думаете? – спросил принц.
– О вас, синеглазый принц Перль, – ответила Кристина и робко погладила его черные волосы. Потом она неумело хлюпнула его в губы и так доверчиво посмотрела на него, что принц до конца своих дней запомнил этот взгляд. Конечно же, он сравнивал Кристину с принцессой Фаустиной, но с ней у него были совсем другие отношения. Чем больше он наслаждался телом Фаустины, тем больнее ныла его душа, потому что принц знал, кому принадлежит сердце доброй наложницы. Но Фаустина ушла в небытие, оставив после себя только память, да букет оранжевых маргариток. И принца, вступившего в мир чувств, продолжали разрывать его непонятности.
Он не думал о Кристине, хотя в своем воображении уже устал обладать ее белоснежным телом. Он не думал, любит он ее или нет, станет ли она принцессой его Жемчужного острова или займется своими кораблями.
«Я впервые ощущаю подобные чувства. О, как мне хочется познать любовь, хотя я еще не знаю, что это такое!
Сбросить с себя это платье и оказаться в его объятиях, ласкать его сильные руки, целовать эти невозможно капризные губы. Мне все равно, что будет дальше, но я не упущу этот шанс даже, если он покинет меня навсегда! И что он заладил про эти корабли! И почему он такой нерешительный! Может, ему помочь? Или как-нибудь намекнуть? Млада говорила, что иногда надо взять инициативу в свои руки. И потом мне кажется, он уже растратил все свое красноречие и дергается, как персонаж итальянской комедии!»
Тем временем принц осторожно сел на колени перед Кристиной и стал гладить ее узкие бедра. Потом он провел ладонью по ее талии, слегка коснулся груди и сказал:
– Ты худенькая, но я любою таких девушек. Моя мама была такой же невесомой, как ты, Кристина. – Принц осторожно снял серенькие туфельки с ее ножек и стал аккуратно гладить ее тонкие икры, потом его рука заскользила все выше и выше, пока не затерялась то ли в фантазии, то ли в яви.
– Тебе хорошо, Кристина?
– Да, – ответила девушка, расшнуровывая свой лиф и оставаясь в свободном светло-голубом платье.
Принц немного отошел назад и сказал с восхищением:
– Ты похожа на нимфу, Кристина!
– Да, и я ваша нимфа, принц.
Принц Перль наконец все понял и быстрым движением снял с Кристины платье и коротенькие кружевные панталоны. К его удивлению девушка совершенно не застеснялась. Наоборот, подняв свои длинные черные волосы, она подставила лицо ветру, изогнулась своим обнаженным телом и тихо засмеялась.
Принц положил на дно гондолы бархатные малиновые подушки и сказал:
– Ложись на животик, Кристина.
– Почему на живот? – засмеялась девушка.
– Потому что у тебя попка улыбается!
– Что? – не поняла Кристина, и молодые люди громко засмеявшись, повалились на мягкие подушки из малинового бархата.
Словно вторя их чувствам, посреди темных волн и синеющего неба зазвучала баркарола, которую запел Фабио, и мы с вами тоже послушаем эту песнь на воде, и не будем мешать этим юным существам, а лучше вообще отвернемся в сторону и полюбуемся на вечерний пейзаж венецианской лагуны.
Наступила ночь, и наши влюбленные не заметили, как уснули. Фабио пришвартовал гондолу к одному из зеленых островков и решил дождаться рассвета. «Любовь в гондоле» было настолько частым явлением в Венеции, что хитрые гондольеры охотились за влюбленными парочками, потому что на утро их ждало хорошее вознаграждение.
