— Знатно. — Небрежно бросила Цеса, сожалея лишь о том, что ей нельзя убивать клиента.
За такое она придумала бы ему очень качественное наказание, в полном размере искупающее его грехи.
— Весьма. Так вот, зная доподлинно это незначительное обстоятельство, мы и вычислили бывшего командующего отрядом при Портубеле Милорда Баладиннера, ныне Плотника.
— И зачем эта мразь нужна тебе живой? Отправил бы к нему Джога, а потом прикрыл лавочку.
— Все не так просто, милая моя. У него есть прихлебатель, который может перехватить его дело. Зовут этого несчастного Сигида. Он был правой рукой командующего при разорении границ Ландоса и остается ей до сих пор. Однако этот мелкий прыщ очень хитер и изворотлив, потому как обладает Талантом. И даже научился его умело скрывать, прозябая в изгнании. Впрочем, как и ты. У вас вообще много общего. — Туманный намек на исполнение воли отвратительных личностей не ускользнул от Цесы, вызвав пренебрежительный смешок. — Вот от него можешь смело избавиться. А Плотник, после допроса с пристрастием, понесет заслуженное наказание. Чем и поднимет авторитет Его Величества в народе.
— Это Користан так считает? — Цеса с сомнением вздернула бровь, полагая, что умудренное величество не может возлагать опрометчивые надежды на это сомнительное мероприятие.
— Имеет полное право. Тогда нам пришлось уплатить кругленькую сумму контрибуции Дордонской республике, которая заступилась за Портубел. Мы, конечно, не проиграли бы войну, но Користан решил, что не хочет начинать правление с резни и дополнительных налогов. Поэтому распотрошил казну и даже заключил несколько невыгодных для нас союзов и договоров, некоторые из которых действуют до сих пор. Как ты знаешь, земля наша быстро распространяет слухи и сплетни. Народ роптал, потому, как налоги все-таки пришлось поднять, чтобы сохранить суверенитет и не влезть в долги. Народу объявили виновного, но наказать его так и не смогли. В общем, злопамятный люд поставил галочку на этой черной странице истории и до сих пор припоминает чудовищную ошибку правящей фамилии при Портубеле. Что делать? — риторический вопрос Аратима сопровождался разведенными в стороны руками.
— Смывать. — Вторя своим мыслям, проговорила Цеса.
— Вот и он так думает. Смывать и избавляться от отягощающих союзов и договоров, сохраняя мировое равновесие.
— Вот только про Плотника все уже давно забыли. Не вижу смысла. — Проговорила Цеса, расставаясь с надеждой на то, что успеет вовремя перехватить Руту у дверей кабинета Его Величества.
— Напомним. Устроим День Памяти по погибшим жителям дружественного государства Портубела. Деликатно воскресим в умах народа события тех времен. В общем, о социальной работе можешь не задумываться. Твое дело привести его живым и избавиться от верного прихлебателя Сигиды. Талантливые помощники врагов нам ни к чему.
Цеса глубоко вздохнула, тоскливо глядя в потолок и думая, когда же уже закончится бесконечная череда ступеней, ведущая её к простой, казалось бы, развязке. Ей всего-то и нужно было отомстить за смерть родителей и освободиться от этого гнета. Но сколько же дополнительных действий приходится совершать для того, чтобы достигнуть своей цели.
Ведьма ежедневно убеждала себя в том, что эта закалка ей еще очень сильно пригодится, а особенно для того, чтобы воплотить в жизнь свои фантазии. Ведь, чтобы самозабвенно пинать труп убийцы родителей ногами, нужно будет сначала справиться с живым Талантом. Тут-то ей и пригодится и муштра Джога, и набор масок и даже навыки соблазнения и скрытия способностей от нежелательных лиц.
— И ты, конечно же, уже придумал ход конем. — Цеса быстро переключилась со своих переживаний на обсуждение дальнейших действий, пока Аратим не заметил её мысленное отсутствие в комнате.
— Ну, не то чтобы. В общем, лучше будет, если ты не будешь отличаться от жителей пригорода. Походи по улочкам, присмотрись к цветочницам. Они там примерно, как тараканы, могут спокойно зайти в любой дом и предложить свежий букетик просто так или за символическую плату. Для наших целей было бы отличным вариантом. — Аратим, как ни странно, не приказывал. Цеса с удивлением наблюдала за неожиданной сменой тактики поведения и нелепым советующим тоном специального поверенного.
— Тима, я, конечно, похожу. Присмотрюсь. Но мне было бы легче, если бы ты сказал, что мое васильковое платье висит в мастерской швеи, и послезавтра на рассвете я выдвигаюсь собирать цветочки к южным воротам. — Отрезала Цеса, слезая со стола, на котором она по привычке примостилась за разговором. Небо за окном окрасилось в лиловый цвет, знаменуя начало времени для вечерних посиделок. Аратим проследил за взглядом ведьмы.
— Тебя кто-то ждет?
— Ждет. — Цеса предусмотрительно закрылась от специального поверенного, дабы он не догадался о личности собеседника ведьмы.
— В таком случае твое васильковое платье висит в мастерской швеи. Послезавтра на рассвете выдвигаешься к южным воротам собирать цветочки. Отчет по исполнении. — Аратим покинул облюбованную кушетку и, молча хлопнув дверью, вышел из комнаты.
— Будет сделано, Ваше Распорядительство. — Съехидничала Цеса, быстро выбираясь из спальни вслед за специальным поверенным.
— Знаешь, так хочется романтики иногда, — Цеса отхлебнула вино из бутылки и задумчиво посмотрела в звездное небо, — что даже стыдно за себя становится. Я имею в виду, вот вроде не положено мне по должности, и глупо все это и сопливо, но, сука, хочется! Чтоб не просто, потому что так надо, а по желанию, понимаешь? — ведьма с опаской косилась на Руту, не зная, как та воспримет излишнюю откровенность.
— Моя дочь пятнадцатилетняя примерно то же самое говорит… — Рута постучала по спине подавившуюся вином Цесу и тоже подняла взгляд на усыпанный яркими светлячками небосвод.
— У тебя есть дочь?! — ведьма понимала, что ведет себя неприлично, сверля удивленным взглядом специального поверенного, но не могла с собой ничего поделать. На вид Руте было не больше тридцати пяти, однако неизменные ни при каких обстоятельствах платья свободного кроя скрывали её стройность и прибавляли еще пару лет и килограмм. Но даже с таким расчетом, Цеса никогда бы не подумала, что у женщины есть взрослая дочь.
— И дочь, и муж, и благоустроенный быт, все по первому классу. — Грустно улыбнулась Рута, забирая бутылку из рук ведьмы.
— Но, подожди, а как же поверенность? Муж… он нормально реагирует на твои… хм… задания. — Цеса замялась, прекрасно зная, что Руте, так же как и ей, периодически приходится совершать такие поступки, которые с семейной жизнью просто несовместимы.
Утром ты должна опоить чью-то дочь и отдать её на поругание очередному извращенцу, который за эту маленькую услугу выполнит твою просьбу. Вуаля! И дело сделано и компромат нашелся. А вечером ты улыбаешься своей дочери, целуешь мужа, готовишь ужин. В ровном ходе мыслей ведьмы, не обремененной узами брака, произошел сбой.
— Муж не знает. Он думает, что я каждый день, так же, как и он, хожу на работу, вечером возвращаюсь, занимаюсь рутинными делами и прочее. — Рута поморщилась, с трудом проглотив очередной глоток вина. Цеса же решила, что раз пошел такой разговор, то неплохо было бы раскрутить женщину на всю информацию, которую она сможет выдать в условиях задушевного алкогольного тандема.
— А дочь? Пятнадцать лет? Сколько же тебе?
— Тридцать. Я родила её в четырнадцать. Королевская кровь, чтоб её! Когда ты обязан жить при дворе, будучи бастардом, так еще и женщиной, никто не защитит тебя от раннего взросления…
— По ходу я вообще ни хрена не понимаю в этой жизни. Какой бастард? Какое взросление? — история Руты была слишком увлекательна, поэтому Цеса решила не упускать случай выслушать её до конца. Ведьма со знанием дела вскрыла вторую бутылку вина, продавив пробку внутрь ввиду отсутствия штопора.
— Я бастард. Специальными поверенными назначают только лиц королевской крови, чаще всего детей. Именно для них и придумали эту затейливую работенку. Наши Величества всерьез полагают, что верность короне напрямую зависит от состава жидкости в венах… — Рута без лишних разговоров приняла из рук Цесы початую бутылку и сделала внушительный глоток. Ведьма в свою очередь не торопилась задавать новые вопросы, смиренно ожидая добровольного продолжения занимательного повествования.
Легкий ветер скользил по водной глади, отчего отражавшаяся в зеркале пруда полная луна принимала необычные очертания. Высокий берег справа и слева был причудливо украшен склоняющимися ветвями ив, в которых тут и там сверкали огоньки светлячков.
Стайки летучих мышей с едва различимым писком кружили над водой. Цеса наблюдала за всем этим ночным переполохом, пила вино и терпеливо ждала, когда её собеседница определится со сложным выбором — изливать душу или нет. С тех пор, как жизнь ведьмы при дворе окрасилась палитрой работы браво, она обнаружила в себе маниакальное стремление коллекционировать психологические портреты тех, с кем её сталкивал дворцовый быт. Джог, Аратим и Джером — наиболее ценные экземпляры, — были уже достаточно изучены, тщательно законспектированы и положены в архив, так как не демонстрировали каких-то новых черт характера. Но вот Рута представляла собой пока еще не распечатанный сюрприз, внутри которого могло оказаться все, что угодно, в том числе и эксклюзивный набор юного собирателя многогранных личностей.
