– Вернулись, мои дорогие! Ну, как дела? Да что вы говорите?! Ох, безобразие… Нехорошо как!
Якур вовремя спрятался за выступом стены и теперь осторожно выглядывал оттуда. В коридоре рядом с котом стоял мужчина лет пятидесяти, чем‑то похожий на хомяка своими толстыми отвисшими щеками. В руках его позвякивала связка ключей. Никого вокруг больше не было, и Якур удивился: с кем мог разговаривать незнакомец? Не с котом же? Тем более, что кот был один, а человек сказал «мои дорогие». Но вскоре стало ясно, что мужчина общался с… мухами! Он вытянул руку раскрытой ладонью вверх, и целый рой тотчас облепил ее. Тело кота съежилось, как воздушный шарик, из которого выпустили часть воздуха, кожа на боках повисла складками, но, несмотря на это, кот все еще перебирал лапами, двинувшись вслед за человеком, когда тот повернулся и подошел к одной из дверей. Щелкнул замок, и мужчина исчез за дверью вместе с котом и мухами. Как только Якур собрался выйти из укрытия, дверь снова распахнулась, оттуда вышел тот же незнакомец, но уже без сопровождающих, и, повернувшись к Якуру спиной, пошел дальше по коридору. Решив, что самое время выбираться, Якур направился туда, где, как он предполагал, мог быть выход на лестницу, ведь он заметил, что перед тем, как укротитель мух появился в коридоре, его шаги звучали довольно гулко.
Поравнявшись с дверью, из которой только что вышел странный незнакомец, Якур услышал голоса: один принадлежал тому самому незнакомцу, а другой был женским и звучал до крайности взволнованно:
– Вы уверены, что связь с ду́хами полностью утрачена? Мухи так и не нашли моего кадавера? Ах! Ничего подобно никогда раньше не случалось! Нам продали бракованных ду́хов! И живые нитки тоже бракованные! Представляете, клубок сам вернулся ко мне в магазин. Пришла открывать, а он лежит на пороге! Все это очень странно, и наводит на мысли о проделках оппозиции! Мы должны сообщить Божене. Проводите же меня к ней!
– Знаете ли, сейчас не самое подходящее время для визитов. Не знаю, примет ли она сейчас, – неуверенно возразил мужчина. – У нее посетитель, Марк Костин.
– Тот мутный новичок? Ох, ну и нянчится же она с ним! Надеюсь, ему можно доверять. Полагаю, Божена не стала бы приглашать в наше общество всякий сброд, но, честно говоря, этот тип мне неприятен.
– Что ж, идемте, Серафима Карловна. Наша госпожа и ее гость беседуют больше часа. Думаю, вскорости они закончат.
Услышав приближающиеся шаги, Якур отчаянно рванул на себя ручку двери, рядом с которой стоял. К счастью, замок оказался не заперт, и дверь подалась. Сверкнули золотом буквы на табличке. «ВЫСТАВКА ЧУЧЕЛ», – успел заметить Якур, прежде чем шагнул в темноту и втянул за собой чемодан. Попятившись, он нащупал рукой что‑то мягкое, похожее на шерсть животного. Луч карманного фонарика выхватил из мрака огромную медвежью морду, нависавшую прямо над ним, практически нос к носу. От неожиданности Якур дернулся, отчего чемодан стукнулся о медвежий бок и неожиданно провалился внутрь туши. Парень нырнул следом за своей ношей в образовавшуюся на теле косолапого дыру и увидел светящийся прямоугольник впереди – выход в другое помещение. Протолкнув в него чемодан, Якур пролез сквозь проем в стене и, обернувшись, увидел, что нечто вроде круглой дверцы или крышки люка на противоположной стороне медвежьей туши закрылось за ним с глухим стуком.
По обе стороны от него тянулся очередной коридор, каких Якур повидал немало за последние несколько часов, но в отличие от прочих, этот хорошо освещался и выглядел по‑королевски роскошно. С потолка свешивались многоярусные люстры, на стенах поблескивали золочеными рамами портреты людей в дорогой одежде, а в воздухе витал терпкий аромат парфюма. Здесь совсем недавно проходила женщина, догадался Якур, и, судя по агрессивному запаху, оставленному ей, она наверняка была из числа тех, кого принято называть роковыми красотками с таинственным прошлым. А наличие потайного хода, скрытого в теле медведя, свидетельствовало о большой секретности этого места. Здесь пахло не только парфюмом, вдруг понял Якур. Здесь пахло тайнами.
Злыми тайнами.
Где‑то неподалеку раздались голоса.
***
– Ловко вы это придумали, с пауками‑оборотнями! – Марк рассмеялся – легко и свободно, больше не переживая о том, что с его лица посыплется штукатурка. После того, как долг подземельному князю был уплачен, силы вернулись к нему, а страхи, наоборот, улетучились. – И, главное, можно не волноваться насчет полиции, ведь все видели, как мальчишка вышел из театра вместе со своей мамашей!
– Она ему не мать, а старшая сестра. – Вальяжно развалившись в кресле, Божена задумчиво поглаживала бровь безымянным пальцем и покачивала одной ногой, перекинутой через другую.
– Какая разница! Главное, когда она обратится в полицию, то сама заявит, что ребенок пропал не в театре, а на улице. К нам не возникнет вопросов, и мы спокойно будем давать спектакли дальше.
– Девчонка догадается, в чем дело, но пусть… так и было задумано. – Божена хитро прищурилась, и ее лисьи глаза превратились в щелочки. – Пусть она отправится за своим братцем и принесет то, что мне нужно. Ну, а ты за ней проследишь и плечо подставишь в нужный момент.
Благодушное выражение испарилось с лица Марка, еще красноватого после тщательного отмывания от акриловой краски, но уже без черноты.
– Что вы такое задумали, ваше темнейшество? Если она вызволит из подземелья своего братца, это меня убьет, потому что факт уплаты долга аннулируется!
– Не трусь, не вызволит! К тому же, на очередном спектакле ты проводишь к Осдемониуму новую жертву.
– Новую жертву… легко сказать! Нельзя ли придумать, чтобы дети сами в чемодан забирались? Смотреть им в глаза и врать – это мучение.
– Не задавай дурацких вопросов! В том и есть смысл твоего долга: ты должен сам их обмануть. Но и первый мальчишка вряд ли спасется. Сестра не успеет, только не должна об этом узнать. А ты позаботишься, чтобы мой план сработал, как надо.
– План? И давно он у вас появился? – Марк заподозрил, что оказался пешкой в ее игре.
– Еще этой весной в новостях сообщалось о детях, найденных в подземелье в районе Обской губы. Наша девчонка, Тильда Санталайнен, была среди них. Я сразу смекнула, что она побывала на той стороне, и Осдемониум позже подтвердил это. Она выбралась из его владений в светлый мир, а значит, может попасть туда снова. А заодно достать там то, что мне нужно.
– Так это ради нее вы прилетели из Варшавы? – разочарованно обронил Марк.
– Ну, не только. Здесь меня ждали мои подопечные, у них иссякли запасы магических средств, необходимые для деятельности нашего общества, и посещение ярмарки в Лукомории было запланировано еще год назад. Но, не скрою, что рисковала я не ради твоего спасения, когда взяла на себя смелость и продлила твою жизнь, нарушив условия, выставленные тебе Осдемониумом.
– И ради чего же вы так рисковали? – Марк кисло улыбнулся.
– Ради общего дела. Но, поверь, оно касается и тебя. – Божена огляделась и понизила голос, хотя рядом больше никого не было. – Ты теперь такой же кадавер, как наши сборщики недожитка и другие помощники, с той лишь разницей, что твоя тень – сам Осдемониум, а не бенгальские бхуты, которых мы купили на ярмарке. Мы повелеваем бхутами и прочими демонами, заклятыми меркаторами, а Осдемониум повелевает нами. В любой момент он может уничтожить любого из нас, стоит только чем‑то ему не угодить. Такое уже было с некоторыми посвященными. И я собираюсь это изменить.
Божена замолчала и многозначительно посмотрела на Марка.
– Я все еще не понимаю. – Он наморщил лоб, пытаясь вникнуть в туманные намеки Блаватской.
– Осдемониум будет подчиняться мне, как бхут, как любой другой заклятый демон, беспрекословно! И заклятье наложу я, – прошептала она ему в самое ухо.
Марк вскинул голову и одарил собеседницу широкой усмешкой и скептическим взглядом.
– Вы, случайно, не состоите в родстве с Наполеоном Бонапартом? Пристрастие к грандиозным планам может быть связано с генетической предрасположенностью.
