— Ваше высочество? — сказал Альбрехт. — Растягиваете наслаждение?
— Только не здесь, — ответил я. — Ну ладно… пойдемте, закончим эту нужную отечеству и такую важную для него процедуру поскорее.
— Главное, — пробормотал Альбрехт, — результат?
— А для вас?
— Иногда, — заметил он, — можно насладиться и самим процессом.
— Странные у вас вкусы, граф.
— Так я же всего лишь граф, — сказал он и, спохватившись, добавил торопливо: — Только не считайте это намеком!..
— Ну да, — ответил я злорадно, — как будто вы что-то скажете без долгого обдумывания ночью под одеялом!.. А теперь тихо, морду просветленно-торжественную…
Он приотстал, мы вступили под своды собора. Они с Мидлем пошли сзади, в зале народу битком, вся знать города и замка, для нас оставили узкий проход к возвышению у противоположной стены, где высится роскошный трон, а по обе стороны застыли в торжественных и полных величия позах Палант и Сулливан.
После коронации народу разбрасывали пригоршнями монеты, а мы галопом унеслись в замок герцога Пэтриджа. Уже и Мидль наконец-то понял, почему мои лорды веселятся, кто-то взялся подсчитывать мои титулы, постоянно сбивался, наконец общими усилиями кое-как собрали большую часть, но все равно никому не удалось на одном дыхании произнести их все, включая обязательное «…владетель земель таких-то» и «хозяин замка такого-то».
А ведь еще не знают о моем маркизате на той стороне океана, мелькнула мысль. С этого плацдарма и начнем осторожное завоевание Южного материка.
И хотя пир в мою честь, но герцог Пэтридж все так же во главе стола, довольный и величественный, но все равно не сановник, получивший повышение, а полководец, выигравший битву.
— Ваше высочество, — шепнул он, — лорды в моих землях заново собирают всех, кто готов с оружием в руках защищать Бриттию! Вы дали нам надежду.
— Польщен, — пробормотал я. Сидеть мне пришлось между хозяином и хозяйкой, потому приходится в одну сторону поворачиваться милитаристом, в другую — галантным донжуаном, им приятно быть, зная, что это безопасно, а женщинам жутко льстит. — Но не рискованно ли…
— Армия Мунтвига уже прошла, — напомнил он, — а с бандами нужно бороться. И с отрядами мунтвиговцев, что опоздали влиться в его войско и теперь спешат вдогонку.
— Да, — согласился я, — эти могут натворить бед.
— С вашим появлением, — сказал он, — многие воспрянули духом, снова берутся за оружие! Через несколько дней отряды будут сформированы.
— Это весьма, — сказал я с чувством. — Мы уходим завтра, но это неважно, бриттские герои в нашей опеке… да что там опеке!., они не нуждаются даже в нашей помощи и смело могут начинать зачищать земли от разбойных банд. Вы правы, герцог, одна шайка может причинить вреда не меньше, чем все войско. Эти сволочи упиваются своей безнаказанностью!
Он поднял кубок.
— За ваши победы, принц!
— За наши общие победы, — ответил я.
Кубками чокнулись самыми краями, мы не простолюдины, что всегда с размаха и показной лихостью, благородные люди подчеркнуто сдержанны.
Лорды и менее знатные рыцари во всем зале поднялись во весь рост и прокричали здравицу:
— Слава Ричарду!
— Слава эрцпринцу!
— Слава вождю!
Ах, как лестно, мелькнуло в черепе, а ведь в самом деле лестно, как ни иронизируй, не с этого ли начинается коррозия сознания и некоторое искажение восприятия…
Я поднялся, держа кубок над головой. Все умолкли, глядя на меня в ожидании, я произнес с чувством:
— Как однажды сказал Господь, и сказал, по-моему, правильно, чуть больше любви, чуть меньше сражений и — мир будет в порядке!.. Однако, чтобы дожить до этого счастливого времени, мы должны пройти через самые жестокие битвы и кровавые сражения! И на обломках древних империй напишем наши имена!.. А еще лучше — на стенах того Храма Небесного, что выстроим для себя и своих потомков, чтобы знали, кого чтить!
В зале радостно заорали примолкнувшие было в недоумении при словах насчет больше любви и меньше сражений, пошел звон кубков, чаш и даже кружек, все с шумом садились, началось привычное хвастовство подвигами и мерянье титулами, а я наклонился к уху герцога и шепнул:
— Я отлучусь ненадолго.
Его супруга, Киринда Кнайтлинская, сказала с улыбочкой с другой стороны:
— Обязательно возвращайтесь, дорогой принц!.. Наши женщины просто без ума от вас. И все хотят познакомиться поближе. Посмотрите вон на ту, в золотистом платье с пышными рукавами…
— Мишеллу Ансель? — спросил я.
Она довольно заулыбалась.
— Вижу, заметили… Красивая, настойчивая, из хорошей семьи. А вон Марго Генер, умная и блистательная, но и такая женственная, что даже я умиляюсь. Правда, она вроде бы замужем, но что-то я ее мужа ни разу не видела…
Я ответил изысканно:
— Ваша светлость, не до лядей пока что. Армия — еще та женщина, тоже требует внимания и ласки.
Ее супруг коротко усмехнулся, он и за обеденным столом сидит как за штабным, где расстелена карта.
— Дорогая, — сказал он с мягким укором, — успех у женщин имеет только тот, кто может без них обойтись.
Расточая улыбки и улыбочки, я выбрался из-за стола, что-то слишком много времени провожу за ним, а ведь в замке еще столько таких же никчемных дел, которыми тоже не стоит заниматься…
В соседнем зале смеха и громких голосов больше, здесь те, кто уже ушел из-за стола, там можно поговорить только с соседом справа или слева, а здесь ходи по залу и выбирай для общения, флирта или ссоры.
Ко мне сразу стали поворачиваться, поздравлять, я улыбался и старался не вступать в разговоры, а сам пробирался к выходу.
Дальше холл и распахнутые в приятный вечерний полумрак двери. У выхода я заметил леди Гизеллу, одну из подруг хозяйки, хотя та ее и не назвала, — сейчас любуется небом, где начинают загораться первые звезды, сильная и решительная женщина с умным волевым лицом, твердым взглядом.
Да, все мужчины толпятся возле Марго Генер, что играет в восхитительную дурочку с широко распахнутыми глазами и приоткрытым в изумлении ртом, однако Богу Богову, а кесарю кесарево: леди Гизелла вполне довольна собой, а в мужском внимании, похоже, и не нуждается, что для меня самое то, когда можно показать себя всем как нормального самца, что не прочь, и в то же время не влезать в эти дурацкие игры.
Проходя мимо, я учтиво поклонился.
— Леди Гизелла… щас придумаю, какую бы банальность сморозить, которую вам говорят чаще всего… Ну-ка, ну-ка… ага, ах, как дивно смотрится на вас это платье!
Она иронически взглянула меня.
