Он свистнул, созывая скаутов. Эрик в это время рассматривал обе еле заметных тропинки, расходящиеся в противоположные стороны.
— Ну что, Эрик? — Спросил Грут.
— По два всадника в обе стороны. На восток, — махнул он рукой в одну сторону, ускакали раньше, мох уже успел подняться. Один олень с большим весом, один с ношей полегче. На запад та же картина, но совсем недавно. Эти двое едут на север.
— Восточная тропинка к городу? — Задумчиво спросил Грут.
Эрик кивнул в ответ.
— Командир, я б поставил на север.
— Почему?
— Тебе не понравится…
— Не тяни, Эрик, — взмолился Грут, — время идёт. Что на севере?
— Ржавое болото. Гиблое место. Если нужно спрятать труп — просто идеальное.
— За мной! — Скомандовал Грут и пустил оленя в галоп по тропинке, ведущей на север. Скауты вслед за ним втянулись в сосновый лес.
Эрик запрыгнул в седло и поскакал следом. Солнце медленно опускалось в долину за западным хребтом.
Ржавое болото
Фриз был крепким парнем, но прыгать с трупом на плечах по корням исполинских сосен тяжёлая работа даже для такого здоровяка. Мелкий кривоногий Шмит с фонарём в вытянутой руке ускакал уже далеко. Фриз не вытерпел, крикнул:
— Твою мать, Шмит, ты офигел? Я тебе что, белка? У меня труп на плече, забыл?
Шмит замер, оглянулся. В поисках меток он на самом деле забыл о напарнике. Он вернулся назад, к Фризу. Тот сбросил ношу и растянулся на прелых иглах под старой сосной. Шмит опустился рядом.
— Привал! — Сказал Фриз, вытирая пот. — Ей торопиться уже некуда, да и нам тоже.
— Согласен, — ответил Шмит, обмахиваясь шляпой.
Мышцы гудели. Он расслабился, закинул руку за голову. Сейчас ни за какие сокровища мира он бы не встал с мягкого хвойного ковра. Он искал метки, прокладывал дорогу через болото, где от одного неверного шага можно было погибнуть жуткой смертью. Думать было некогда. А сейчас, на мягкой перине в приятном запахе хвои, забивавшем гнилостные миазмы окружающего болота, мысли его свернули в прежнее направление. Незаметно для себя, он замурлыкал что-то себе под нос.
— Что ты там бубнишь? — Лениво спросил Фриз.
— Привязалась эта песня, выкинуть из головы не могу. Такой мотив навязчивый.
— Что за песня? По твоему бубнежу это может быть и наш гимн, и пошлые куплеты.
— Мефру Брауэр пела, когда… ну, была в палатке с Грутом.
— Ну так и скажи: трахалась. — Презрительно скривившись сказал Фриз. — Ни фига себе, она ещё и пела. Хорошо, наверное, ей Дидерик засадил…
— Ну тебя, — огрызнулся Шмит, — Гендрик сказал, она заслужила уважение. Или для тебя его слова пустой звук?
Фриз отмахнулся:
— Гендрика тут нет. Так что за песня? Я не слышал. Отлить, наверное, ходил.
— Красивая… — Шмит затянул надтреснутым дискантом: — Та-а-та-ти-та-та-а Та-ти-та-та-та-та-а-та-ти-та-та-а
— Всё, замолчи, — взмолился Фриз, — от твоего пения мухи дохнут на лету. — Он с жалобным стоном поднялся, потянулся. — Всё, хватит валяться. Пошли. — Сказал он, зевая, — Только далеко не убегай. Ты налегке, а я эту тушу тащу.
— Тушу… — Грустно протянул Шмит и перепрыгнул к соседнему дереву. Песня так и не отпускала. Он скакал от зарубки к зарубке и мычал её себе под нос, не обращая внимание на подколки Фриза.
Вскоре совсем стемнело, деревья раздались, перед ними открылось широкое поле, залитое водой. Из-под поверхности кое-где торчали камни и голые скрученные стволы берёз. Шмит дождался напарника, сказал ему:
— Тут самое опасное место, иди точь-в-точь по моим следам. Шагнёшь в сторону и сразу утонешь, я не успею тебе помочь.
— Так давай тут её выбросим и пойдём назад.
— Нет, — ответил Шмит, — тут неглубоко, и снизу поднимаются болотные газы. Её может выкинуть на поверхность. Потом начнутся вопросы, каким образом почти голая школьная учительница оказалась на Ржавом болоте.
— Чушь, — буркнул Фриз, — никто её тут не найдёт. Ладно, показывай куда идти.
Осторожно тыкая палкой в воду, Шмит двинулся вперёд. Фриз со свёртком на плече за ним.
… Скауты проскочили сосновый бор, пересекли исчерченную сеткой ручейков долину, и сосны снова обступили с обеих сторон почти невидимую тропу. Дидерик направил оленя в лес и сразу почти по брюхо ушёл в то, что казалось усыпанной рыжей хвоей землёй. Олень испуганно заревел. Дидерик соскочил с него и провалился по пояс в холодную воду. Скауты кинулись выручать командира, но Эрик шикнул:
— Всем тихо!
Бойцы замерли. Эрик медленно поворачивался кругом, напряжённо прислушиваясь, потом улыбнулся и ткнул пальцем вбок:
— Там!
Теперь и остальные услышали, как сбоку, из-за деревьев, доносится оленье фырканье. Они быстро вытащили Дидерика и его оленя на сухое место среди корней исполинской сосны. Прыгая от дерева к дереву, Эрик скрылся в чаще.
Вскоре он вернулся и сказал:
— В общем так, дальше только пешком. Там, чуть дальше, к соснам привязаны два оленя, чьи не знаю, сбруя без меток. На деревьях есть зарубки в виде стрелок. Скорей всего, безопасный путь вглубь болота. Думаю, надо идти по ним. И да, командир, всё говорит о том, что мефру Брауэр мы уже не спасём.
— Я это и сам понимаю, — ответил Грут. — Не спасём её, хотя бы накажем убийц. Идём.
— Я вперёд, — сказал Эрик, и остальные скауты во главе с командиром, двинулись за ним.
…
Эрик, и Дидерик следом, вышли на край Ржавого болота чуть позже Шмита с Фризом. Дидерик жестом приказал остальным замереть. Вскинул арбалет, прицелился. Через болото не торопясь шли два человека. Один, низкорослый, впереди прокладывал путь. Второй, здоровый белобрысый верзила, тащил на плече большой свёрток. Грут думал не дольше секунды. Он спустил курок и мелкий рухнул на спину. Он задрал ногу с торчащим из неё болтом и заверещал от боли.
Здоровяк оглянулся, одним прыжком перемахнул через вопящего коротышку. Прыгнул ещё раз, нога съехала по скользкому камню. От неожиданности он выпустил свою ношу, и свёрток упал на камень. С трудом удержав равновесие, он сделал ещё один прыжок на торчащую из-под воды кочку, но она внезапно ушла под воду, и он следом за ней. Через несколько секунд поверхность болота вздулась, пузырь лопнул, показалась его голова. Он закричал, вода хлынула в его горло, забурлила в глотке, и он сразу ушёл под воду. Только пузыри один за другим ещё некоторое время всплывали из глубины и лопались на бурой поверхности.
— Командир, ты видел? Это Фриз, — Эрик узнал блондина-здоровяка, и это открытие потрясло его не меньше, чем ужасная картина его смерти.
Дидерик угрюмо кивнул:
— Да, а тот, в кого я попал, скорей всего Шмит. Понимаешь, что это значит?
— Лучше бы мы ошибались, — пробормотал Эрик.
Возле них из воды торчал тонкий ствол берёзы. Дидерик выломал его и пошёл вперёд, тыкая впереди себя палкой. Эрик двинулся было за ним, но командир рявкнул:
— Всем оставаться на местах!
Он прыгал с камня на камень, подбираясь к завывающему от боли и страха Шмиту и свёртку, лежащему за его спиной. Коротышка смотрел на него расширенными от ужаса глазами. Дидерик встал над ним и упёр берёзовый ствол в его грудь. Шмит Обхватил его дрожащими руками и заскулил:
— Я ни при чём, Дидерик, клянусь всеми святыми, я ни при чём.
— Что в свёртке? — Спросил Грут.
Шмит повторял одно и то же: "я ни при чём, я ни при чём…". безумными глазами он шарил по небу, стараясь не встречаться со страшным взглядом Грута-старшего. Дидерик налёг на ствол. Шмит засипел. Он извивался, как раздавленная гремучая змея, и не вызывал у Дидерика ни капли жалости.
— Я спросил: что в свёртке? — Спокойно повторил Грут.
— М-мефру Брауэр, м-мефру Брауэр, Богом клянусь, это не я, я не убивал её! Я ни при чём.
Он рыдал и думал, какой глупой и пустой была вся его жизнь, даже вспомнить нечего. А теперь сдохнуть ему на этом болоте без исповеди, без отпущения грехов. И апостолу Петру на том свете лучше не показываться, а сразу добровольно нырнуть в ад, где ему самое место.
