«Она потеряла родителей, и сейчас ей нужен кто-то взрослый рядом, на кого она могла бы опереться. Поэтому она выдумала себе эту любовь» — убеждал он себя, но получалось плохо.
И вдвойне плохо было то, что он ничего не сказал об этом Анне. В первый раз с того дня, как он влюбился, у него появился секрет от любимой. И маленький тайничок под обшивкой, в котором лежало уже 9 таких же сердечек. Давид знал: открой он эту тайну, покажи эти сердечки Ане, девочка будет ранена в самое сердце, ей и так больно. Он не мог. Поэтому прятал их, прятался сам, стыдился, будто на самом деле был в чём-то виноват.
Адель осторожно выглянула из-за пластикового контейнера с консервами, и ровно в этот миг Давид посмотрел ей прямо в глаза. Он виновато улыбнулся и развёл руками. Адель с тихим стоном сползла по стенке контейнера на стальной пол. Он заметил, он ответил, и этот не тот ответ, который она хотела.
Адель закрыла глаза и свет погас, сменился тёмно-розовым мороком. А в тайнике Давида появилось десятое сердечко с надписью «Ты никогда не узнаешь, кто тебя любит»
Подогнулись колени. И боль ушла почти сразу, даже еле заметный отголосок затих. Погас Давид, пропал во тьме “Морестер”. Лучше б он погиб, вместо “Гроот Зимбабве”…
…
Гендрик подхватил её обмякшее тело и одним движением выдернул тонкое лезвие на поперечной деревянной ручке. Он аккуратно опустил Адель на расстеленную оленью шкуру. Нежно, будто укладывал спать ребёнка. В глазах что-то блеснуло, может, лучик солнца проник сквозь мутное стекло.
Два его помощника, Шмит и Фриз угрюмо смотрели на белую кожу женщины между полами распахнувшегося зелёного кителя.
— Командир, зачем? — с досадой сказал Шмит, — дали б нам её напоследок, порадовали б бабу перед смертью.
Де Той не ответил, только злобно зыркнул на него
— Решил изменить своим подружкам? — Подмигнул Шмиту Фриз.
— Каким подружкам?.. — Вылупился он.
— Да вот же они: левая и правая. — Фриз ткнул пальцем в его мозолистые кисти и заржал.
— Хватит ржать! — рявкнул де Той. — Отвезите тело на Ржавое болото и сделайте так, чтобы не всплыла.
Он поднялся с колен, подошёл вплотную к Шмиту:
— Она заслужила смерть, а не неуважение. Понял?
Шмит вжал голову в плечи, закивал:
— Понял, конечно понял, простите командир. Ляпнул, не думая. Со всем уважением утопим в болоте, не сомневайтесь…
— Просто сделайте всё чисто! — Перебил его Гендрик и вышел из дома, с трудом подавив желание уложить рядом с мёртвой женщиной ещё два трупа.
Он сел на оленя и ускакал вслед за Ван Ситтартом. Шмит с Фризом замотали тело в шкуру и перетянули ремнями. Навьючили тело Адель на оленя Шмита, который сам был килограмм на тридцать легче напарника, и поскакали в противоположную сторону. Путь неблизкий, но надёжней места, чем Ржавое болото, чтобы спрятать труп не придумаешь.
Грут идёт по следу
На пятачке у водопада стало тесно. Скауты Дидерика взлетали на площадку с пологой стороны. Увидев мальчишек, радостно улыбались, махали руками. Они спрыгивали с оленей, лезли обниматься, тяжко пришлось Винку. Но он бледный, с испариной на лбу, всё равно был счастлив. Морщась от боли, он ликовал в душе, они больше не одни, они часть своего народа, и лучшие из них тут, на маленьком пятачке у водопада.
Грут старший кулаком очертил круг над головой. Скауты разогнали оленей пастись и окружили командира.
— Братья! — Сказал Грут-старший. — У нас большое горе. Мефру Брауэр унёс медведь. Не буду врать, она мертва, у меня в этом нет никаких сомнений. Но мы должны её найти и похоронить, как полагается.
Два десятка мужчин молча кивнули.
— Я дошёл до реки, дальше след теряется. Разделимся на два отряда и прочешем реку в обе стороны.
— Командир, — сказал один из бойцов, опытный охотник, — медведи утаскивают жертву вниз по течению. Ни разу не видел, чтобы было наоборот.
Дидерик кивнул:
— Согласен, Эрик, это так. Но я прошёл далеко вниз по течению и так и не нашёл больше никаких следов. Надо проверить все варианты.
— Может, медведь был сумасшедший. — Хохотнул кто-то во втором ряду и сразу затих.
Дидерик нахмурился.
— Алекс, это твой голос я сейчас слышал? Мы сейчас говорим о человеке, который учит двух твоих лоботрясов быть людьми! Учила…
— Простите, командир, — смущённо ответил тот же голос. — Я… не подумал.
Дидерик разделил отряд. Половину под командованием своего заместителя Фреда отправил вниз по реке. Сам с Эриком и вторым десятком решил идти по реке вверх.
Грут схватил за уздцы оленя Брауэр:
— Отец, я поеду с вами! — крикнул он ему вслед.
Дидерик нахмурился, развернул к нему оленя. Нагнулся, пристально глядя в глаза:
— Поверить не могу, мой сын хочет бросить раненного товарища?
— Я? Нет… — Смутился Грут. — Но…
— Никаких но! Твой друг пострадал, спасая твою жизнь. Теперь ты должен помочь ему. Если не вернёмся до заката, наложишь мазь и сменишь повязку. Выполняй!
— Да, отец.
Винк угрюмо подкидывал веточки в костёр. Грут сел рядом. Сказал:
— Прости, брат.
— Я всё понимаю, — ответил Винк.
…
— Командир, а у мефру Брауэр не было анемии? — Эрик осматривал камень на берегу реки, залитый кровью.
— Насколько знаю, нет. — Дидерик вспомнил ночь в палатке, Адель, полную жизни, раскрасневшуюся, счастливую. Анемия? У кого угодно, только не у неё. — Почему ты спрашиваешь?
Эрик внимательно осматривал камень со всех сторон. В одном месте нашёл углубление в камне, проткнул подсохший бурый слой пальцем.
— Цвет мне не нравится.
Он показал Дидерику палец измазанный кровью.
— Человеческая кровь темнее. У нас уровень гемоглобина выше, чем у местных животных. Чья эта кровь, сказать не берусь. Может, оленя, может россомахи, но не думаю, что это кровь мефру Брауэр.
— Уверен? — Спросил он Эрика как мог спокойно.
— Нет, конечно. Но выглядит странно…
Дидерик задумался. Сказал, потирая лоб:
— Единственное логичное объяснение, которое приходит в голову… похищение. Но это ж полный бред. Какой смысл? И зачем выдавать его за нападение медведя?
Эрик пожал плечами:
— Я тебе сказал, я ни в чем не уверен.
— Хорошо, — ответил Грут, — У нас две возможности. Первая — на камне кровь Адель… Мефру Брауэр. В этом случае она мертва, без сомнений. После такой кровопотери никто не выживет. Но! Если ты прав, и это кровь животного, Брауэр может быть ещё жива. Значит… Значит отрабатываем этот вариант.
— Командир, тут ещё пара моментов, которые мне не нравятся. Не так тут громко шумит водопад, чтобы ты не услышал, как на мефру Брауэр напал медведь. И ещё. Ты нашёл свежий помёт ревуна. Но, если медведь охотится, он не будет гадить, запах его дерьма спугнёт жертву. Как-то слишком много деталей, будто кто-то обставлял сцену в театре. Всё как-то неестественно.
— Согласен, — кивнул Дидерик, — но я до сих пор не вижу смысла в её похищении. Давай лучше подумаем, куда её могли отвезти. Вряд ли в город.
— Да, в городе слишком много народу. Если б я хотел спрятать похищенного человека, отвёз бы к ковчегу, но там был твой сын с пацаном Винке. Остаются пещеры по ту сторону хребта, но добраться до них очень непросто.
Эрик задумался.
— Есть ещё одно удобное и уединённое место. Охотничья хижина. Мы построили её лет 10 назад. Ходили в те края на разведку с де Тоем.
— Ни разу про неё не слышал, — удивился Дидерик.
Эрик пожал плечами.
— Вряд ли там кто-то бывал с тех пор. Делать там совершенно нечего, самый север. В дне пути дальше — горный хребет, за ним вечные снега. Ничего интересного.
— Далеко?
— Неблизко, в быстром темпе верхом часа три-четыре. Скоро начнёт темнеть. Если хотим что-то увидеть, стоит поторопиться.
Дидерик отобрал четырёх скаутов и поскакал с Эриком к хижине, остальным сказал прочёсывать реку вверх по течению, искать следы медведя, не особо надеясь на успех. Предчувствие гнало его на север, к заброшенному охотничьему домику.
