и обнаружил, что за ней находилась небольшая комнатка, а в ней — ещё две двери. Но больше всего его заинтересовало окно. Оно было само по себе необычным по форме — узким и готическим, как в соборе глизеанского или рейвенхольдского обряда, а стекло было без витражей, но странного фиолетового оттенка. А за окном Карл увидел бескрайнюю чёрную бездну и точки звёзд. Космос. Пустота между мирами. Он видел космос и раньше, когда летал на Новоэдем и когда летел в тартане на Антею, но только сейчас ощутил величие пространства. Звёзды, которые казались ему точками, на самом деле достигали многих тысяч километров в диаметре — гиганты, карлики, сверхновые… И вокруг каждой из них вращались целые планетарные системы — колонизированные людьми, подчиняющиеся Империи или независимые; завоёванные космоварварами и другими чуждыми расами или же никем не заселённые и не тронутые. Интересно, как же выглядит Тёмный Замок из космоса? Похож ли он на имперские орбитальные станции, которые встречаются повсюду? Вряд ли.
Карл постоял у окна, опираясь на холодную каменную стену, а затем посмотрел, что находится за дверями. Одна из них была заперта. Вероятно, оттуда заходили Штейнштейн, Ребеллия и Эскулапия. За другой Карл обнаружил душевую и туалет. Он помылся и справил нужду, а когда он вернулся, у саркофага его ждала Эскулапия и поздравила с возвращением на ноги.
Следующие несколько дней он провёл в лазарете, идя на поправку. Ему открыли вторую дверь, и за ней оказался высокий коридор с готическими окнами, связывающий множество палат. Карл видел людей в белых ночных рубашках. В основном это были юноши и девушки приблизительно того же возраста. Их разрушители тоже где-то нашли и привели в Дом. Карл теперь ел в столовой, где кормили кашами — они были вкуснее армейской стряпни Крысюка. Он спал уже не в саркофаге, а на кровати в той же комнате. По вечерам к нему приходила Ребеллия и рассказывала о разрушителях и Тёмном Замке. В вопросах идеологии она ограничивалась общими словами, потому что ему ещё предстояло всё изучить, зато поведала многое о своей жизни.
— Я выросла в Империи, на Кастароне. Семья у меня большая — много братьев и сестёр. Родители были очень требовательны ко мне. Я для них была надеждой и должна была подавать пример младшим. Всё закончилось, когда я сбежала из дома с революционерами.
Птитс внимательно слушал Ребеллию. Юноша вспомнил, как его родители ждали от него высоких результатов и примерного поведения и боялись, что всё будет иначе. Он мог понять Ребеллию. Только на неё, видимо, давили сильнее…
— Я участвовала в восстаниях на дальних колониях и довольно быстро стала символом революции для многих. Ребеллия означает «мятежница». Я выбрала себе это имя ещё до того, как стала Леди Разрушения. Агенты Замка меня нашли и предложили принять участие в более глобальном мятеже, охватившем всю Галактику. И вот я очутилась тут, в самом центре восстания. Я верно служила своему делу, и недавно меня даже выбрали Высшей Леди, — доброжелательно рассказывала Ребеллия.
— Высшей? Как Штейнштейн? — спросил Карл.
— Да-да. Мы вместе с Верховным Владыкой Философом и Серпентирой правим Замком. Наша цель — представлять различные идеологические объединения и определять общую политику разрушителей. Мы как имперские министры, но нас тринадцать. Ну да, и ещё те двое над нами.
— А кто такая Серпентира?
— Леди Серпентира, — поправила Ребеллия, — она не выносит, когда к ней обращаются без титула. Это правая рука Верховного Владыки. Милая старушка. Такая же древняя, как и он, — Карл расслышал в словах Высшей Леди саркастические нотки.
— А сколько им лет? — поинтересовался он.
— Почти тысяча.
— Что⁈ — Карл не поверил своим ушам. Столько не жили даже самые богатые и знатные представители имперской элиты, которые могли себе позволить омолаживающую терапию.
— Он наш лидер с самого Восхождения Императора. Он видел запуск Тёмного Замка и Великую Войну. Никто не знает, откуда он взялся и что продлевает ему жизнь. Имперцы считают, что он сам Дьявол, Змей Разрушения, но я не верю в эти религиозные бредни — я атеистка.
Юноша вспомнил уроки истории и основ почитания Императора в своей школе. Кальман его учила, что атеисты — какая-то секта с Древней Земли, представители которой считали, будто никаких богов не существует. Как там звали их предводителя? Доббин? Докейн? Имя потерялось в глубинах памяти Карла.
— В смысле — не верите в Императора? — переспросил юноша.
— Да, — с улыбкой ответила Ребеллия, — ни в Императора, ни в других богов. Но у нас не все такие. Тут много тех, кто исповедует верования Древней Земли. А кто-то верует в Змея Разрушения, хотя для большинства он скорее метафора, чем реальное божество.
До недавних пор Карл не мог себе представить, что есть люди, верующие в других богов, кроме Императора, или вообще не верующие — и не в далёком прошлом, а здесь и сейчас. Он гадал, сколько нового ему ещё предстоит узнать. Все знания, которые он получил в семье и школе, могли оказаться ошибочными.
Через две недели после своего чудесного пробуждения Карл уже чувствовал себя полностью здоровым. Как и многие товарищи по несчастью (или по счастью?), он к тому моменту бегал по коридору с высокими окнами и делал упражнения в тренажёрном зале, тоже оформленном в готическом стиле. Его меню в столовой также изменилось — появились мясо и супы. Карл видел вокруг множество сверстников, но у него почему-то не было особого желания общаться с ними. Его единственным собеседником оставалась Леди Ребеллия.
Тем вечером всё началось как обычно. Пришли Эскулапия и Ребеллия. Первая осмотрела Карла и радостно сказала:
— Всё, он полностью здоров! Пора переправлять его на верхний уровень.
Юноше выдали новую одежду — чёрные рубашку и брюки. Когда он оделся в душевой, Ребеллия скомандовала:
— Пойдём!
Оставив Эскулапию лечить других обращённых, они вдвоём пошли по коридору в сторону готической арки с автоматической дверью, которая раньше была закрыта. Сейчас он заметил среди сонма белых ночных рубашек девушку в такой же одежде, как и он. Её вёл мужчина в чёрном костюме и сомбреро.
Ребеллия подошла к арке и крикнула:
— Лифт!
— Голос распознан. Доступ открыт, — ответил машинный голос.
Автоматические двери распахнулись, и Карл и Ребеллия шагнули в лифт вместе с мужчиной и девушкой.
— Ребеллия, — обратился к мятежнице мужчина, вальяжно улыбаясь, — ты
